Развитие национальной энергетики в Пакистане
В рамках мирового энергетического рынка Пакистан традиционно занимал место страны с дефицитом собственных ресурсов, вынужденной обращаться к импорту углеводородного сырья. И это происходило, несмотря на относительно низкие собственные потребности в электроэнергии, даже по сравнению с соседней Индией, не говоря уже о странах с развитой промышленной инфраструктурой. Кардинальные изменения, происходящие на мировой политической арене на рубеже XX–XXI веков, заставляют взглянуть на энергетические ресурсы Пакистана в несколько ином ракурсе. Это особенно важно для того, чтобы определить, на что будет ориентирована энергетическая политика государства в перспективе и какими реальными ресурсами обладает современный Пакистан. Естественно, что энергетическая стратегия, базируясь на собственных потенциальных резервах, должна в то же время учитывать возможные изменения как в мире, так и в сопредельных странах – для Пакистана такими являются Индия, Китай, Иран. Афганистан и постсоветская Центральная Азия.
В 2001 г. общая установленная мощность электростанций, контролируемых Управлением по развитию водных и энергетических ресурсов (WAPDA) и Корпорацией по электроснабжению Карачи (KESC), составила 12355 мВт; доля частного сектора в производстве электроэнергии составила 5417 мВт. Из всей электроэнергии, выработанной в госсекторе, около 50% приходилось на гидроэнергетику, 2,6% – на две атомные электростанции и около 47% – на топливные электростанции.
Гидроэнергетический потенциал Пакистана достаточно высок – существующие ГЭС обеспечивают половину потребляемой электроэнергии. Государство, безусловно, заинтересовано в расширении этого сегмента энергетики. При этом, однако, Пакистан не сможет не обойтись без широких иностранных инвестиций, в первую очередь со стороны МБРР и МВФ. В последние годы особый акцент делается на строительстве станций малых и средних мощностей с активным привлечением частных инвестиций (как пакистанских, так и зарубежных).
Вместе с тем строительство новых ГЭС сопряжено с целым комплексом не только экономических, но также экологических и политических проблем. Так, например, дебаты вокруг строительства Калабагской плотины и ГЭС тянутся в пакистанском парламенте уже около 15 лет. Плотину планируется соорудить на р. Инд в 193 км вниз по течению от плотины Тарбела. Помимо дополнительных источников энергии (предполагаемая мощность ГЭС 2400 мВт) сооружение этого гидротехнического комплекса позволило бы оросить свыше 60 тысяч га сельскохозяйственных угодий. Однако провинциальные ассамблеи Синда и Северо-Западной пограничной провинции выступают против проекта, поскольку выгоду от него должен получить исключительно Панджаб. В итоге под сомнением оказалось предоставление финансовой поддержки со стороны зарубежных инвесторов – стоимость проекта (в его первоначальном варианте) оценивалась в 5 млрд. долл.
В настоящее время из общего объема в 5000 мВт, вырабатываемого на ГЭС, контролируемых WAPDA, значительная часть приходится на две системы – это упомянутая выше Тарбела (3478 мВт) и Мангла (1000 мВт); ГЭС Васак производит 240 мВт, а все остальные станции 230 мВт. В ближайшей перспективе основное внимание будет уделено расширению сети мелких и средних гидростанций; в качестве потенциальных инвесторов готовы выступить китайские и японские фирмы (например, JapanPowerGenerationLtd.).
Особое место в энергетическом потенциале Пакистана занимает проблема атомной энергетики, которая имеет стратегическое значение в перспективе и является не только экономическим, но и политическим приоритетом Пакистана. Основной контроль над ядерными исследованиями осуществляет Комиссия по атомной энергии (Исламабад), в ведении которой находится Пакистанский институт ядерной науки и техники (созданный в 1960 г. при помощи США). Первая пакистанская АЭС (KANUPP) была введена в строй в 1971 г.; за тридцатилетний период ее мощность увеличилась со 137 мВт до 200 мВт. Вторая АЭС – недалеко от плотины Чашма на левом берегу Инда была пущена на производственную мощность в 300 мВт. АЭС Чашма была спроектирована и непосредственно строилась при активном участии Национальной ядерной корпорации Китая. Видимо, в будущем ядерные научные разработки и их реализация как в энергетике, так и в медицине и сельском хозяйстве будут по-прежнему вестись при финансовой и технологической поддержке Китая. Естественно, что подобные стратегические планы Пакистана не могут не вызывать негативной реакции у соседней Индии.
Но в настоящее время, как уже было отмечено, на долю ядерной энергетики приходится лишь 2,6% производимой электроэнергии. Главными же производителями энергии являются многочисленные ТЭС, принадлежащие как государственному, так и частному сектору и работающие как на местном (бурый уголь, природный газ), так и на привозном сырье (нефтепродукты). Структура топливно-энергетического комплекса является динамичной рыночной системой, регулируемой государством, в первую очередь, компанией WAPDA. Несмотря на активное вливание в энергетические структуры капиталов частного сектора, государственный контроль сохраняет свое ведущее положение. Видимо, именно подобная система является оптимальной для пакистанской экономики, и потому она будет сохранена на ближайшие годы: расширение энергетического комплекса с активным привлечением частных инвесторов и предпринимателей при сохранении государственного контроля.
Более динамичные изменения наблюдались в структуре потребляемых источников энергии (уголь – нефть – газ). В данном случае особое значение имели два фактора: во-первых, доступность собственных природных ресурсов и, во-вторых, непосредственная зависимость Пакистана от мирового энергетического рынка.
Бурый уголь среди исчерпаемых источников энергии по-прежнему занимает значимое место, однако его доля в общей структуре энергетического комплекса неуклонно сокращается. Сказываются бедность собственных угольных запасов, нерентабельность использования в природных и экономических условиях Пакистана, наконец, отсутствие развитой тяжелой промышленности. Показательно, что в 1947 г. (к моменту обретения Пакистаном независимости) доля угля в производстве энергии составляла около 60%. С открытием собственных газовых месторождений в Суи в 1952 г. уголь стал постепенно вытесняться природным газом: в 2001 г. его доля в энергетическом комплексе не превышала 6%. Общие разведанные запасы угля оцениваются в 185 млрд. тонн, из которых 175 млрд. (более 94%) приходятся на угольное месторождение Тхар в провинции Синд. В 1998–1999 г. добыча угля составила 3,1 млн. тонн, в 1999–2000 г. – 3,2 млн., в 2000–2001 г. – 3,2 млн. тонн. Следует особо отметить, что около 60% добычи угля приходится на частный сектор. В то же время обнаруженный уголь относится в основном к лигнитам и непригоден для коксования: 98% его добычи используется в качестве топлива при обжиге кирпича, в то время как на производство электроэнергии идет не более 9% угледобычи.
Нефтедобывающая промышленность удовлетворяет потребности Пакистана в сырой нефти менее чем на 30%. Доказанные запасы нефти официально оцениваются в 18 млн. тонн (по другим оценкам – свыше 30 млн. тонн). В 60–70-е годы наибольшую активность в поисках нефти проявлял государственный сектор. Корпорация нефти и газа, опираясь на кредиты США и разностороннюю финансовую и техническую помощь СССР, выполнила значительный объем работ по разведке нефти именно в тот период.
Долгое время объем добываемой нефти рос незначительно, колеблясь в пределах 200–400 тыс. тонн в год. Еще на рубеже 70–80-х годов он не превышал 500 тыс. тонн, что покрывало потребности страны в сырой нефти лишь на 10–12%. После ввода в эксплуатацию новых месторождений в середине 80-х годов размеры нефтедобычи подскочили. С 12 тыс. баррелей в сутки добыча увеличилась сначала до 21 тысячи, а затем достигла почти 50 тысяч. Пакистан стал удовлетворять потребности в сырой нефти примерно на 30%. В настоящее время с учетом импорта нефтепродуктов местная нефть составляет около 25% потребляемого жидкого топлива. Основными поставщиками нефти и нефтепродуктов на пакистанский рынок являются соседние страны Персидского залива – Кувейт, Саудовская Аравия, Иран. В целом нефть и нефтепродукты в структуре импорта составляют не менее 20%.
В 1998–1999 г. производство сырой нефти составило 20,0 млн. баррелей, в 1999–2000 – 20,4 млн., в 2000–2001 – 20,6 млн. баррелей. Общие разведанные запасы нефти оцениваются в 283 млн. баррелей; средняя добыча составляла 57 тыс. баррелей в сутки в 2000–2001 г. по сравнению с 56 тыс. в 1999–2000. При этом доля госсектора в нефтедобыче (Oil and Gas Development Corporation) не превышает 37%. С конца 90-х годов в стране проводится политика по активному привлечению иностранных инвестиций на разведку новых нефтяных месторождений, в первую очередь в шельфовой зоне Аравийского моря.
На более отдаленную перспективу нацелены проекты в рамках различных международных консорциумов по использованию пакистанской территории для прокладки нефтепроводов.
Так, еще в середине 1990-х годов американская компания Unocal разработала крупномасштабный проект нефтепровода из Казахстана, Узбекистана и Туркменистана через Пакистан к морским портам для дальнейшей транспортировки в Юго-Восточную Азию. В октябре 1995 г. было подписано соглашение о строительстве нефтепровода, который намечалось проложить параллельно газопроводу из Туркменистана и который к 2010 г. должен был бы прокачивать до 250 млн. тонн нефти в год. Соглашение подписали Unocal, Delta (Саудовская Аравия) и СП Туркменросгаз; соглашения между Туркменистаном и Пакистаном были подписаны позднее.
В качестве источника поставок нефтяного сырья Unocal/Delta рассматривали весь бывший Советский Союз. По прогнозам, основной прирост нефтедобычи на постсоветском пространстве в начале XXI века должен был наблюдаться именно в Центральной Азии. Потенциальную подпитку нефтепровода планировалось получать от действующих трубопроводов, которые называют «недоиспользуемыми». Не исключался также вариант, при котором нефтепровод будут питать сырьем месторождения Амударьинского, Ферганского и Тургайского бассейнов. Получать нефть у западно-сибирских производителей планировалось через существующую систему Сургут – Омск – Павлодар – Чимкент – Чарджоу.