Политическая напряженность представляет собой меру нарушения баланса политических интересов основных субъектов легитимной политической власти.
Наибольшие сложности связаны с обоснованием понятия «социальная сфера». Они предопределены прежде всего вариативностью значений феномена социальности.
В узком смысле социальные отношения — это сфера оказания тех или иных жизненных услуг слабозащищенным слоям населения. В широком смысле социальное является синонимом общественного.
Уяснению предметно-пространственной характеристики легитимной социальности не способствуют и практические действия субъектов власти и права, которые в одних случаях выводят за пределы собственно социальной сферы вопросы здравоохранения, образования, науки, занятости, миграции и т.д., в других определяют формальные границы социальной сферы таким образом, что в ее пространстве оказываются многие структурные, содержательные компоненты и экономической и духовно-идеологической сфер.
В известном смысле социальная сфера есть область жизненного патернализма. Там, где начинается жизненная самодостаточность, заканчивается сфера социальных регуляций.
В контексте подобных размышлений социальная напряженность отражает неравновесность-неравнозначность стартовых жизненных возможностей личности, социальной группы, нарушения прав человека и принципа справедливости в отношении ресурсов самореализации.
Феномены собственно социальной напряженности достаточно полно представлены в экономической сфере, что делает вполне обоснованным и правомерным словосочетание: социально-экономическая напряженность. В этой формуле выражены феномены неравнозначности возможностей людей, нарушения их прав и несоблюдения справедливости в сфере трудовых отношений. Организация, условия труда, заработная плата и иные атрибуты и свойства трудовых отношений могут рассматриваться и в экономическом, и в социальном, и в синтетическом социально-экономическом контекстах. Нередко эти отношения, степень их напряженности приобретают и политическое значение. Классический пример — жизненная, онтологическая напряженность, вызванная массовыми и длительными невыплатами заработной платы.
В качестве критерия классификации напряженности наряду с особенностями ее предметной, объектной области используются свойства характеристик субъекта. Выделим следующие типы или уровни напряженности индивидуальная, гендерная, семейная, социально-групповая, этническая, общественная, цивилизационная.
По генетическому основанию выделяются два класса напряженных состояний — закономерная, обусловленная напряженность и спонтанная, произвольная, случайная напряженность.
Напряженность как концентрация жизненных сил, как целеобоснование, целедвижение может иметь экстравертный и интровертный вектор направленности, обусловливающий потенциалы латентной и социальной публичной напряженности.
И теоретическую и практическую значимость имеет классификация напряженности по степени интенсивности ее генезиса, накопления и проявления.
Можно выделить пять классических состояний напряженности индивидуального или социального субъекта:
— минимальная напряженность;
— заниженная напряженность;
— стандартная, эталонная напряженность;
— завышенная напряженность;
— максимально высокая напряженность.
В зависимости от конкретных обстоятельств, характеристик субъекта напряженности тот или иной ее уровень может выражаться широким набором признаков и свойств — от аномии и апатии до творческой одержимости, экзистенциального фанатизма и психической агрессивности.
Понятие «аномия» ввел в научный оборот и обосновал французский философ и социолог Э. Дюркгейм.
Аномия — это вид пониженной напряженности, предопределенной значительной деформацией гуманистически ориентированных социальных ценностей и доминированием упрощенного образа жизни, жизни как «растительного» существования.
Специфические особенности имеет напряженность, отнесенная к апперцепционному типу.
Апперционная напряженность — это интеллектуально-психическая напряженность, представляющая синтез конвертирующего влияния психического, опытного, жизненного ресурса личности на феномены актуального восприятия, осмысления, деятельности [11, c. 80].
Апперцепционные модели напряженности выражают многообразие, вариативность психической, интеллектуальной, поведенческой реакции людей на одни и те же объекты, предметы восприятия. В качестве подобных объектов могут выступать поступки отдельных людей, деятельность социальных групп, те или иные духовные, идеологические процессы, явления общественной жизни, различные виды информационной продукции.
Особый тип жизненной, экзистенциальной напряженности образуют феномены концентрации физиологических, биологических, психических, интеллектуальных и иных ресурсов в рамках адаптационной системы. Как правило, адаптационные, реадаптационные ресурсы рассматриваются лишь с позиций субъектов приспособления.
Между тем адаптация, особенно в социальных условиях, затрагивает ресурсы социальной напряженности как прямых участников отношений адаптации (субъектов приспособления и субъектов среды), так и субъектов, испытывающих косвенное влияние «эффекта адаптированности». Адаптация и реадаптация, понимаемые как приспособление субъекта к прежним условиям бытия после происшедших онтологических изменений (возврат к старому), выступают фактором изменения уровня личностной и социально-групповой напряженности, как правило, фактором ее повышения.
Ресурс напряженности меняется в процессе диалектического взаимодействия поведенческих феноменов аккомодации (усвоения условий, норм среды) и ассимиляции (преобразования среды).
Можно выделить наиболее характерные модели адаптационного взаимодействия и обусловленные ими виды напряженности:
— подчинение среде: в рамках данной модели адаптационного процесса существенно возрастает потенциал психической, интеллектуальной и иной напряженности субъекта адаптации;
— растворение в среде: подобная адаптация в одних случаях будет обусловливать напряженность жизненных потенций субъекта, в других же — в силу эластичности характера и ценностных, конформистских установок — особых изменений может и не происходить;
— коррекция субъекта адаптации и адаптирующей среды: эта модель жизненного партнерства детерминирует повышение уровня напряженности в ее индивидуальном и социальном измерении. При этом вектор усиления напряженности (деструктивной и конструктивной) определяется качественными и количественными параметрами ресурсов взаимодействия;
— адаптационный формализм: в рамках данной модели и субъекты адаптации и субъект среды, формально признавая наличие адаптационного процесса, фактически следуют принципам жизненной, функциональной автономии, подобное состояние предопределяет и автономию развития потенциалов напряженности, в типичном ситуативном контексте у одних субъектов уровень напряженности может повышаться, у других — понижаться, у третьих он изменяться не будет;
— адаптационная агрессивность: это модель навязывания субъектом адаптации новых норм бытия, требующих существенной коррекции традиционных условий жизнедеятельности субъектов среды (принимающей системы).
Данный вид взаимодействия детерминирует весьма разнообразные виды напряженности жизненных ресурсов, «борение» которых может привести к изменению субъектных характеристик подобных отношений. Персонифицированная среда (семья, группа, коллектив и т.д.) вынуждена будет напрягаться для усвоения правил бытия субъекта агрессивности — причем агрессивности как деструктивной, так и конструктивной.
Подобные ситуации достаточно распространены в условиях, когда потенциальным субъектом адаптации является личность, обладающая ресурсами лидерства.
Другим видом жизненных усилий является так называемая компенсаторная напряженность.
Эта напряженность предопределяется потребностями субъекта компенсировать посредством той или иной специализированной концентрации жизненных ресурсов свою неспособность к онтологической конкуренции, обусловленной поведением и действиями субъектов типичных социальных отношений. К примеру, неспособность к напряженной работе или учебе может быть компенсирована напряженностью в сфере развлечений; неспособность к напряженности в дружбе, любви компенсируется напряженностью деструктивной агрессивности и жизненных девиаций.
Нередко в качестве типологии напряженности, особенно ее социальных форм, используются стадиально-технологические, процессуальные критерии.
В более широком контексте речь может идти о напряженности роста, развития, переходности из одного состояния в другое, о напряженности угасания.
Одним из актуальных типов онтологической реальности является напряженность, которая предопределена социальной густотой и высокой переполненностью. Размышляя по поводу данного феномена, Ортега-и-Гассет писал: «Отели переполнены. Поезда переполнены. Кафе уже не вмещают посетителей. Улицы — прохожих. Приемные помещения светил — больных. Театры, какими бы рутинными ни были спектакли, ломятся от публики. Пляжи не вмещают купальщиков. Становится вечной проблемой то, что прежде не составляло труда, — найти место».
Современный человек вынужден сосуществовать в пространстве бесконечно меняющейся ситуативной напряженности, вольно или невольно становясь частичкой массовидной напряженности, возникающей в пространстве людских движений, будь то пассажиры метро, уличная толпа или митингующее сообщество.
Интенсивность и многообразие бытийных проявлений предопределяют распространение таких типов напряженности, которые отвечают признакам стрессовых состояний — депрессии, тревожности, эмоционального дискомфорта.