Современные москвичи, большей частью дети советской эпохи, воспитывались в атмосфере памяти о Великой Отечественной войне. Многое напоминает о ней на карте нашего города. А что же другие, предшествующие, войны, также удостоенные называться отечественными? Им тоже посвящались мемориалы, но о них нашему современнику известно меньше, а что-то, как выясняется, и в этой сфере намеренно вычеркивалось из памяти в предшествующие десятилетия. В настоящей публикации мы хотим обратиться к истории создания старейших городских мемориалов, связанных с памятью о Первой и Второй Отечественных войнах. Это мемориальный комплекс «Кутузовская изба» и Братское кладбище во Всехсвятском. Мы не оговорились, заведя речь об «отечественных войнах». Второй Отечественной именовалась Первая мировая, или империалистическая, до октября 1917 года. Советская историческая наука намеренно отказалась от этого названия из-за известного лозунга поражения собственного правительства в войне, выдвинутого в свое время большевиками. Однако мемориал, о котором мы сегодня вспоминаем, официально именовался в годы его создания «памятником Второй Отечественной войны».
Судьба старейших московских военных мемориалов впоследствии сложилась по-разному: один получил дальнейшее развитие, другой был полностью стерт с лица земли.
Память об Отечественной войне 1812 года вообще занимала очень важное место в мемориальной сфере XIX – начала XX вв. Немало памятников посвящено было ей. Наиболее известно Бородинское поле, мемориальный комплекс которого начинался с закладки памятного Спасо-Бородинского монастыря и создания музейной экспозиции по инициативе вдовы героя той войны генерала А.А. Тучкова – Маргариты Тучковой. Но и в самой Москве постепенно формировался военный мемориальный комплекс.
В 1907 года (начало ходатайства Городской Думы) началось создание Музея войны 1812 года, первая выставка его экспонатов прошла в 1909 году. Временно Музей размещался в кремлевском Арсенале, но в строгом смысле так и не был создан – война 1914-го года и революция помешали. Зато была создана и открыта во дни торжеств по случаю 100-летнего юбилея Бородинской битвы (29 августа 1912 г.) Бородинская панорама – 115-метровое полотно высотой 15 метров, установленное в виде кольца и представлявшее сцены Бородинского боя. Автором этой необычной работы был художник Ф.А. Рубо, павильон для панорамы построил на Чистых прудах инженер П.А. Воронцов-Вельяминов. После революции павильон был разобран, а через много лет – к стопятидесятилетию Отечественной войны отреставрированное полотно было выставлено во вновь построенном специальном здании музея около Кутузовской избы. Сегодня это известный всем россиянам Музей-панорама “Бородинская битва”.
Этой же войне был посвящен едва ли не самый знаменитый храм-памятник Российской Империи – храм Христа Спасителя, а на Красной площади возле Никольских ворот помещались памятные часовни Александра Невского и Святителя Николая. Вопрос о постановке памятника в честь Бородинского сражения на Моисеевской площади[1][1] обсуждался на заседании Городской Думы, когда отмечали полувековую годовщину событий, однако эта идея осталась нереализованной.
Еще в 1849 году на Дорогомиловском кладбище на средства мануфактур-советника Прохорова был сооружен памятник-обелиск, копия Бородинского, над могилой 300 воинов[2][2], умерших от ран после Бородинского сражения. В 1914 году, вскоре после юбилейных торжеств в связи со столетием событий 1812 года, Московская Городская Управа вышла с инициативой установки нового, более значительного памятника павшим героям, было сразу же выделено 9901 руб. 93 коп, однако начавшаяся новая война помешала еще раз увековечить героев прежней.
К 1940-му году прохоровский памятник был разрушен вместе с Дорогомиловским кладбищем. Вместо него Мосгорисполком (как это следует из надписи) соорудил новый обелиск над могилой воинов (это тоже следует из надписи) на новом месте, возле избы Кутузова! Останки их не переносились, а остались на месте будущей жилой застройки Кутузовского проспекта. Теперь уже рядовые граждане воспринимают псевдомогилу как настоящую. Специалистами музея-панорамы «Бородинская битва» поднимался было вопрос о необходимости точно идентифицировать место захоронения в одном из дворов жилого квартала и отметить его памятным знаком, но дело это заглохло.
С точки зрения формирования компактного мемориального комплекса перенос памятника к Кутузовской избе выглядит логично, но зачем было искажать истину, обозначая памятник как надгробие? Впрочем, если вспомнить, что дело происходило в известную эпоху, вопрос этот прозвучит риторически.
Вернемся к самой Кутузовской избе. Ей суждено было стать центром формирования мемориального комплекса Отечественной войны1812 года в Москве. Это обычная крестьянская изба, принадлежавшая когда-то крестьянину деревни Фили Андрею Севостьяновичу Фролову и находившаяся в четырех верстах от Дорогомиловской заставы. Первого сентября 1812 года именно в ней, неподалеку от линии фронта, главнокомандующим М.И. Кутузовым был созван Военный совет, решивший судьбу Москвы и страны.
Семья Андрея Фролова, а затем его сына Ивана жила здесь вплоть до 1850-х гг. В избе сохранялись иконы, стол, лавки, помнившие Военный Совет 1812-го года, скамья, на которой сидел М.И. Кутузов. В 1850 г. по распоряжению Э.Д. Нарышкина, владевшего здешними землями, изба была отремонтирована с заменой соломенной кровли и окружена невысоким земляным валом. По мере нарастания потока посетителей изба приобрела функции неофициального мемориального музея. Интерьер левой комнаты избы-шестистенки включал в себя, помимо сохранившихся вещей-меморий, портреты участников Военного совета, военные карты и книги о войне 1812-го года. В правой комнате жил отставной солдат-инвалид, выполнявший обязанности смотрителя. Однако в 1867 году Э.Д. Нарышкин пожертвовал избу с участком в пределах канавы и земляного вала (216 кв. саженей) городу и лишил солдата содержания. Городские же власти о смотрителях не побеспокоились. Покинутую избу заколотили, а в 1868 г. произошел роковой пожар, полностью уничтоживший ее. Прибежавшие крестьяне успели вынести иконы и скамью, на которой сидел М.И. Кутузов. Однако посещение пепелища и окрестностей как памятного места войны продолжалось, и перед созданной в 1870 г. Городской Думой вскоре стал вопрос об увековечении места тем или иным образом. В ходе дебатов было выявлено три мнения. Первое: возобновить избу в первоначальном виде, и построить при ней часовню на средства города или по подписке. Второе: построить на месте избы, и, кроме того, на Бородинском мосту две часовни, предоставив их в ведение Спасо-Бородинского монастыря с правом пользоваться доходом от кружечных сборов и молебнов. Около часовни на месте избы сделать помещение для 2–3-х инвалидов, долженствующих следить за порядком и сохранностью часовен. Ежегодно в день Совета предлагалось устраивать панихиду, а затем народное гулянье, для чего окультурить Поклонную гору. Инвалидам же предоставить знакомить публику с историей московских событий 1812 года. И, наконец, третье – на месте Кутузовской избы поставить простой гранитный памятник в виде столба или глыбы с мемориальной надписью. Специально созданная Комиссия отвергла первое предложение, признав большинством голосов, что памятники не представляющие художественной ценности, конечно тоже должны быть оберегаемы, но в случае утраты заменять их новоделом не стоит. Второе предложение было отклонено из-за отсутствия средств у монастыря (о чем сообщила игуменья), из-за отдаленности места, что даст малый сбор и из-за трудностей, возникающих вокруг народных праздников. “Общий характер наших т.н. народных праздников,– отмечалось в докладе Городской Управы,– хорошо известен всем и не представляет ничего такого, что могло бы побуждать к умножению их и без того слишком значительного числа”(4, С.3).
Интересно, что доводы противников возведения музеев и часовен буквально совпадали с доводами наших современников, протестовавших против восстановления храма Христа Спасителя, Казанского собора на Красной площади и др. Предлагалось обратить внимание на приоритетные нужды, а именно, школы, больницы, места заключения, при этом отмечалось, что “всякая копейка, употребленная на распространение грамотности, скорее и вернее, чем затрата на какие-либо сооружения, поведет их [людей – авт.] к цели, т.е. к оживлению народной памяти”. В результате было принято третье предложение как самое дешевое, и 6-го апреля 1872 года Дума поручила своим архитекторам разработать несколько проектов памятного знака и ограды. Архитекторы оказались весьма вдохновлены идеей увековечения Отечественной войны и представили девять разнообразных проектов. Среди них “крепостная башня” с бюстами участников Совета поверх зубцов и венчающим все куполом с картой России, поверх которого – бюст М.И. Кутузова; восьмигранный гигантский обелиск с нишами, уставленными бюстами генералов; жертвенник с пылающим костром и четырьмя крестами, медальонами и гербом Москвы, “принесенном на всесожжение”. Однако никакого решения не было принято, пепелище и вал зарастали травой, и неизвестно, чем бы все кончилось, если бы не инициатива с неожиданной стороны.
Девятого октября 1883-го года начальник штаба 1-й Гренадерской дивизии уведомил Думу о том, что офицеры Гренадерского корпуса, участвовавшие в полевой поездке в районе деревни Фили, узнали, что месту Кутузовской избы грозит полное исчезновение, и решили принять срочные меры к увековечению оного места простыми средствами, не исключая в будущем более существенной мемориальной акции. Офицеры перенесли с близлежащей Смоленской дороги старый верстовой столб с сохранившейся на нем датой изготовления “1783” (т.е. ровно сто лет спустя!) и установили возле несуществующей избы. На кубическом основании этого обелиска прикрепили две мемориальные доски с текстами. Надпись на лицевой стороне гласит: ”На этом месте находилась изба, принадлежавшая крестьянину деревни Филей Фролову, где 1-го сентября 1812 г. был созван военный Совет под председательством фельдмаршала князя М.И. Кутузова, решивший участь Москвы и спасение России. Изба сгорела в 1868 г. Офицеры Гренадерского корпуса, бывшие на полевой военной поездке в 1883 г. в окрестностях Москвы и проникнутые чувством благоговения к историческому месту, возымели желание увековечить это место камнем и обнести оградою, что и исполнено заботами и усердием чинов Гренадерского корпуса 8 ноября 1883 г.”. А на оборотной: “На Совете фельдмаршал высказал: с потерею Москвы еще не потеряна Россия. Первою обязанностью поставляю сохранить армию и сблизиться с теми войсками, которые идут к нам на подкрепление. Самым уступлением Москвы приготовим мы гибель неприятелю. Из Москвы я намерен идти по Рязанской дороге. Знаю, что ответственность падет на меня, но жертвую собою для блага отечества”.