Партийная номенклатура становилась принципиально важным инструментом взаимодействия и контроля руководства над жизнью социума. Но речь шла также и о том, что в лице этих образованных, представленных молодежью сотрудников партийного аппарата (доля женщин среди которых имела тенденцию к постоянному и последовательному увеличению, что принципиально для мусульманской страны), политическая элита страны формировала одну из общественных страт, жестко патронируемых ею и тесно связанных с ее установками. Будущее этой страты, несомненно, определялось волей этой элиты и ее центрального звена – семейного клана Асадов-Махлюфов.
Годы ограниченной политической либерализации, провозглашенной Исправительным движением Х. Асада, как отмечалось, вызвали в марте 1972 г. к жизни Прогрессивный национальный фронт. В настоящее время в состав этой межпартийной коалиции входят ПАСВ, Арабский социалистический союз, две группы сирийских коммунистов, Партия социалистов-юнионистов, Движение арабских социалистов и Юнионистская социал-демократическая партия. Руководители всех этих партийных структур являются членами Центрального руководства ПНФ. В апреле 1980 г. ПНФ, по сути дела, перестал быть лишь союзом политических организаций. В то время в него были включены и общественные организации – Всеобщая федерация рабочих профсоюзов и Всеобщая федерация крестьян, а их руководители стали соответственно и членами Центрального руководства ПНФ. Как считают сирийские власти, вступление этих двух общественных организаций в ряды Фронта «превратило его в организацию подавляющего большинства народа Сирии» 40.
Тем не менее, было бы неуместно преувеличивать возможности этой организации. Ее становление осуществлялось под жестким кон-тролем властей, а в состав ПНФ вошли лишь те группы политического действия, которые были близки ПАСВ по выдвигаемым всеми этими группами целям политической практики. Речь шла, в частности, об «объединении отрядов арабской революции в САР … для мобилизации всех сил … перед лицом … империалистического сионистского нападения». Создание Фронта преследовало и более важную цель – образования на его основе «единой политической организации» в составе всех вошедших в него партий. Вступление в его ряды тогда еще единой организации сирийских коммунистов едва ли не полностью определялось задачами советской внешнеполитической линии на Ближнем Востоке.
По сравнению с ПАСВ все входящие в ПНФ группы политического действия немногочисленны. По словам Ф. Пертеса, данные которого основываются на личных контактах с представителями небаасистских партий, численность руководимой Ю. Фейсалом одной из входящих в состав ПНФ коммунистических групп может оцениваться в 10 тыс. членов. Вторая же, лидером которой до 1995 г. был ветеран сирийского коммунистического движения Х. Багдаш (в настоящее время ее возглавляет его жена – В. Багдаш), в численном отношении менее значительна. В свою очередь, в рядах Арабского социалистического союза, продолжающего апеллировать к идеям Г.А. Насера, около 2 тыс. членов. Несколько тысяч членов насчитывает Партия социалистов-юнионистов, Движение арабских социалистов – менее 2 тыс. и Юнионистская социал-демократическая партия – около 200 активистов, которые являются, по сути дела, бывшими регионалистскими фракциями ПАСВ (Юнионистская социал-демократическая партия – бывшая фракция Партии социалистов-юнионистов), покинувшими ее ряды в 60–70-е годы прошлого столетия.
Эти партии лишены возможности создания собственных общественных организаций, не могут работать в студенческой и армейской среде, в основу их деятельности как членских организаций ПНФ положены программные документы ПАСВ и решения ее партийных съездов и конференций46. Небаасистские партии участвуют в обще-национальных выборах в Народный совет, а также в выборах в провинциальные советы только на основе общих списков кандидатов, представляющих все партии ПНФ47. Каждой из этих групп политического действия обычно предоставляется один-два незначительных поста в правительстве. Они не имеют доступа к электронным или печатным средствам массовой информации, а издание ими собственной прессы запрещено. Любая попытка этих групп политического действия выступить против ПНФ и режима будет означать для них полный переход к полулегальной или нелегальной деятельности. Иными словами, речь идет лишь о формальных организациях, не оказывающих какого-либо воздействия на процесс принятия политических решений.
Создание ПНФ позволило Х. Асаду окончательно покончить со все еще существовавшей к началу его правления общественной популярностью коммунистов и насеристов, выступавших в 50-е и 60-е годы ХХ в. в качестве основных политических соперников ПАСВ на левом фланге сирийской политической жизни. Их влияние было значительно среди крестьян, в рядах офицерского корпуса, студенчества и среднего класса. Связи с друзскими (Арабский социалистический союз) и курдскими офицерами (для коммунистов это определялось курдским происхождением Х. Багдаша, хотя коммунисты играли немалую роль в армянской и арабо-православной среде) позволяли обеим политическим организациям занимать существенное место в политической системе Сирии. Конечно же, престиж коммунистов был тесно связан и со статусом Советского Союза как одной из двух великих держав. Однако проблема заключалась не только в этом.
Создание ПНФ позволило сирийской политической элите не только окончательно институционализировать левые регионалистские и тесно связанные с этническими и конфессиональными меньшинствами партии и создать основы для дальнейших действий в отношении потенциальной (или реальной) оппозиции. Впрочем, эти же действия были предприняты этой элитой и в отношении общественных организаций, самые значительные из которых были включены в состав ПНФ. В условиях все еще сохраняющейся в Сирии и поощряемой партийно-государственными властями социальной мобильности обе они (и Всеобщая федерация рабочих профсоюзов, и Всеобщая федерация крестьян) могли бы стать реальным источником выдвижения нежелательных для «правящего класса» контрэлитарных группировок.
Речь идет не только о формальной возможности дальнейшего расширения ПНФ за счет включения в него новых членских организаций. Введение в его ряды обеих общественных организаций становилось реальным доказательством стремления властей и в дальнейшем проводить курс на институциализацию возникающих в национальном социуме групп политического действия. Едва ли не последним примером предпринятых в этом направлении действий стали шаги, направленные на создание лояльной «правящему классу» исламской суннитской партии, а также смягчение позиции в отношении Сирийской национальной социальной партии.
Ставший реальностью в 1973 г. сирийский парламент за годы правления Х. Асада превратился в один из инструментов проведения курса на расширение в Сирии системы патронажно-клиентельных отношений. Это, по сути дела, совещательный орган, воздействие которого на проводимый «правящим классом» курс минимально, о чем свидетельствуют и официальные сирийские издания.
Разумеется, представители партий ПНФ являются основой депутатского корпуса сирийского Народного совета, численность которого составляет в настоящее время 250 членов. Доля независимых депутатов в нем никогда не была высокой. В сирийском парламенте последнего созыва их было лишь 83 депутата. Тем не менее Народный совет САР может рассматриваться как элемент политической системы страны, позволяющий обеспечивать участие в происходящем политическом процессе тех социальных страт (вновь возникшие группы предпринимателей), которые стали реальностью страны за годы начавшейся в ней либерализации экономической жизни. Присутствие их представителей в составе независимых депутатов является серьезным подтверждением этого факта.
Едва ли уместно говорить о том, что присутствие представителей «предпринимательского класса» в сирийском парламенте становится показателем усиления его политических позиций. По данным Ф. Пертеса, сирийская предпринимательская страта не представлена в рядах ПАСВ. Она не обладает сколько-нибудь серьезными организационными возможностями. Более того, развитие этой страты целиком и полностью зависит от государства. Иными словами, речь может идти лишь о слое общества, который появился в стране как результат проводимой ее руководством политики и в силу этого вплетенный во все ту же ткань патронажно-клиентельных отношений, которые стали основным направлением курса недавнего сирийского лидера.
Клан, представленный семьей Асадов-Махлюфов – алавитская «джамаа» («группа»), – находится в центре системы этих патронажно-клиентельных связей. Однако развитие ситуации в стране после 1970 г. доказывает, что этот клан окружает более широкий круг людей, принадлежность к которому отнюдь не всегда определяется их вероисповедным происхождением. Более существенным фактором для этого круга выступает личная преданность клану. Поэтому и неалавиты имеют доступ к высшим государственным должностям. Достаточно сослаться на то, что глава генерального штаба армии Х. аш-Шихаби, министр обороны М. Тлас, вице-президент А.Х. Хаддам и все премьер-министры страны в период пребывания у власти Х. Асада являлись суннитами. Суннитами являются и оба заместителя Генерального секретаря ПАСВ, возглавляющие Региональное и Общенациональное руководства партии. Однако эта ситуация может рассматриваться лишь как дополнительное подтверждение того, что выстроенная выходцами из алавитской офицерской среды пирамида тесных отношений с окружающим их социумом поставила эту среду в центр строительства национального сообщества. И она успешно справилась с этой задачей.