– Рост присутствия западных стран в тех нишах, которые ранее удерживал за собой СССР, воспринимается во многих странах в арабском мире как результат «выдавливания» российских интересов из региона. В итоге активно идет процесс замещения российского образовательного, научного, инвестиционного, технического, военного присутствия западными конкурентами.
– Информационная политика Запада сконструирована таким образом, чтобы дискредитировать Россию в масс-медиа, акцентировать российские проблемы, просчеты, недостатки, представляя в негативном виде процессы, развертывающиеся в сферах, связанных с бизнесом, управлением, менеджментом и т.п., что способствует созданию в глазах арабов стойкого в своей непривлекательности образа России.
– Соответственно этому политическое присутствие западных стран на Арабском Востоке обозначено более рельефно и весомо, чем российское. Обращения арабских лидеров к российской дипломатии на этом фоне могут расцениваться как отчаянные попытки найти противовес Западу и побудить Россию к действиям сообразно значимости событий.
По существу, западному давлению на общественное сознание в арабском мире в настоящее время противостоят три момента, способные действовать в интересах России, причем без участия самой России.
– Запад в определенной мере дискредитировал свое реноме в глазах арабского мира сотрудничеством с Израилем, поддержка которого в ближневосточном конфликте воспринимается арабами как проявление антиарабизма, который после терактов в США перешел на бытовой уровень не только в этих последних, но и в их сателлитах, особенно во вновь обращенных из числа бывших союзников СССР, что не способствует росту симпатий к Западу в арабской среде.
– Силовые методы, применяемые ныне США в Афганистане, и угроза применения их в отношении некоторых арабских стран также не способствует росту симпатий к Западу в арабском мире.
– Россию сближают с арабскими странами общие проблемы, связанные с длительным пребыванием в состоянии переходности, созданием предпосылок для последовательных реформ, разгосударствлением, приватизацией госсобственности и созданием анклавов частного предпринимательства как альтернативы ей, внедрением рыночных механизмов управления экономикой, формированием основ гражданского общества и изживанием основ авторитаризма.
Однако действенность этих факторов не следует преувеличивать. Активное их эксплуатация возможна только при целенаправленной политике, систематическом акцентировании этих моментов, превращении их в постоянный фактор влияния на общественное сознание в арабском мире.
Помимо отмеченных, имеются и другие весомые обстоятельства, влияние которых на политику России в ближневосточном регионе необходимо учитывать.
Это, во-первых, глобализация, которая к настоящему времени проявляется как стратегическое направление современного развития мирового экономического пространства. Это явление оформлено в организационную структуру в виде ВТО и охватывает подавляющее большинство стран мира, в число которых входят 12 арабских государств, из них восемь имеют статус полноправных членов этой структуры. Очевидно, что будущее – за этим процессом, и России следует ориентироваться на максимальное использование преимуществ международного разделения труда и интеграции в мировую торговую и финансовые системы, но не в ущерб экономической самостоятельности. В изоляции же от этих процессов Россия не сможет полноценно взаимодействовать с арабскими партнерами, функционирующими экономически в иной системе координат.
Во-вторых, энергоресурсы являются тем фактором, который имеет определяющее значение не только в мировой экономике, но и способен при некоторых обстоятельствах одновременно служить объединяющим и разъединяющим началом в отношениях России с арабскими нефтеэкспортирующими государствами. Известно, что прямой конфронтации в области сбыта нефтепродуктов между ними не отмечается. Однако благополучие России и перспективы добычи нефти в российских пределах во многом соотносятся с проблемами ценообразования на жидкие углеводороды в арабских нефтедобывающих государствах Персидского залива. В этих обстоятельствах со стороны России необходима тонкая и взвешенная линия поведения по отношению к этим последним в вопросах взаимодействия с ними на направлениях, связанных с конъюнктурой мирового рынка нефти. России выгоднее сохранять статус наблюдателя в ОПЕК, что позволяет ей формально участвовать в работе организации, одновременно не возлагая на себя обязательств по выполнению ее решений.
В-третьих, терроризм в том виде, в каком он продемонстрирован в США, также является элементом глобализации, вселенским фактором, создающим предпосылки для нового деления мира не по классовым, имущественным или цивилизационным осям, а по признакам морали, права, категорий дозволенного и допустимого. При таких масштабах терроризма его ареной становится все глобальное пространство, и противодействие ему также обретает черты универсальности. Поскольку терроризм в определенной своей части соотносится с исламским миром вообще и арабским, в частности, Россия не может игнорировать этот момент и должна выработать свое отношение к акциям устрашения с учетом места их совершения и значимости последствий. Очевидно, теоретически на вооружение может быть взят весь спектр контрдействий – от обмена информацией с заинтересованными сторонами до прямых силовых акций против инициаторов террора. Однако целесообразность последних не вполне очевидна именно для России, поскольку ее евро-азиатский статус должен удерживать ее от резких шагов и сделать императивом российской политики в новых условиях дистанцирование от проявлений прямой вражды по отношению к мусульманским народам
В-четвертых, исламский фактор для России играет большую роль как для страны с весомым компонентом мусульманского населения и граничащей с исламскими государствами на значительном протяжении. Отношения с арабскими государствами должны предусматривать это обстоятельство и строиться с учетом ситуации как внутри России, так и в самих исламских государствах. Этому фактору следовало бы уделять значительно большее, чем в прежнюю эпоху, внимание. Поскольку тяга к самоидентификации у народов этого региона именно как исламских в условиях нарастающей в их среде дифференциации и усиливающегося отставания по темпам развития от передовых стран принимает разные формы – от стремления к изобретению собственно исламских механизмов регулирования экономики и финансовой сферы до протеста против сложившегося мирового порядка вещей с применением разрушительных форм насилия по отношению к тем, кто подходит на роль виновных в обострении проблем в исламском мире. Задача России в подобных обстоятельствах – действовать избирательно, использовать только адекватные меры и не переходить в борьбе с нарушителями конституционного порядка внутри национальной территории и за ее пределами границ, которые объединяют Россию с исламским миром как страну, вмещающую большую исламскую общину.
В-пятых, ближневосточное урегулирование – базовая проблема для арабской политики России, поскольку показывает, что последняя оказывается неспособной в условиях изменения схемы существования мирового сообщества после прекращения противостояния двух мировых социальных систем играть самостоятельную роль в процессе восстановления мира в регионе. Прорыв на этом направлении или хотя бы переход от действий в догоняющем режиме к участию в разрешении проблемы в режиме реального времени смогли бы помочь России выйти из застойной ситуации и дать ей шанс материализовать свое присутствие на Ближнем Востоке. Несмотря на то, что Россия сохраняет определенное влияние на политические элиты и отдельные сегменты общества в ряде ближневосточных стран, масштабы воздействия ее на динамику событий в регионе с течением времени уменьшаются. В этом случае практически не просматривается ситуации, при которой роль России может настолько актуализироваться, что она окажется востребованной и призванной в полном объеме участвовать в процессе урегулирования.
В целом, геополитические интересы России требуют создания группировки стран, которые могли бы поддержать внешнеполитические акции РФ на Ближнем Востоке и на смежных с ним территориях, в целях
– обеспечения национальной безопасности России на дальних подступах к ее границам,
– создания предпосылок для усиления российского влияния в регионе в расчете на рост экономического и политического потенциала страны в будущем,
– противодействия возможным политическим акциям третьих стран, которые могут нанести ущерб российским интересам в зоне Арабского Востока.
В советский период российской истории эти интересы диктовались в основном двумя обстоятельствами – необходимостью противостоять Западу и идеологическими императивами. Инструментом реализации этих интересов служили экономическое и военно-техническое сотрудничество, опиравшиеся на использование затратной модели оказания помощи и содействия развитию.
Советские интересы имели широкий спектр распространения и охватывали большие сегменты Арабского Востока. Россия же должна действовать более избирательно, сообразуясь со своими возможностями, оценивая весомость тех или иных актеров на ближневосточной сцене и взвешивая степень заинтересованности в ней потенциальных арабских политических партнеров.
Арабский Магриб в геополитическом плане имеет большую значимость, определяемую географическим положением и усиливаемую наличием здесь крупных запасов нефти, газа и фосфатов. Через систему международных политических и экономических соглашений Магриб инкорпорирован в ЕС и имеет для этой структуры серьезное значение. Для России в постсоветский период этот регион утратил былое значение, вследствие чего влияние и присутствие России здесь резко ослабло, и восстановление прежних позиций представляется маловероятным в связи с появлением новых приоритетов во внешней политике России, самоизоляцией от своих региональных партнеров и отходом этих последних от ориентации на наше государство. Магриб останется зоной слабого влияния РФ и на обозримую перспективу. Даже прежние союзники – Алжир и Ливия – вряд ли смогут в изменившихся обстоятельствах служить проводниками российских интересов или хотя бы выполнять функцию, связанную с демонстрацией своих предпочтений применительно к России.