Компания Бомарше снаряжала корабли и организовывала массовую отправку в США пороха, ружей, амуниции, медикаментов и даже пушек, на которых значилась монограмма Людовика XVI.
Английский посол Стормопт заявлял Верженну протесты, обвиняя Францию в нарушении нейтралитета. Однажды посол потребовал конфискации груза американских кораблей, находившихся во французских портах, ссылаясь на то, что груз этот был захвачен американцами в результате нападения в открытом море на английские суда. Министр отказал. «Не рассчитывайте, – ответил ему Верженн, – что вам удастся переложить бремя войны, которую ведете Вы, на наши плечи. Всякое разумное государство гарантирует свои интересы мерами собственной безопасности». Стормонт парировал: «Даже если бы мы обладали зрением Аргуса, мы были бы не в силах уследить за тем, что происходит». Верженн отметил: если бы у англичан были глаза Аргуса, они могли бы убедиться только в одном – в «нашем искреннем желании мира». Посол заявил, что ему известно об отъезде французских офицеров в Америку. «Да, – согласился Верженн, – французы любят приключения». Словесные перепалки подобно этой происходили регулярно[35].
«Родериг Горталез» снаряжала корабли и организовала массовую отправку в США пороха, ружей, амуниции, медикаментов и даже пушек, на которых значилась монограмма Людовика XVI. Располагая достоверной информацией, британский посол заявлял протесты Верженну. Ему неизменно отвечали, что Франция продолжает придерживаться нейтралитета. Чтобы не раздувать конфликта, иногда министр иностранных дел давал распоряжения соответствующим службам задержать отправку судов. Не зная подоплеки этих распоряжений и не понимая, что происходит, Бомарше обращался к Верженну с отчаянными призывами о помощи в осуществлении им же санкционированных мер. В конечном итоге запреты снимались, и суда следовали намеченным курсом. Британские представители были осведомлены и об этом. Но ни французская, ни британская сторона не желали войны. Поэтому конфликт ограничивался дипломатической сферой[36].
В переговорах с французским правительством Франклин настаивал на официальном признании США и на том, чтобы Франция оказывала им более активную помощь. Однако в Париже предпочитали выжидать. В правительстве преобладала умеренная партия. Ее сторонники далеко не во всем соглашались с Верженном, считая необходимым избежать войны с Англией.
В связи с прибытием Франклина в Париж один из представителей этой партии в записке на имя короля заявлял, что Соединенные Штаты, видимо, хотят прямого участия Франции в войне, но «с точки зрения наших финансов» это «совсем нежелательно». Он соглашался с тем, что необходимо объединить интересы Америки и Франции, использовав создавшееся положение, чтобы заставить Англию пересмотреть условия подписанного в результате Семилетней войны договора. Однако автор записки полагал, что Франции следует соблюдать нейтралитет, добиваясь лишь, чтобы Англия за это хорошо заплатила. «Каково бы ни было наше желание видеть разбитой Англию, – настаивал он, – мы не должны принимать участия в войне непосредственно»[37].
Эти настроения особенно усилились вследствие неудач американской армии. По мере того как поступали известия о новых поражениях армии Вашингтона идея открытой поддержки американских повстанцев становилась менее популярной. После падения столицы США Филадельфии, которое под влиянием пропагандистских усилий лорда Стормонта многие рассматривали как чуть ли не конец американской независимости, умеренные настроения во французских правящих кругах еще более укрепились.
Подобную реакцию французских верхов отмечала и российская дипломатическая служба. Российский посланник сообщал в Петербург, что правительство Франции «всячески старается скрывать», что оно предоставляет военную помощь Америке. Более того, полиция отдала приказ «во всех кофейных домах и трактирах чтоб не рассуждать об американских делах, а особливо тем меньше о вспомоществовании и о посылке туда французских офицеров»[38].
Стремление не выставлять напоказ своих отношений с американцами усилилось в особенности после того, как начали поступать известия о неудачах армии Вашингтона. Идея открытой поддержки американских повстанцев стала остывать. После падения столицы США Филадельфии, которое под влиянием пропагандистских усилий британского посла лорда Стормонта многие рассматривали как чуть ли не конец американской независимости, умеренные настроения во французских правящих кругах еще более укрепились.
С другой стороны, французское правительство опасалось, что сама Англия может пойти на примирение с американцами, признать независимость США и объединиться вместе с ними против Франции. Это опасение постоянно преследовало Верженна, и к тому имелись веские основания. Еще в ноябре 1776 г. французский посол в Лондоне Ноай сообщил, что лорд Рокингэм обратился к парламенту с призывом любой ценой добиться примирения с Америкой, признав независимость США, чтобы затем вступить с ними в союз и совместными усилиями ответить а военные приготовления Франции и Испании. В мае 1777 г. французская секретная служба выяснила, что в Лондоне хорошо знают о характере и размерах помощи Франции американцам и о том, что она готовится к войне с Англией. «Пусть нам придется воевать со всеми, – заявил лорд Камден, – но мы должны заключить мир с Америкой»[39].
Подобные заявления, конечно, вызывали беспокойство французского правительства. Это беспокойство переросло в настоящую тревогу, когда вслед за известием о победе американских войск в сражении у Саратоги в октябре 1777 г. представители различных политических группировок в Англии решительно поддержали идею признания США и англо-американского союза против Франции.
В августе 1777 г. послы Американской республики представили Французскому правительству меморандум. В нем говорилось, что, в случае если Франция не сумеет оказать более эффективную помощь, американские колонисты заключат с Англией мир. Во Франции поняли, что эта угроза вполне реальна, тем более что и в Америке, и в Англии имелись сторонники прекращения войны. Несмотря на это, Вержен не спешил с ответом. Тогда Конгресс начал переговоры с Англией[40].
Однако вследствие успехов английских войск эти переговоры были прерваны английской стороной.
В декабре 1777 г. из Америки пришла в Париж депеша о крупной победе американцев под Саратогой над английским генералом Бургойном и о взятии его в плен с армией в 6 тысяч человек[41].
Победа при Саратоге произвела сильное впечатление на французский двор. Однако, и после этой победы французское правительство не сразу решилось оказать Америке более осязательную поддержку. Верженн придавал большое значение ходу возобновившихся переговоров о мире между Соединенными Штатами и Англией. Для того чтобы узнать о результате этих переговоров, он нанял шпиона – владельца дома, в котором жили Франклин и Дин. Этот шпион подслушивал у дверей и собирал сведения другими подобными способами. Он сообщил Верженну, что переговоры идут полным ходом и что мир скоро будет подписан. Победа под Саратогой и донесения шпиона убедили Верженна и Людовика XVI в том, что надо действовать немедленно: дальнейшее промедление могло обеспечить победу Англии и грозило потерей Францией вест-индских колоний. Тесно связанный с Франклином, Бомарше усиленно убеждал Людовика XVI в необходимости союза с Соединенными Штатами.
Были начаты переговоры. Правда, и теперь продолжались проволочки. Между тем английские представители перешли от слов к делу. Агенты британского правительства установили контакты с американской дипломатической миссией и попытались нащупать пути к соглашению. Французская секретная служба следила за каждым шагом британских представителей.
Впрочем, Франклин не делал секрета из своих переговоров с англичанами, сознательно подталкивая французов к скорейшему подписанию договора. Эта тактика полностью себя оправдала, и 6 февраля 1778 г. франко-американский союз был заключен. Франция признавала независимость колоний, обязывалась поддержать США в их претензиях на континентальные владения Англии и Бермудские острова, а Соединенные Штаты – претензии Франции на английские колонии в Вест-Индии. Одновременно был подписан торговый договор[42]о праве двустороннего торгового обмена. Результатом договора стало открытие американских портов и рынков для французских торговцев и, соответственно, французских – для американцев. Колониальные рынки Франции представляли коммерческий интерес для американских купцов, являясь рынком сбыта сырья для дальнейшего производства товаров на продажу не только в Америке, но и за рубежом. Примерный образец договора о дружбе и торговле содержался в «Плане договоров», одобренном Конгрессом 17 сентября 1776 г. В договорах отчётливо прослеживается тактика «реалполитик», или экспансионистская политика государства, направленная на достижение национального интереса. Министр иностранных дел Франции Верженн надеялся ослабить Великобританию и превратить Америку в главного торгового партнёра Франции. Подписание франко-американских договоров о союзе и торговле было крупным успехом молодой американской дипломатии и лично Б. Франклина. В ходе длительных и сложных переговоров он добился международного признания США и во многом способствовал изоляции Англии.