Использование процедуры добровольного признания несостоятельности типично для стран с общим (прецедентным) правом (Великобритания и др.). В этих странах около 60% признаний предприятий несостоятельными (банкротами) происходит по процедуре добровольного решения кредиторов о ликвидации компании должника в соответствии с уставом компании [49].
Английский закон содержит множество различных процедур признания несостоятельности должника, в том числе широко используемые внесудебные процедуры, когда кредиторы ликвидируют кампанию по своей воле [49]. В Великобритании ликвидация предприятия по решению кредиторов осуществляется в случае, если за это проголосовало большинство акционеров (не менее 75%), и после этого было вынесено решение суда. Однако любой кредитор имеет право подать прошение в суд и добиться принудительной ликвидации предприятия-должника. Это часто случается тогда, когда кредиторы имеют основания подозревать, что проверка деятельности должника проведена недобросовестно. По своей структуре внесудебное признание несостоятельности и принудительная ликвидация по суду идентичны и в равной мере обеспечивают права кредиторов [67].
В этой же стране некоторые функции органа по банкротству в части осуществления внесудебных процедур выполняют также банки. По закону, любой английский банк, в том случае, если он приходит к выводу о неплатежеспособности своего клиента, имеет право назначить на такое предприятие внешнего управляющего. Банк может назначить на предприятие аудитора за счет самого предприятия. Этот аудитор может подготовить отчет банку не только о финансовом состоянии должника, но и о компетенции его руководства [97]. Таким образом, английский банк не может ликвидировать предприятие-должника во внесудебном порядке, но может инициировать его реорганизацию.
Законодательством Канады предусмотрено наличие превентивных реорганизационных мер, применяемых к должнику с целью недопущения его банкротства, причем проведение таких мероприятий может прямо указываться в договоре, из которого вытекают обязательства должника (судебные же процедуры возникают только с момента появления предмета спора по реализации указанных процедур).
По мнению ведущих западных специалистов по несостоятельности, при существующем положении вещей в странах с переходной экономикой, к которым относится и Россия, когда не хватает знаний и опыта в области судебных разбирательств по коммерческим вопросам, целесообразно привлекать судебные органы к решению проблем несостоятельности только в самых крайних случаях, и гораздо шире практиковать внесудебные процедуры банкротства [97].
За последние годы отношение законодателей, практиков по банкротству и общественного мнения большинства зарубежных стран к проблеме выбора между реорганизационными и ликвидационными процедурами несостоятельных предприятий претерпело значительные изменения.
Наиболее типичным примером законодательства о банкротстве, отдающего предпочтение реорганизации несостоятельного предприятия перед его ликвидацией и продажей новому собственнику, был Закон о банкротстве США, а именно, гл. 11. Под влиянием этого закона после Второй Мировой Войны аналогичные Положения были введены в законодательства некоторых других стран, в частности, Германии и Франции.
Однако формы реорганизации несостоятельных предприятий в этих странах оказались на практике не столь успешны, как первоначально предполагалось, частично из-за негативного воздействия на бизнес обнародования информации о финансовых трудностях предприятия-должника, частично из-за отсутствия дальнейшего финансирования. Поэтому в большинстве западных стран законодательное закрепление приоритета реорганизационных процедур над ликвидационными было отменено (даже в США наиболее известная ст. 11 Закона о банкротстве была радикально пересмотрена в 1994 г.), и в настоящее время единственной страной, в которой принцип сохранения предприятий и рабочих мест приоритетен по сравнению с принципом банкротства, является Франция, где соблюдение этого принципа привело к негативным последствиям в виде потери конкурентоспособности на мировых рынках многих французских предприятий и даже отраслей. Некоторые западные юристы считают, что этот принцип настолько далеко от идеи банкротства, что другие страны не должны признавать французское законодательство правомерным законодательством о банкротстве вообще [97].
Согласно общепринятому сейчас на Западе мнению, любое положение в законодательстве, отдающее предпочтение спасению бизнеса по сравнению с обеспечением возмещения кредиторам, может означать, что несостоятельные и нежизнеспособные предприятия будут продолжать свою деятельность в ущерб кредиторам, что приводит к недостаточной поддержке предприятия, испытывающего трудности, со стороны кредиторов, и затрудняет получение новых кредитов. Сохранение рабочих мест как приоритетное направление по сравнению с отдачей долгов осложняет получение кредита предприятиями прежде всего трудоемких отраслей.
Проблемы подобного рода возникли во Франции, при этом, уровень спасения бизнеса там остался чрезвычайно низким. Требования приоритетного сохранения рабочих мест по сравнению с объявлением предприятия банкротом не только контрпродуктивны, но и не нужны, поскольку в огромном большинстве случаев рабочие места сохраняются не при реорганизации несостоятельных предприятий, а при продаже их действующего бизнеса. К тому же, при этой форме банкротства кредиторы получают наибольшее возмещение [5].
В соответствии со сложившейся на Западе практикой, банкротство – это эффективное средство для перераспределения ресурсов независимо от того, представлены ли эти ресурсы основными фондами или квалифицированной рабочей силой. Никакая экономика не может выиграть от того, что на неработающем предприятии будут заняты квалифицированные кадры, которые могли бы быть привлечены к работе на предприятии преуспевающем. Если прибыль – награда предпринимателя за успех, то банкротство – это цена неудачи [97]. Общепризнан тот факт, что тот, кто не выдерживает конкуренции, в конце концов, ликвидируется – в противном случае не будет достаточных стимулов для конкуренции. Попытка избежать банкротств любой ценой хорошей альтернативой не является.
В последние годы на Западе наблюдается движение к реформе законодательства о несостоятельности, что, в частности, указывает на поиск путей повышения эффективности процедур реорганизации несостоятельных предприятий [3]. Законодательством о банкротстве Канады установлено, что Закон и процедуры несостоятельности должны пересматриваться каждые три года с целью приведения их в соответствие с изменяющимися экономическими реалиями [7]. Особое судопроизводство, направленное на защиту предприятий-должников или на стимулирование мирового соглашения между ними и кредиторами, и проводящееся отдельно от процедур признания предприятия банкротом, было отменено в странах Запада (Франция, США, Германия) в результате реформ законодательства о банкротстве. Такое судопроизводство оказалось неспособным в современных финансовых условиях помочь в спасении терпящих трудности предприятий. В Германии, например, только в 1% случаев такого согласительного судопроизводства было достигнуто соглашение между должником и необеспеченными кредиторами. К тому же, условия таких соглашений недостаточно учитывают положения обеспеченных кредиторов [9].
По мнению немецких юристов, наиболее практичным и часто используемым способом спасения предприятий-должников является полная продажа активов таких предприятий новому собственнику. В 1989 г. Федеральное Министерство юстиции Германии опубликовало реформированный Закон о банкротстве, в котором целью производства по несостоятельности заявлено максимальное увеличение стоимости активов должника и распределение этой стоимости среди различных претендентов на нее в соответствии с относительной очередностью прав финансовых требований. Германский подход состоит в том, что нужно предоставить рыночным силам решать, что лучше подходит для максимального увеличения стоимости активов действующего предприятия: реорганизация должника или продажа его бизнеса и активов после ликвидации. Исходя из этой цели, германское законодательство о банкротстве не отдает предпочтение продолжению деятельности существующего предприятия-должника по сравнению с продажей предприятия другому субъекту или даже расчленения активов должника с последующим их более эффективным распределением. Иными словами, современная цель процедур несостоятельности в Германии – эффективное использование активов, а не защита попавших в затруднительное положение фирм от действия рыночных сил.
Как полагают ведущие западные специалисты по несостоятельности, если принцип приоритетности сохранения предприятия и рабочих мест, а не удовлетворения исков кредиторов возобладает в России, то ни у российских, ни у западных инвесторов не будет стимула вкладывать средства в российские предприятия или предоставлять им кредиты, ибо не будет гарантии хотя бы частичного возврата вложенных средств в случае их неэффективного использования.
По итогам анализа зарубежного опыта можно сделать вывод о том, что применение внесудебных, например, экономико-предпринимательских процедур антикризисного управления более целесообразно. В этой связи нам представляется целесообразным рассмотреть некоторые аспекты антикризисного управления, в частности, оперативное управление, как его основу.