В этой связи для Китая еще больше возрастает значимость транспакистанского маршрута. Этим прежде всего и объясняется активная помощь КНР Пакистану в области строительства порта Гвадар и развития инфраструктуры в провинции Белуджистан. Для сравнения, расстояние от Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР), расположенного на северо-западе Китая, до Гвадара составляет лишь около 2500 км, хотя при этом значительная часть пути приходится на высокогорные районы.
Кроме того, Исламабад уже дал согласие КНР на использование порта Гвадар и в качестве военно-морской базы.
Следует заметить, что еще одним препятствием для использования Пакистана в качестве транзитной страны может стать обострившийся в последние несколько лет этнический конфликт в провинции Белуджистан, через которую и планируется провести названные выше транспортные коридоры. Напряженная обстановка в этой провинции уже приводила к взрывам магистралей пакистанской газопроводной сети и чуть не вынудила пакистанские власти приостановить железнодорожное сообщение с Ираном.
На протяжении более полувека территориальный спор между Пакистаном и Индией по поводу принадлежности бывшего княжества Кашмир является ключевой проблемой пакистано-индийских отношений, уже вызвавшей несколько вооруженных конфликтов между двумя странами. В этой связи именно Индия воспринимается в качестве основной угрозы национальной безопасности Исламабаду.
Однако после установления в Афганистане в конце 2001 г. проамериканского режима Х.Карзая угроза Пакистану стала исходить и с северо-западных его границ. По некоторым данным, в результате контртеррористической операции в Афганистане было уничтожено около 6 тыс. боевиков различных террористических организаций, а более чем 40 тыс. уцелевших террористов удалось укрыться в Пакистане (в основном в граничащих с Афганистаном Северо-Западной пограничной провинции, провинции Белуджистан, на Территории племен федерального управления (ФАТА), а также в пакистанской части Кашмира)12. Периодически эти боевики осуществляют террористические вылазки в Афганистан, а затем возвращаются обратно.
Неспособность Исламабада полностью взять под контроль территорию страны неоднократно приводила к напряженности в отношениях с Афганистаном и известному давлению со стороны США. Осенью 2003 г. Пакистан даже был вынужден ввести в ФАТА части регулярной армии численностью около 25 тыс. человек. Затем общая численность пакистанских вооруженных сил на границе с Афганистаном была доведена до 80 тыс. человек13. Однако, несмотря на предпринятые усилия, проблема базирования террористов в северо-западных районах Пакистана продолжает оставаться достаточно острой.
В сентябре 2005 г. президент Пакистана П.Мушарраф выступил с инициативой строительства разделительной стены на пакистано-афганской границе. Предполагалось, что она будет препятствовать инфильтрации боевиков с обеих сторон границы. Легальное пересечение границы осуществлялось бы на специальных блокпостах. Эта идея нашла поддержку и среди руководства США. Однако президент Афганистана Х.Карзай выступил с жесткой оппозицией строительству стены под предлогом того, что это нарушит «близость» между народами двух стран14.
Однако, как представляется, дело здесь не только и не столько в «близости» двух народов. Строительство стены помимо противодействия инфильтрации боевиков содействовало бы и другой цели пакистанцев – демаркации границы двух стран, проходящей по так называемой Линии Дюранда, разграничившей владения тогда еще единой Британской Индии и Афганистана согласно Договору 1893 года. Администрация Х.Карзая отказывается признавать Линию Дюранда в качестве окончательно определенной границы между Афганистаном и Пакистаном, считая ее дискриминационным наследием британского колониализма15.
Кабул и Исламабад периодически обмениваются взаимными обвинениями во вторжении соседских военных подразделений на свою территорию, упреками в недостаточных усилиях по борьбе с боевиками и т.д. Показательно, что с некоторых пор в Вашингтоне обвинения администрации Х.Карзая в адрес пакистанских властей воспринимаются со все большим пониманием.
В январе 2006 г. с целью уничтожения скрывающихся в ФАТА террористов военные самолеты США совершили вторжение в воздушное пространство Пакистана и произвели пуск ракет по местам предполагаемого базирования террористов. Это свидетельствует о том, что несмотря на официальные заявления американских властей, в Вашингтоне также начинают скептически относиться к усилиям Пакистана по борьбе с боевиками на своей территории. В результате авиаудара погибло 18 человек, в том числе мирные жители16.
В начале 2000-х годов в Южной Азии резко активизировалась политика США, направленная на укрепление своего геостратегического положения. В марте 2000 г. по итогам визита премьер-министра Индии А.Б.Ваджпаи в США лидеры двух стран подписали совместное заявление «Индийско-американские отношения: видение на XXI век». В этом документе провозглашалось партнерство Индии и США и их общая ответственность за обеспечение «стратегической стабильности в Азии и за ее пределами», «гарантировалась региональная и международная безопасность». В нем стороны также высказали намерение создать «естественное партнерство разделяемых устремлений» на основе уже существующего в их отношениях «партнерства разделяемых идеалов»17.
Изменение отношения к Индии отразилось и в официальных документах США. В Стратегии национальной безопасности, опубликованной в сентябре 2002 г., например, говорится: «Если в прошлом такое беспокойство [по поводу ее ракетно-ядерных программ] определяло наше отношение к Индии, то теперь мы начинаем рассматривать Индию в качестве крепнущей мировой державы, с которой у нас имеются общие интересы»18.
В последние 2–3 года наблюдается резкая активизация сотрудничества между США и Индией в стратегической сфере. В апреле 2002 г. Вашингтон согласился поставить Индии военные радарные системы компании «Рейтион» на сумму в 146 млн. долл. США. В мае 2003 г. США одобрили продажу Израилем Нью-Дели авиационных систем дальнего радиолокационного обнаружения «Фалкон» общей стоимостью 1,2 млрд. долл. США. Однако важнейшие документы между США и Индией в стратегической сфере были подписаны летом 2005 г. 28 июня было подписано соглашение – Новые рамки отношений США и Индии в сфере обороны, а 18 июля – Совместное заявление о сотрудничестве в ядерной сфере.
В совместном индийско-американском заявлении, подписанном по итогам визита в Вашингтон премьер-министра Индии М.Сингха, декларируется намерение преобразовать отношения двух стран в «глобальное партнерство». Отмечается намерение Вашингтона исключить индийские организации, подозревавшиеся в нарушении режимов нераспространения, из «черного списка» министерства торговли США. Предусматривается более тесное сотрудничество в сфере исследования космоса, эксплуатации спутников, а также использования космического пространства в коммерческих целях19.
Индия в этом документе характеризуется как «ответственное государство с передовой ядерной технологией». В этой связи США намерены начать широкомасштабное сотрудничество с Индией в сфере мирной атомной энергии. «Президент будет также добиваться согласия Конгресса на изменение законов и политики США, а также взаимодействовать с дружественными и союзными странами для изменения международных режимов [нераспространения] с целью обеспечения возможности полномасштабного сотрудничества с Индией в сфере мирной атомной энергии, включая (но не ограничиваясь этим) оперативное рассмотрение возможности поставок топлива для атомных реакторов в Тарапуре, находящихся под гарантиями МАГАТЭ», – зафиксировано в совместном заявлении20.
Соглашение о сотрудничестве в сфере мирной ядерной энергии между Индией и США было подписано в ходе визита Дж.Буша в Индию в марте 2006 г. Предусматривается, что Индия разделит свой ядерный комплекс на военную и гражданскую составляющую. Именно в последней Соединенные Штаты будут сотрудничать с Индией. Как стало известно, в число АЭС, ориентированных на производство атомной энергии в мирных целях, войдут 14 реакторов (4 из них уже находятся под гарантиями) из 22 существующих в Индии. В период с 2006 по 2014 гг. они будут поставлены под гарантии МАГАТЭ21.
Кроме того, в подписанном 28 июня 2005 г. рамочном соглашении в сфере обороны предусматривается совместное производство высокотехнологичных оружейных систем, проведение обменов стратегиями в сфере обороны и ее трансформации, сотрудничество Индии и США в области противоракетной обороны (ПРО), в проведении «операций в других странах, когда это соответствует общим интересам», а также в сфере нераспространения ОМУ в соответствии с Инициативой по безопасности в борьбе с распространением (ИБОР), выдвинутой Дж.Бушем в мае 2003 г.22
Как отмечает директор пакистанского Института стратегических исследований Ш.Мазари, эти индийско-американские соглашения подрывают стабильность не только в Южной, но и в Восточной Азии. Перспективы получения Индией систем ПРО приведут к необходимости увеличения Пакистаном «потолка» «минимального сдерживания». Видимо, существенное влияние это окажет и на китайские ядерные арсеналы. Совместное производство США и Индией высокотехнологичного оружия будет нивелировать значение пакистанских закупок в Америке, т.к. тактико-технические характеристики индийских вооружений будут всегда на порядок выше. Сотрудничество же в сфере нераспространения создаст возможности для серьезных злоупотреблений. Дело в том, что ИБОР предусматривает возможность остановки и обыска любого судна в международных морском и воздушном пространствах лишь на основании малейших подозрений о наличии ОМУ на его борту (что, кстати говоря, нарушает действующее международное право)23.