Фонды немусульманских религиозных конфессий приобрели право скупать и регистрировать на себя недвижимость. Получили косвенное признание культовые сооружения немусульман; теперь, согласно положению о градостроительстве, при застройке местности рекомендуется выделять место не просто для мечетей, а вообще для религиозных сооружений.
Либерализационные меры коснулись и положений о печати и средствах массовой информации. СМИ больше не обязаны раскрывать источники сообщаемых сведений. Согласно статье 30 «О защите средств печати» Конституции страны, здания и пристройки издательского дома ни при каких обстоятельствах не могут быть закрыты или конфискованы (по старому законодательству их могли изъять как «орудие преступления», если против издательства выдвинуто обвинение в антиправительственной деятельности).
Смягчено положение о цензуре в отношении кино-, видео- и музыкальной продукции. Внушительный список запретов в этой сфере заменен значительно более лаконичной фразой, предписывающей проверку данной продукции на соответствие «основным конституционным принципам республики, нерушимому единству нации, страны и народа, общей морали, интересам и здоровью нации». Кроме того, цензуре больше не подлежат литературные и научные труды и произведения искусства, а печатная продукция, забракованная цензорами, может быть изъята, но не уничтожена, как предписывалось законом раньше.
Публичные оскорбления и презрительные реплики в адрес государства и его основных органов все еще преследуются законом. Вместе с тем признается, что высказывания с целью критики, не содержащие оскорбительных выражений, наказанию не подлежат.
Из всей массы законодательных нововведений, быть может, наиболее горячо дискутируемыми стали положения о правах граждан страны нетурецкого происхождения. Еще в начале 90-х турецкие власти пытались доказать международному сообществу, что уважают самобытность нетурецких народностей, например, легализовав в 1991 г. курдский язык как средство общения, что, разумеется, и без того считалось естественным в курдской среде.
Сегодня, помимо турецкого, частным и государственным каналам разрешено вещание на других языках и наречиях. Трансляцию телепередач на курдском и некоторых других языках проживающих в стране этнических меньшинств в ограниченные часы осуществляет центральный телеканал Турции TRT-1. И хотя турецкий язык, будучи государственным, все еще продолжает быть единственно допустимым языком преподавания и обучения в государственных школах, парламент разрешил открывать частные курсы по изучению нетурецких языков, употребляющихся гражданами страны в быту, а также включать данные языковые дисциплины в программы частных школ. Из законодательства был изъят запрет на ношение определенных имен, за исключением тех, которые, по словам закона, «противоречат общей морали и оскорбительны для общества». По мнению ряда обозревателей, таким образом были «реабилитированы» курдские имена.
Картина получилась бы слишком безупречной, если бы не тот факт, что правительство Р.Т. Эрдогана нередко использует процесс модификации турецкого законодательства для решения личных и партийных проблем. В частности, сразу после победы на выборах в 2002 г., явно с целью обезопасить ПСР от посягательств со стороны военных, были пересмотрены правила участия граждан в политической деятельности.
В то время как по старому законодательству существовал запрет на вступление в политическую партию лиц, виновных в «открытом разжигании среди населения межклассовой, межнациональной, межрелигиозной, межконфессиональной и межрегиональной розни», теперь единственным препятствием к вступлению является участие в террористической деятельности. Такая инициатива неудивительна, ведь при смене власти некоторым нынешним руководителям в любой момент могли напомнить их прошлые высказывания. К тому же лицам, повинным в различных финансовых преступлениях, терроризме, а также злоупотреблении религиозными чувствами граждан, ныне грозит отлучение от общественной жизни на два года (ранее – пожизненно), а членам и руководителям запрещенных организаций – на год вместо прежних пяти лет. Прежде всего это позволило избрать в турецкий парламент на должность премьер-министра самого Р.Т. Эрдогана, имевшего судимость.
Существенно усложнена процедура закрытия политических партий. Если раньше, чтобы возбудить дело о прекращении деятельности партии в Конституционном суде было достаточно решения генпрокурора, то теперь потребуются указ президента, постановление совета министров, а также обращение в суд министра юстиции или какой-либо из партий. Причем как практически любой приговор, решение о закрытии политической партии теперь может быть обжаловано в том же Конституционном суде.
С одной стороны, правительство сделало немало для модернизации семейного права: отменило наиболее одиозные статьи в духе традиционной морали, такие, как наказание за прелюбодеяние; конституционно закрепило положение о равенстве прав мужчин и женщин (статья 10). Вместе с тем об «особом» отношении ПСР к исламу и его нормам свидетельствует попытка правительства в сентябре 2004 г. внести на обсуждение ВНСТ предложение о включении в Уголовный кодекс Турции статьи, предусматривающей наказание за… супружескую неверность. Под давлением западной общественности эта инициатива была снята с обсуждения, хотя успела наделать много шума.
Время от времени у отдельных наблюдателей и наиболее активных поборников светских норм в Турции вызывает опасение обоюдное стремление руководителей Евросоюза и приверженцев исламизма ослабить влияние турецкой армии, которая в лице своего руководства, Генштаба, а также используя весомое представительство в Совете национальной безопасности страны, претендует на особую роль в защите государственного строя и к тому же занимает наиболее бескомпромиссную позицию в отношении клерикалов.
В соответствии с требованиями Евросоюза ВНСТ урезало обязанности Совета национальной безопасности (конституционного органа Турции) до представления рекомендаций в сфере оборонной политики. Члены СНБ удалены из Совета по цензуре кино-, видео- и музпродукции, а также внесением поправки к статье 131 «О высшем образовании» Конституции страны – из состава Совета по высшему образованию (СВО), учрежденного военными после переворота 1980 г. для регламентации деятельности вузов. Изменено соотношение военных и гражданских членов в СНБ. Согласно новому регламенту, генеральный секретарь СНБ назначается премьер-министром из числа гражданских лиц по согласованию с Генштабом ВС Турции (ранее назначался главой Генштаба из числа высших армейских чинов, а затем утверждался правительством). В октябре 2004 г. к этим обязанностям приступил бывший турецкий посол в Греции. Наконец, парламент Турции наделил себя правом контролировать бюджетные расходы, включая затраты на нужды армии и оборонную промышленность (последнее – в порядке строгой секретности). Ежегодно примерно 1/5 государственных ассигнований тратится на военные расходы, причем до сих пор военные обладали иммунитетом в отношении финансовых проверок.
Наряду с этим все больше сторонников завоевывает позиция, согласно которой уменьшение роли армии не приведет к потере турецким исламом своего «умеренного» характера, т.к. принципы светскости прочно укоренились в турецком обществе, и большая часть населения выступает против замены светской юридической системы на шариатскую.
По мере приближения публикации упомянутого выше доклада КЕС, в котором должен был прозвучать предварительный ответ о готовности видеть в своих рядах Турцию, обстановка вокруг этой темы становилась все более напряженной. Довольно откровенную оценку событий дала датская газета «Information»: «В Турции дела идут настолько хорошо, что европейские комиссары из кожи вон лезут, чтобы придумать новые отсрочки, преграды и тесты… Вместе с тем признается, что в лице Турции мы потеряем стратегического партнера в отношениях с арабским и мусульманским миром. ЕС просто не может позволить себе сказать «нет» Турции».
Так в конечном счете и получилось. Доклад, подготовленный главой еврокомиссии по расширению Г. Ферхойгеном и другим еврокомиссаром Р. Проди, содержит немало позитивных заявлений: приветствуются изменения в турецкой судебной системе, практически отсутствуют нарекания по поводу несовершенств в экономической сфере, отмечается прогресс по Кипру. Вместе с тем доклад вновь концентрирует внимание на отдельных недостатках судебно-правовой системы (указывается на необходимость формирования апелляционных судов нижних уровней; призывается к «нулевой терпимости» в отношении плохого обращения с заключенными и пыток). Особо отмечается то, что турецкая армия продолжает сохранять право вмешиваться в политическую жизнь (некоторые статьи Конституции – «защита и охрана республиканских принципов» – ранее использовались ею как законодательное оправдание военного вмешательства). Доклад требует устранения ограничений для деятельности немусульманских конфессий, в т.ч. в сфере подготовки священнослужителей, создания фондов, школ, владения недвижимостью, констатирует ущемление прав женщин, профсоюзов, национальных меньшинств. По словам авторов, возвращение курдских беженцев в деревни и компенсация за потерю имущества затруднены из-за отсутствия прочной системы охраны деревень и недостаточной материальной базы. Отмечается отсутствие единой стратегии всестороннего развития юго-восточных регионов страны.