Сергей Юрьевич Шокарев
Покорение Новгорода.
Преодоление жестокой усобицы первой половины XV в. укрепило великое княжество Московское. В результате Феодальной войны на смену обширному московскому княжескому дому, “гнезду” Ивана Калиты пришла семья великого князя, правда, как и большинство семей той эпохи – семья многочисленная. Ко времени вступления на престол Ивана III, старшего сына Василия II Темного, из удельных князей московского дома только один из них правил своем княжестве – престарелый князь Михаил Андреевич Верейский и Белоозерский. Братья великого князя, как говорилось выше, не могли тягаться с ним, поскольку их уделы, даже сложенные вместе, были меньше великокняжеского. Перед молодым (Иван III вступил на престол двадцатидвухлетним) великим князем стояли задачи внешнеполитического характера – борьба с Ордой и Литвой, и укрепление власти Москвы в русских землях.
За сорок три года своего правления Иван III Васильевич сумел добиться огромных успехов в возвышении Москвы. Первый серьезный удар был нанесен по Господину Великому Новгороду – городу-республике, власть в котором находилась в руках боярского веча. Среди русских земель Новгороду принадлежит особое место. Не затронутый монгольским нашествием, этот город смог сохранить древнерусские общественные традиции, славился своим вольнолюбивым духом, удачливостью новгородских купцов и землепроходцев, богатством, красотой церквей, культурными достижениями зодчих, иконописцев и книжников. Под властью Новгорода находились огромные территории на Кольском полуострове и в Поморье. Новгородцы открыли путь далеко на северо-восток, дойдя до “Камени” (Урала) и вели активную торговлю с местными народами, получая драгоценную пушнину. Хорошие торговые связи были налажены у Новгорода с Западной Европой, особенно с союзом немецких торговых городов – Ганзой. Новгород играл огромную роль в политической жизни XII—XIV вв. Претенденту на великое княжение было необходимо заручиться поддержкой Новгорода, иначе он имел шансы не получить престола. В XIV в. новгородцы признали верховную власть Москвы, город стал “отчиной” великого князя, но, вместе с тем, новгородцы ревниво оберегали свои привилегии и вольности. В 1450 г. новгородцы приютили мятежного Дмитрия Шемяку, хотя и не оказали ему необходимой поддержки в попытках овладеть великокняжеским престолом. Новгород представлял для формирующегося московского самодержавия одну из главных опасностей – демократические традиции Древней Руси, господствовавшие в этом городе-государстве, представляли мощную альтернативу новым порядкам в Московском уделе, начавшим утверждаться после победы Василия II над Шемякой – переходом вольных слуг великого князя на положение “холопов”, зависящих только от воли государя. В то же время, политическая и территориальная обособленность Новгорода несла в себе традиции удельной раздробленности Руси, противостояла тенденциям к объединению земель в единое государство.
Верные своим принципам, новгородцы считали возможным в своем стремлении сохранить свободу республики опираться на Польско-Литовское государство. В Новгороде соперничали две партии, придерживавшиеся пролитовской и промосковской ориентации. В конце 1470 г. Иван III вел переговоры с новгородским послом, которому заявил, что род князей московских – это род общерусских князей: “Володимерских и Новгорода Великого и всея Руси”. На новгородском вече это вызвало бурю возмущения. Сторонники литовской ориентации открыто провозгласили: “Московский князь многие обиды и неправды над нами чинит, хотим за короля польского и великого князя литовского Казимира”. Такого вызова Иван III снести не мог. Поход московского войска, начавшийся летом 1471 г. шел под идеей защиты православия, на отступников-новгородцев, ударившихся в “латинские прелести”. В битве на реке Шелони новгородское войско было разгромлено. Захваченных еще в более ранних столкновениях новгородцев москвичи подвергли жестоким казням – отрезали уши, носы и губы. Взятых в плен на Шелони четверых бояр Иван III велел казнить, многих отправил в заточение, с “добрых людей” (т.е. знатных и богатых) был взят откуп, а “мелких людей” отпустили на все четыре стороны. Впервые великий князь поступил с новгородцами не как с представителями другого государства, а как с изменниками. Это было не случайно – с самого начала конфликта Иван III не уставал повторять, что Новгород его исконная “отчина”, такая же, как и Москва и вся Русь. Вскоре после Шелонской битвы был заключен мир, по которому новгородцы заплатили значительный откуп, признали великого князя своим “господином”, а Новгород его “отчиной”, обязались не искать союза с Литвой, не принимать у себя князей из Литвы, согласовывать судебное устройство республики с волей Москвы. Прежние новгородские вольности сохранялись отныне только номинально, а свои права на самостоятельную внешнюю политику Господин Великий Новгород утратил навсегда.
Второй акт трагедии разыгрался в 1477 г. В феврале в Москву прибыли посланцы от части новгородского боярства. Они просили, чтобы великий князь называл себя “государем” Новгорода – титулом, которым не именовался ранее ни один из верховных властителей над республикой. Перемена титула “господин” на “государь” имела важнейшее значение. За терминологией стояли конкретные политические реалии – термин “господин” означал верховную власть и покровительство, но предполагал сохранение некоторых свобод; термин “господин” означал полное и безоговорочное подчинение. Далеко не все новгородские бояре были сторонниками этой перемены. Новгородское вече вновь забурлило. Сторонники промосковской ориентации были убиты на вече. Посольство, присланное из Москвы уехало ни с чем. Иван III начал готовиться к новому походу. Обессиленная Новгородская республика не смогла оказать никакого сопротивление московскому войску, окружившему город. Посол великого князя боярин князь Иван Юрьевич Патрикеев сообщил на вече требования Ивана III: “вече и колоколу (имеется в виду вечевой колокол, подававший знак к началу вечевых собраний) в отчине нашей не быти. Посаднику (главе городского управления и веча) не быти. А государство нам свое держати... А которые земли наши, великих князей, за вами, а то было бы наше”. Это был полный разгром республики, новгородских вольностей и крупного землевладения новгородского боярства. Через две недели бояре признали условия великого князя. Отныне упразднялась политическая автономия Великого Новгорода, все судебные и административные дела переходили в ведение московских наместников, огромные земельные владения новгородских бояр, монастырей и архиепископской кафедры перешли во владение великого князя.
Объединение Руси | Столица России | Падение ордынского ига | Казань и Крым | Дела церковные | Борьба за Смоленск | Василий III Иванович || >>>
Падение Новгорода обусловило судьбу независимых русских княжеств. Конец номинальной самостоятельности Ярославского и Ростовского княжеств наступил еще раньше. Еще в 1463 г. в Ярославле установилось двоевластие – московского наместника и великого князя ярославского Александра Васильевича, а после смерти последнего в 1471 г. княжество было окончательно присоединено к Москве. Боярин князь Иван Васильевич Стрига Оболенский прибыл в Ярославль и произвел перепись ярославских земель. Ярославский летописец с горькой иронией записал об этом событии: “... в том же граде Ярославле явися новый чудотворец, Иоанн Огафонович Сущей (имеется в виду Иван Стрига Оболенский), созиратаи (соглядатай) Ярославской земли: у кого село доброе, ин отнял, а у кого деревня добра, ин отнял да отписал на великого князя, а кто буде сам добр, боарин или сын боярьский, ин его самого описал, а иных его чудес множество не можно испитати, понеже бо во плоти суще цьяшос (т.е. дьявол – написано тайнописью)”. В 1474 г. последние ростовские князья Владимир Андреевич “с братией” продали оставшиеся владения в Ростове Ивану III.
После 1477 года настала очередь Твери, некогда бывшей главным соперником Москвы в борьбе за великое княжение. Еще с конца 70-х годов XV в. многие тверские удельные князья и бояре начали переходить на великокняжескую службу. Тверской князь Михаил Борисович, прапраправнук святого Михаила Ярославича Тверского, пытался спасти судьбу своего удела союзом с Литвой, что противоречило московско-тверским договорам, заключенным ранее. Иван III отреагировал молниеносно. Московские войска окружили Тверь, тверской князь признал себя “подручником” Ивана Васильевича, но вскоре вновь завел переговоры с королем Казимиром. Новый поход последовал в августе 1485 г. Михаил Борисович бежал из осажденной Твери в Литву. Тверское княжество пало. В 1489 г. московские воеводы довершили присоединение Вятского края. Из удельных княжеств и земель Северо-Восточной Руси номинальную независимость сохраняли Псков, в котором господствовало устройство, сходное с Новгородской республикой, и Рязанское княжество – территории давно и прочно входившие в сферу влияния великого князя московского. Преемник Ивана III великий князь Василий III Иванович довершил присоединение этих образований. Независимость Пскова была ликвидирована в 1510 г., Рязани – в 1520—21 гг. К последней четверти XV в. с политической карты Руси исчезли самостоятельные княжества – осколки удельной раздробленности. Сохранились лишь остатки удельной системы – уделы князей московского дома, братьев Ивана III и дяди Михаила Верейского и Белоозерского да вотчинное землевладение некоторых потомков удельных князей. С этого времени, в официальных документах встречается новая форма наименования Русского государства – Россия. Отныне Москва из центра крупнейшего удела становится столицей единого Российского государства.
Столица России
Качественно новый статус города обусловил и радикальные перемены в его внешнем облике, произошедшие в правление Ивана III. Начиная с 70-х годов XV в. Москва устанавливает дипломатические отношения со многими странами Востока и Запада. Русские послы едут в Италию, Венецию, Священную Римскую империю, Турцию, Крымом и другими государствами. В Москву прибывают иноземные послы. Несомненно, что начав осуществление грандиозной перестройки города, Иван III руководствовался и соображениями международного престижа, однако, большое значение имело стремление великого князя отразить в новых монументальных постройках величие своей власти, подчеркнуть преемственность Москвою державных традиций “стольных градов” Киева и Владимира.