В. Сорокин, научный сотрудник Московского государственного университета.
"Все, что было вчера и делается сегодня, должно быть известно вам, ибо вы призваны историей продолжать дело отцов ваших не только в своей стране, но и во всем мире".
М. Горький
Каменное ожерелье Москвы
Представьте себе Москву начала XVII века, и мы идем по знакомой нам старинной "велицей дороге Владимерской" от Московского Кремля через Никольскую улицу (ныне улица 25 Октября) и, минуя ворота Китай-города, выходим на Лубянскую улицу (ныне улица Дзержинского).
В районе нынешней Сретенки находилось примечательное в истории Москвы древнее урочище Кучково поле, своим названием связанное с народным преданием о боярине Степане Ивановиче Кучке, которого считали первым до Юрия Долгорукого владельцем Москвы. Древняя Ипатьевская летопись, подкрепляя эту народную легенду, указывает, что еще во второй половине XII века Москва носила двойное название: "Москва, рекше Кучково".
Продолжая наш путь к Сретенке, мы должны были тогда пройти через Сретенские ворота крепостных стен Белого города, воздвигнутых по линии теперешнего Бульварного кольца в 1585-1591 годах после разрушительного набега на Москву крымского хана Девлет Гирея в 1571 году. Строительство этого защитного белокаменного "ожерелья" Москвы вел знаменитый русский зодчий, "городовых дел мастер" Федор Савельевич Конь.
"Третья стена города,- записал путешественник с Востока в своем дорожном дневнике,- известная под именем Белой стены, ибо она выстроена из больших белых камней... Она... изумительной постройки, ибо от земли до половины (высоты) она сделана откосом, а с половины до верху имеет выступ, и (потому) на нее не действуют пушки. Ее бойницы, в коих находится множество пушек, наклонены книзу, по остроумной выдумке строителей... В Белой стене более пятнадцати ворот... Каждые ворота не прямые... а устроены с изгибами и поворотами, затворяются в этом длинном проходе четырьмя дверями и непременно имеют решетчатую железную дверь, которую спускают сверху башни и поднимают посредством ворота... ее нельзя сломать, а поднять можно только сверху" ("Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII в., описанное его сыном Павлом Алеппским").
Каменные стены Белого города защищали от вражеских набегов дворы бояр, богатых купцов, посадских людей. С наружной стороны оборонительной стены была оставлена незастроенной полоса земли шириною метров в 200: это был пристрелянный плацдарм для удобного поражения наступающего врага.
В XVI веке за кольцом Белой стены на холмах и полях возникают новые поселения - слободы, опекаемые великим князем и другими крупными феодалами. В слободах жили ремесленники, обслуживавшие хозяйства своих покровителей.
Иностранный путешественник XVII века, говоря о московских мастерах, высоко оценивает вещи, великолепно ими сделанные "благодаря природной понятливости и способности их ума".
М. В. Ломоносов, изучая двести лет тому назад Москву, еще отчетливее, чем мы, видел, что образовалась она из отдельных поселений и что она "стоит на многих горах и долинах... которые в один город соединились" впоследствии. Проходя по Сретенке, мы и сейчас по граничащим с ней переулкам можем видеть холмистый рельеф этой местности.
После того как крымский хан Казы-Гирей предпринял в 1591 году набег на Замоскворечье, для защиты московских посадов и слобод был воздвигнут четвертый оборонительный пояс Москвы. По линии теперешнего Садового кольца лег грандиозный земляной вал высотою около 5 сажен (10 метров) и длиною более 15 километров. Деревянные стены из массивных бревен, воздвигнутые на валу и увенчанные многочисленными красивыми башнями, придавали укреплению величественный вид. Глубокий ров, наполненный водой протекающих поблизости речек, делал город почти неприступным.
Иностранный путешественник, восторгавшийся укреплением, писал: "оно неприступнее всех каменных и кирпичных стен... Земляной вал ничем не возмешь, потому, что пушечные ядра в него зарываются..."
Воздвигнутое с неимоверной быстротой - в течение одного года - укрепление называлось в народе "Скородом" и "Деревянным городом". "Около Белого каменного города есть город, слывет Скородом, ворота и башни из превеликих древ зело крепок устроены... В городе и за городом слобод, а в них дворов жителей, служилых людей и мещан зело множество..." - писал неизвестный автор "Космографии" конца XVII века. От ворот "Деревянного города" радиусом расходилось 15 больших дорог. От Сретенских ворот шли две дороги - Троицкая и Переяславская зимняя; от Мясницких Фроловских ворот - дорога Хомутовская; от Покровских ворот - дорога Стромынка. Москва была окружена обширными выгонами: "...за Земляным городом были животинные выпуски по всем дорогам, от города версты по три, и по четыре, и по пяти".
В 1611 году, во время нашествия интервентов на Москву, деревянные стены укрепления сгорели. Оставшийся земляной вал был починен и увеличен в высоту. Обнесенная валом часть города стала называться "Земляным городом".
Земляной вал был срыт за ненадобностью лишь в конце XVIII века. После 1812 года владельцам домов, расположенных по обе стороны бывшего Земляного вала, было дано указание "разводить садики" под окнами. Поэтому эта широкая кольцевая улица и стала называться Садовой с прибавлением названий выходящих на нее улиц: Садово-Спасская, Садово-Черногрязская и т. д.
Московские посадские люди - серебряники, кожевники, ткачи и другие ремесленники - селились по производственному признаку "сотнями", "полусотнями", "слободами". Они были под великокняжеской охраной, а управляли ими выборные от населения сотские и старосты. Поэтому "черные люди" городского посада считались свободными людьми, хотя и "тянули тягло" (отсюда и название "тяглецы"), то есть платили подати и выполняли разные городские повинности по содержанию и охране города. Подчинялись посадские люди Земскому приказу, ведавшему общим благоустройством города.
Нередко тяглец не выдерживал бремени налога, но, не имея права выйти из общины, закладывал или продавал свое владение боярину либо купцу. И тогда ни новый, ни прежний владелец, если он оставался жить на прежнем месте, уже не платил тягло (таких разорившихся называли "нетяглыми людьми", "мирскими захребетниками", "вольными", "гулящими", они кормились случайной поденной работой, занимались мелкой торговлей, нищенствовали). А так как сумма налога, определенная когда-то великим князем на "сотню", была постоянной, то тяжесть налога в таких случаях у коренного населения "сотни" увеличивалась.
Кроме "черных", существовали слободы "белые" - "дворцовые", выполнявшие работы "для государева двора" или для приказов; "боярские" слободы, принадлежавшие феодалам; "монастырские" - монастырям. Ремесленники, привлекавшиеся работать на приказы в качестве "записных работных людей", получали за труд деньгами или продовольствием.
Население "белых" слобод до издания "Соборного уложения" - свода законов 1649 года - тяглом не облагалось. По "Соборному уложению" ремесленники и мелкие торговцы не могли уже покидать свои "сотни" и "слободы" без особого на то разрешения. Упразднены были частновладельческие "боярские" и "монастырские" слободы, "а впредь, опричь государевых слобод, ничьим слободам на Москве и в городех не быти", - говорилось в "Соборном уложении". Для охраны царской власти и для несения "государевых караулов" в 1550 году было организовано регулярное войско стрельцов из вольных посадских "охочих" людей. Стрельцы были в ведении Стрелецкого приказа и получали денежное и хлебное жалованье и "сукно на платье". Жили они в стрелецких слободах с семьями, занимаясь в свободное от службы время ремеслом и мелкой торговлей.
Так, видный колокольный мастер Федор Маторин, кроме кузницы с учениками и кроме нескольких небольших лавчонок, торговавших изделиями из металла, держал на Сретенке "квасную кадь", то есть торговал квасом в розлив. Не слишком искусный мастер, но ловкий коммерсант, тяглец Мясницкой полусотни некий Щепоткин был в 1670 году владельцем соляного промысла у Соли Камской.
Слободы - стражи Москвы
Дошедший до нас в печатной копии искусно выполненный в проекции план Москвы конца XVI - начала XVII века, начерченный, по преданию, царевичем Федором Годуновым, хорошо и подробно изображает территорию за Сретенскими воротами.
За стеной Белого города, между отлогими берегами реки Неглинкн и высокими и крутыми берегами Яузы, по сторонам старинной Владимирской дороги разместились московские слободы со своими приходскими церквами. Названия, связанные с профессиями живших здесь, в "Земляном городе", людей, долгое время бытовали как отголоски далекого прошлого. В районе Сретенки, где селились стрельцы, церковь называлась "В Пушкарях". На углу Рождественского бульвара и Сретенки до сих пор сохранилась церковь "Успенье в Печатниках", названная так по слободе печатных мастеров. А неподалеку от Сретенских ворот сохранилась церковь "Троица в Листах". Когда-то типографские мастера приносили сюда на продажу отпечатанные дома листы с картинками и развешивали их на ее ограде.
В Колокольниковом переулке, который и теперь носит это название, был с 1680 года завод знаменитых колокольных мастеров Маториных, отливавших "Царь-Колокол".
Мясницкая улица (ныне улица Кирова) названа по местожительству мясников. По соседству с ней была дворцовая Огородная слобода, на землях которой начинался ручей Черногрязка и протекал ручей Рачка, образуя Поганые (ныне Чистые) пруды. Здесь в XVI веке находился огород князя Дмитрия Пожарского, пожалованный ему царем Михаилом Федоровичем, и огород Чудова монастыря.