Как одну из ключевых фигур современного российского спичрайтинга можно выделить Джахан Полыеву – спичрайтера Ельцина, Путина, а теперь уже и Медведёва. Джахан Реджеповна работает в администрации президента с 1997 года. За 12 лет поменялись страна, президент и четыре главы администрации (Валентин Юмашев, Николай Бордюжа, Александр Волошин, Сергей Собянин). Мужчины с аппаратным весом штангиста вылетали из президентской администрации с легкостью воздушного шарика. А хрупкая Джахан Поллыева остается и бессменно пишет речь для президента - точнее, президентам - уже более 10 лет. В одной из своих книг Ельцин назвал ее членом своей "семьи". Всё это говорит о профессионализме этого спичрайтера.
Главному спичрайтеру Барака Обамы Джону Фавро 27 лет. Его помощнику по написанию речи для президента Адаму Френкелю столько же. Удивительно, что слова, которые потрясают весь мир, рождаются в столь юных головах. Адам был учеником Теда Соренсена, легендарного составителя речей Джона Кеннеди. Тед Сорнсен -- спичрайтер, который подарил жизнь всем известным строкам: «Не спрашивай, что страна может сделать для тебя, спроси, что ты можешь сделать для страны». В прессе поговаривали, что Соренсен приложил руку к речам Обамы. «Адам работал со мной шесть лет и выучил назубок все, что я написал для Кеннеди, – сказал Тед. – Так что если людям чудятся интонации Кеннеди в голосе Обамы, это работа Адама».
2.2 Западный спичрайтинг
Известный американский политолог сказал: "Тот, кто пишет речи президентам, на самом деле управляет государством". По словам Андрея Колесникова (автора нашумевшей книги о спичрайтинге), так и есть, но не в России, на Западе.
Характерная черта западного спирайтинга: один президент – одна идеологема. ( Это один из элементов идеологии как совокупности взглядов и представлений, из которых складывается самосознание народа. В ней основная идея является одновременно и нормой, направляющей воззрения граждан в строго определенное ценностно-смысловое русло. Идеологемы стремятся подчинить себе официальную и неофициальную жизнь, присутствуют в философии, политике и науке, искусстве и педагогике, морали и праве.) Большие политики вообще умели зажечь нации большими идеями, основанными не столько на жестких мировоззренческих началах, сколько на внятно артикулированной эмоции. Например : «Новая свобода» Вудро Вильсона, «Новый курс» Франклина Рузвельта, «Благосостояние для всех» Людвига Эрхарда, «Новые рубежи» Джона Кеннеди, «Великое общество» Линдона Джонсона. В те времена, когда национальные стратегии уже не называли красивыми словосочетаниями, Тони Блэр, впервые 1997 году вступая в должность премьер-министра Великобритании, просто сформулировал базовые задачи – свои и нации: «Сегодня я хочу определить амбициозный курс для нашей страны: стать не больше и не меньше модельной нацией XXI века… Мы никогда не сможем стать самыми большими. Мы никогда не станем снова самыми могущественными. Но мы можем стать лучшими. Лучшим местом для жизни. Лучшим местом для воспитания детей, лучшим местом для полнокровной жизни, лучшим местом для того, чтобы здесь стареть».
Зарубежные лидеры всегда ставили задачи не только самим себе, но и согражданам – легко ли среднестатистическому британцу отказаться от психологии подданного империи? Но для того, чтобы стать лучшим, можно пожертвовать устаревшей идеологией, превратившейся в химеру. В 1960 году в знаменитой инаугурационной речи Джон Кеннеди апеллировал к американцам как к гражданам мира: «Спрашивай не о том, что Америка может сделать для тебя, а что мы вместе можем сделать для свободы человека».
Зарубежным спичрайтерам удавалось формировать повестку большой политики и даже делать Историю. Они неизменно оставались за кадром, и лишь немногие догадываются об авторстве всем известных образов, метафор, моральных, дидактических, политических выражений. «Великое общество» - понятие, придуманное спичрайтером Линдона Джонсона, который носил «волшебную» фамилию Гудвин. Ричард Гудвин предложил «Великое общество» вместо формулы «Лучший курс», которая слишком явно апеллировала к «Новому курсу» Франклина Рузвельта, и тем самым несколько обесценивала самостоятельный характер политики Линдона Джонсона. (Возможно, Гудвин и заставил американцев смотреть на действительность сквозь «зеленые очки», но при нем американский капитализм и в самом деле обрел своего рода «человеческое лицо».) Стилистика выдающейся инаугурационной речи Джона Кеннеди – работа спичрайтера Теодора Соренсена. Впрочем, надо отдать должное самому президенту: он попросил Соренсена найти секрет величественной тональности речей Авраама Линкольна, и тому удалось это сделать, обнаружив особый ритм в предложениях, которые начинались с Let («Давайте…»).
Ещё, среди западных спичрайтеров можно отметить Патрика Бьюкинена, спичрайтера президента Ричарда Никсона, или Пола Джонсона, спичрайтера «стальной леди» Маргарет Тетчер.
2.3 Русская модель спичрайтинга
спичрайтинг консультирование выступление
Русский спичрайтинг интересен тем, что модели речеписания менялись с каждой сменой власти, в то время, как на западе всё время следовали утверждённым нормам. Русское спичрайтерство в своей эволюции прошло четыре этапа. Причем в первом из них – хрущевско - брежневском – можно выделить свой «подэтап», классику жанра, работу над текстами Брежнева. В то время отшлифовывались спичрайтерские технологии, появлялись свои классики и хрестоматийные приемы и фразы, отрабатывалась техника привлечения к работе профессиональных «текстовиков», обживались выбранные для труда речеписцев госдачи, где они вынуждены были безвыездно находиться неделями. Спичрайтеры этого периода вели практически аскетический образ жизни. Они находились одни на госдачах, за высокими заборами, без жён и детей. Миролюбивая величественная природа. Номенклатурные казенные интерьеры. Новые социальные миры того периода создавались в патологической чистоте и одиночестве. Степень личной убежденности в правильности написанных слов – для кого-то вопрос второстепенный, для иных – способ улучшить словом реальность, данную народу в ощущениях. В то же время спичрайтерство было частью идеологической работы, поэтому иногда «писатели» и «сидельцы» занимались сочинительством книг и установочных статей в центральной прессе. Костяк спичрайтеров высшей пробы рекрутировался в основном из либерально настроенных экспертов и журналистов, их работа заказывалась и прикрывалась более или менее либерально настроенными высшими чиновниками. Самая яркая фигура этого периода – Александр Бовин, штатный брежневский спичрайтер, имевший «доступ к телу» генсека.
Однако спичрайтеры в этот период работали почти исключительно за идею. Знаменитый профессор философского факультета МГУ Теодор Ойзерман был рад самому факту близкого общения с председателем правительства Алексеем Косыгиным и возможности бескорыстно участвовать в составлении и редактировании текстов его выступлений. Журналисты Анатолий Аграновский, Аркадий Сахнин, Александр Мурзин, написавшие по заданию партии и лично К.У. Черненко, который обещал оплатить их труд, соответственно, «Возрождение», «Малую землю» и «Целину» Л.И. Брежнева, получили за свою работу ордена разных достоинств.
Вспоминая Косыгина, Ойзерман писал: «Алексей Николаевич и раньше неоднократно приглашал меня на дачу для ознакомления и редактирования первых, черновых вариантов своих выступлений: «Секретарям ЦК материалы для выступлений готовят специальные штатные работники, консультанты, обладающие не только необходимой информацией, но и литературными способностями. У меня же нет таких штатных сотрудников-консультантов…»…Алексей Николаевич как бы просил извинить его за то, что он отвлекает меня от моей, как он говорил, куда более интересной работы. Мне же эти выраженные в форме дружеской просьбы поручения доставляли настоящую радость, пробуждали чувство гордости от моей пусть и скромной, но все же реальной причастности к большому государственному делу». Показательно, что тот же Теодор Ильич Ойзерман не был профессиональным «дачным писателем». Зато он был профессиональным и известным советским философом, которого в работе с председателем Совмина Союза на его даче в Архангельском привлекала, лишь возможность повлиять на ход реальных событий в стране, которая управлялась идеями и Словом.
Второй большой этап – горбачевский, когда при внешне сохранившихся стандартах работы спичрайтеры адаптировались к политическим изменениям и персональным особенностям шефа, который сам умел подолгу говорить без бумажки, активно и «интерактивно», в отличие от Брежнева, работал с текстами докладов и других идеологических документов. Спичрайтеры становились членами политической команды Горбачева и тем самым были вовлечены в реальную, иногда конфликтную, большую политику. Знаковая фигура периода – Александр Яковлев, человек, сформулировавший базовые принципы перестройки и политики гласности, высший государственный чиновник, который не просто генерировал идеи, но и мог придать им литературную форму.
Третий период – ельцинско - черномырдинский, время институционализации спичрайтерского труда, создания специальных подразделений (референтура при Борисе Ельцине и группа анализа и планирования при премьере Викторе Черномырдине). Президент и глава кабинета были мастерами экспромтов, но не относились к числу людей, способных системно работать над собственными речами и документами (чего нельзя сказать о других ключевых фигурах этого периода политической истории – Егоре Гайдаре и Анатолии Чубайсе, прибегавших не столько к услугам спичрайтеров, сколько советников). Ельцинско-черномырдинский этап – это и эпоха создания новых, «вестернизированных», жанров – радиообращений, телеобращений, книг. Знаковых персонажей – много, что объясняется чрезвычайно бурным развитием политических событий в эпоху перехода к новому экономическому и политическому укладу. В президентском окружении – это Валентин Юмашев (автор ельцинских книг и, как говорят, легендарного последнего новогоднего телеобращения Бориса Николаевича к россиянам), Андрей Вавра (соавтор Юмашева), Людмила Пихоя (соватор первой книги о технике государственного спичрайтинга «Отзвук слова»), Андрей Шторх (молодой спичрайтер позднего Ельцина).