Статистические данные за 1997/98 г. говорят о том, что результатом такой валютной политики стало обесценивание риала и увеличение бюджетного дефицита. Иранская экономика стоит перед угрозой кризиса. Признаками надвигающегося кризиса являются: высокий уровень инфляции, низкий уровень производительности, увеличение безработицы, низкий уровень накоплений и инвестиций, снижение экспорта, расширение коррупции и неэффективной системы распределения доходов. К этому можно добавить, что к концу 1998 г. валютно–финансовая ситуация еще более осложнилась. К ноябрю 1998 г. курс риала по отношению к доллару упал до 7030 (в сентябре – 6200) на свободном рынке. Это самая низкая котировка риала за последние 3 года. При этом правительство продолжает поддерживать еще три официальных курса – для туристов – 5700, для экспортеров – 3000, для государственных компаний, импортирующих предметы первой необходимости и оборудование – 1750. Величина государственного долга составила на ноябрь 1998 г. 6,3 млрд. долл.
Положение усугубляется тем, что в этой ситуации правительство не выдвинуло сколько–нибудь радикальной программы по преодолению кризиса и тенденций его дальнейшего углубления. Авторы статьи склонны объяснять это тем, что большинство из экономических советников президента были задействованы в предыдущих правительствах и склонны придавать большее значение распределительным факторам развития. По мнению авторов, президент и правительство должны для преодоления кризиса предпринять шаги аналогичные тем, которые были в свое время предприняты Маргарет Тетчер и Тургутом Озалом. Любопытно, что в числе примера названа и Россия, которая еще в начале мая 1998 г. рассматривалась в качестве возможного образца для реформирования экономической системы. Говоря о необходимости проведения более радикальных рыночных реформ, их сторонники обращают внимание на необходимость сокращения государственных расходов и самого государственного аппарата. При этом они проводят сравнение с такими азиатскими странами, вступившими ранее на путь создания открытой рыночной экономики, как Южная Корея и Сингапур, где доля государственных расходов в ВНП составляет соответственно 18% и 14%, в то время как в Иране доходит (по данным общего бюджета) до 59%. Иранские экономисты считают, что нынешнее правительство, которое предлагает поднять налоги, чтобы компенсировать потери от снижения цен на нефть, прежде должно уменьшить государственные расходы. Тем более, что современные анализы использования налогов показывают, что эффективность применения единицы налога государственным сектором значительно ниже аналогичного показателя по частному сектору. Весьма интересной является и оценка результатов падения цен на нефть. Хотя в краткосрочном плане это ухудшит ситуацию с получением международных кредитов и может привести к введению больших ограничений на импорт, но это же может и заставить пойти на сокращение государственного вмешательства в экономику, доли самого государственного сектора, административных государственных расходов. Авторы статьи предлагают свою программу по скорейшему выводу страны из кризиса. Программа содержит 13 пунктов:
1. Консолидация власти закона, уважения права собственности и юридической безопасности.
2. Отсутствие бюджетного дефицита как норма финансовой дисциплины.
3. Общенациональное согласие на уменьшение правительства, государственных служащих и повышение их оплаты.
4. Поощрение конкуренции, чтобы поднять конкурентоспособность иранских компаний на внутреннем и внешнем рынках.
5. Пересмотр Налогового законодательства с целью уменьшения налогов на производственные единицы Значительное упрощение налоговой системы (например, введение 20% ставки на доход), с акцентом на индивидуальное налоговое обложение через налоговые декларации.
6. Пересмотр Трудового законодательства с тем, чтобы дать больше самостоятельности компаниям в деле регулирования трудовых ресурсов.
7. Независимость Центрального Банка от правительства. Предлагается назначать директора банка по рекомендации президента и с одобрения меджлиса на срок не менее 6–7 лет.
8. Приватизация государственных производственных компаний и производственных компаний, находящихся в руках общественных организаций.
9. Приватизация банков и страховых компаний, разрешение на коммерческую деятельность закрытым пенсионным фондам.
10. Рыночный принцип определения нормы прибыли и банковского процента.
11. Рыночный принцип определения валютного курса.
12. Разработка всестороннего закона о рынке капитала и создание в этих целях института мониторинга.
13. Реформа закона о банкротстве компаний.
Данный перечень основных направлений предлагаемой антикризисной программы, безусловно, является типичным примером перевода экономики страны на рыночную модель развития. Это, в сущности, тот набор мер, которые предлагает МВФ, гарантируя свою финансовую поддержку в случае их выполнения или хотя бы согласия на их выполнение. Нужно также отметить, что большая часть из предложенных пунктов программы вошла в программы реформирования, предложенные предыдущими правительствами и законодательно закрепленные в 1–м и 2–м пятилетних планах социально–экономического развития (1989–2000гг). А это означает, что несмотря на десятилетие перехода Ирана к рынку, этого фактически не произошло. Более того, некоторые из пунктов программы указывают на то, что в стране достаточно серьезна возможность возврата к старым экономическим принципам руководства. Об этом вполне определенно говорит первый пункт. Авторы объясняют его необходимость тем, чтобы законодательно убедить возможных инвесторов, особенно иностранных, в невозможности конфискации собственности. Именно этой боязнью они объясняют недостаточную эффективность процесса приватизации и работы Тегеранской фондовой биржи, на которой фактически условием продажи акций является соотношение цены акции к годовому доходу 3:1, в то время как в других странах оно составляет примерно 20:1.
Из комментария авторов к 3 пункту выясняется, что несмотря на значительную либерализацию в деле организации бизнеса, наличие громоздкого бюрократического аппарата все еще сильно тормозит этот процесс. Так, для организации производственной единицы в настоящее время предприниматель должен получить 12 лицензий, а экспортер–8. Все это порождает коррупцию, взяточничество, ограничивает возможности экономического роста.
Вновь, как и в программах правительства, ставится вопрос о сокращении дотационных выплат государственным предприятиям. Однако весьма показательно, что авторы программы, исходя из реалий иранского исторического опыта, считают необходимым даже при переходе к рыночной экономике оказывать государственное содействие промышленности, но делать это не в виде прямых дотаций, а путем совершенствования инфраструктуры, что может снизить производственные затраты.
Изучение предложенной программы позволяет говорить и о том, что объявленный еще при правительствах Рафсанджани курс на обеспечение хозяйственной самостоятельности предприятий не обеспечивает полной самостоятельности не только государственных, но и частных компаний. Стремление создать сильную социальную защиту для трудового населения, похвальное само по себе, в определенных экономических условиях начинает становиться тормозом для организации эффективного производства, так как по действующему трудовому законодательству предприниматель крайне ограничен в распоряжении трудовыми ресурсами и по существу не заинтересован во внедрении передовых, но трудосберегающих технологий. По мнению составителей антикризисной программы, действующее трудовое законодательство, ограничивая права предпринимателей в размерах необходимой рабочей силы и ее оплаты, увеличивает долю инвестиционного риска и снижает предпринимательскую активность.
Наиболее радикальными, с точки зрения перехода к рыночной экономике, являются пункты о необходимости приватизации банков, страховых компаний, отказ от регулирования процентных ставок и валютного курса. Не обошли авторы программы и требование включить в процесс приватизации компании, находящиеся под опекой общественных институтов, под которыми, безусловно, прежде всего имеются в виду исламские фонды. Выполнение этих направлений программы по существу сделает иранскую экономическую систему с точки зрения ее производительных механизмов более адекватной современным экономическим моделям. При этом приближаются к общемировым и некоторые из распределительных функций, таких как трудовые отношения и налоговая политика. Однако говорить о полном принятии норм мировой экономики даже в этой весьма радикальной для Ирана программе мы не можем. Например, предлагаемая норма продажи акций банков в руки отдельного лица или одного юридического лица, представленного группой лиц, не должна превышать 10%. В разработанном законе о банкротствах вводится норма защиты активов обанкротившейся компании, чтобы сохранить ее как экономическую единицу.
Предложенная антикризисная программа, как считают ее авторы, является комплексной, каждый из ее пунктов имеет абсолютно одинаковый с остальными приоритет, и положительный эффект может быть достигнут при ее принятии и выполнении в целом.
На наш взгляд, изучение этой программы является прежде всего свидетельством эволюции теократического режима, попыткой применения в условиях исламского правления современных экономических моделей. Тот факт, что эта программа, хотя во многих своих чертах и схожа с антикризисной программой Мохаммада Хатами, не стала официальной программой, еще не означает того, что Иран отстает от общемировых тенденций. Отказ от выполнения предложенной программы, конечно, в данной ситуации осложняет отношения Ирана с Мировым банком, однако позволяет ему контролировать социальную ситуацию в этот кризисный для страны период. Правительство, не отказавшись от идей рыночного хозяйства, приватизации промышленной государственной собственности, даже инфраструктурных объектов, продолжает пытаться сохранить сильные рычаги государственного влияния на экономику. Эта осторожная позиция, возможно, и является оптимальной в данных условиях, особенно в свете кризисов в странах Юго–Восточной Азии и августовского кризиса в России. Даже среди американских исследователей начинает формироваться иной, нежели еще в последние годы, подход к возможностям создания единой мировой экономической системы. Многие из ученых начинают сомневаться, что либерализация рынков, свободные потоки капиталов сами по себе способны обеспечить разумную социально–экономическую политику и помогут избежать нарушений социального порядка в странах, вставших на путь рыночных реформ. Опыт Индонезии и Филиппин достаточно наглядно показал уязвимость экономик, ориентировавшихся не столько на национальные, сколько на мировые ценности и интересы. В этом отношении характерно высказывание ДэниРодрика, профессора международной политэкономии в Школе управления имени Джона Ф.Кеннеди Гарвардского университета, который признал, что «любой набор правил функционирования мировой экономики, осененный святым Граалем глобального капитализма – таким был бы, например, режим полной свободы торговли, – непременно вызовет горькое разочарование. Гораздо продуктивнее стремиться к тому, что прекрасно зарекомендовало себя в прошлом и все еще достижимо, – к режиму мирного сосуществования национальных капитализмов».