Люди помнят, сколько труда стоило на низком приречном берегу перенесение трассы железной дороги, для которой была сооружена огромная трехкилометровая насыпь, достигавшая перед мостом 22-метровой высоты, так как он должен был пройти над высокими башнями шлюза. Помнят, как сотни коноводов с утра и до ночи водили вверх и вниз по этой насыпи своих лошадей, утрамбовывая грунт, гравий и щебень.
Рассказывали старики, как они, еще будучи мальцами, бросали за забор горбушки хлеба, авось кто-нибудь из горемычных поднимет. Ведь норма хлеба давалась лишь тем, кто выполнит «урок» полностью, а если силенок маловато, то не получишь и этого. Далеко не все смогли пройти этот замкнутый круг. И не на страх нам, а в напоминание выплыли человеческие косточки у подмытого берега Москвы-реки в Строгине. А потом А. Мельчаков обнаружил еще одно место массового захоронения — у соседнего Троицкого-Лыкова. Но обо всем этом не принято было говорить в отчетах.
Вынужденно умалчивает об этом и А.С. Бачелис в газете «Москва-Волгострой» 18 августа 1936 г. «Чтобы освоить все работы к сроку, — писал он, — надо было сразу же взять исключительно высокие темпы... Гибкость, которая была проявлена всем коллективом при постройке моста, во многом обеспечила успех работы. Так, поставленные нами 30-метровой высоты подмостки и кружала под свод по точности пригонки врубок вызвали похвалу приехавших к нам академиков Графтио, Веденеева... В этом отношении наш коллектив, хотя и немногочисленный, полностью себя оправдал. На мосту работали старший инженер Максимов, старший прораб опалубочных работ Тихомиров, прораб арматурных работ Свердлов, старший топограф Корф и начальник ЭМБ Иванов. В нужные моменты каждый из них забывал свои «чины» и занимаемые должности и становился на тот участок работ, где это было нужно. Многим помогал нам начальник сооружения по отводу Калининской железной дороги Рубинштейн»[8].
Наступил день технического испытания моста. По нему были пущены одновременно четыре тяжелых паровоза с американскими платформами, груженными камнем, и мост выдержал испытание, о чем с восторгом сообщили 29 июля 1936 г. газеты «Известия» и «Рабочая Москва»: «Здесь закончена укладка рельсов. Производятся последние работы по отделке и озеленению пути».
Несколько дней спустя газета «Москва-Волгострой» напечатала сообщение под рубрикой «Молния»: «4 августа в 8 часов 5 минут открыто пассажирское движение по сооруженному отводу Калининской железной дороги на участке Покровское-Стрешнево - Тушино и новому железнодорожному мосту № 424 через шлюз № 8. Вечером через мост пропущены 3 пассажирских поезда, прошедших вполне удовлетворительно. Преступлено к разборке старого полотна».
Около шлюза № 8 канал пересекает Волоколамское шоссе. Единственно правильное решение этого узла было найдено в строительстве двухпутного железобетонного туннеля для автомобильного транспорта и трамвая. Ширина каждой секции — более 8 и высота — около 5 метров. Особые сложности вызывала гидроизоляция туннеля, над которым слой воды превышает 7 метров. Через 36 лет, в 1972 году, эти секции были реконструированы, рядом проложен новый 150-метровый коридор, и теперь трамвай идет отдельно от автобусов, а они следуют по двум секциям с односторонним движением. На большом участке усовершенствовано и Волоколамское шоссе, улучшившее связь новостроек Тушина с центральными районами столицы.
Отрезок канала со шлюзом № 8 — единственное место в Москве, где можно наблюдать своеобразное движение в трех уровнях: по водной магистрали идут теплоходы, над нею — электропоезда, а под нею — автомашины и трамвай. Недалеко отсюда есть и четвертый транспортный горизонт, уже невидимый с поверхности: неглубоко под дном канала мчатся поезда метро, следующие между станциями «Щукинская» и «Тушинская». Этот участок трассы проложен в середине семидесятых годов, в основном до начала навигации, когда прибрежная полоса и ложе канала превратились в ледовый панцирь под воздействием густой сети замораживающих установок.
Шлюзы строились очень тяжело. Котлован под седьмой шлюз глубиной 25 м отрывался в водонасыщенных плывунах. Метод замораживания грунта на стройке не применялся. Тяжелые экскаваторы, работавшие на железнодорожном ходу, порой засасывало вместе с рельсами. Дорога-лежневка к экскаваторам долго не выдерживала и уходила в разжиженный грунт. Требовалось уложить 4,5-метровую толщу бетона на дно будущих шлюзов; для его производства был построен бетонный завод. Транспортеры в утепленных галереях подавали бетон к месту раздачи, и заключенные-каналармейцы в ручных тачках по узким доскам перевозили его котлованы. Огромные массы грунта, выбиравшиеся из котлована под шлюз № 7, шли на постройку насыпи для железной дороги, пересекавшей шлюз № 8 и Волоколамское шоссе, и на сооружение плотины Химкинского водохранилища — самой большой на канале имени Москвы. Вот ее основные размеры: ширина по основанию — около 210 метров, по гребню — 12, высота — 34 метра. Плотина вобрала в себя свыше миллиона кубических метров грунта, взятого также с близлежащих участков, 20 тысяч кубических метров бетона и железобетона, 1400 тонн металлического шпунта. Перед этим пришлось вынуть 440 тысяч кубических метров неустойчивых грунтов, чтобы исключить всякую случайность при заполнении и эксплуатации водохранилища. Ведь здесь, у самого порога города, собралось 28,5 миллиона кубических метров воды. Плотину пересекает донный водоспуск в виде железобетонной штольни длиной 225 метров, шириной по низу 4,6 и высотой 4,3 метра. Через него может уйти вся вода за 13 суток.
Шло к завершению и строительство канала. Экскаваторщиков и бетонщиков уже сменили монтажники, архитекторы, художники и... садоводы. Ранней весной 1937 г. канал был закончен. Остались позади огромные работы, когда были прорезаны холмы, намыты высокие дамбы, воздвигнуты железобетонные коробки шлюзов. Но в канале было сухо, он все еще стоял без воды.
23 марта 1937 г. последовало решение «остановить Волгу», то есть приступить к наполнению Московского моря и канала.
В этот день полноводная весенняя Волга сердито несла свои воды через пролеты плотины. Главный Инженер спокойно, будто он это делал каждый день, велел закрыть Волге дорогу на восток. Один за другим опустились тяжелые металлические щиты. И когда медленно и властно опустился последний щит, Волга оказалась запертой. Первый раз за многие тысячелетия ее жизни могучую реку остановили воля и труд человека. С пеной и брызгами вода ринулась на плотину, но щиты легко выдержали сокрушительный удар.
Течение реки было остановлено на 3 минуты. Механизмы и плотина работали безукоризненно. Затем щиты были приподняты на 25 см, через узкие щели под ними вода прорывалась в нижний бьеф Волги, поддерживая нужный уровень в ее нижнем течении. Одновременно с Волгой реки Икша, Уча, Клязьма своими весенними водами заполнили громадные водоемы — будущий водяной мост канала.
Через 13 дней главному инженеру доложили: «Московское море полно!» Тогда он отдал приказ открыть щиты бетонной плотины, чтобы пропустить на восток излишние волжские воды. Волга была окончательно покорена.
Ее вода поступила на строгий учет, и кран на бетонной плотине регулировал ее дальнейший пропуск, то поднимая, то опуская металлические щиты. 17 апреля вода наполнила все 128 км канала. Работы на канале имени Москвы были начаты в конце 1932 года и завершены весной 1937 года — в течение 4 лет и 8 месяцев. В майские дни того года первые волжские пароходы, празднично украшенные, прошли по каналу и стали на якорь у стен Кремля. Важно отметить еще вот какое обстоятельство. На канале же имени Москвы впервые в крупных масштабах применялась почти исключительно советская техника. Сложное оборудование и механизмы, смонтированные на канале, — также отечественного производства. Они отвечают высокому техническому уровню и в течение десятилетий работают вполне надежно.
Канал, протянувшийся от Волги до Москвы, являет собой яркий пример комплексного решения нескольких крупнейших водохозяйственных задач.
Первая из них — водоснабжение населения и промышленности Москвы.
Так Волга пришла в Москву. Уровень воды у Кремля поднялся почти на 3 м. По широкой полноводной реке поплыли большие корабли. Прежде безводная, удаленная от «большой воды», Москва стала портом трех морей – Балтийского, Белого (через Мариинскую систему) и Каспийского (через Москворецко-Окскую систему), к которым позже, после строительства Волго-Донского канала, добавились Азовское и Черное моря.
История строительства вызывает чувство восхищения и преклонения перед людьми, сумевшими выдержать его темпы и справиться с таким огромным объемом работы. Но мы не можем, не имеем права забывать, каким трудом и ценой многих жизней досталась эта стройка.
Канал до 1947 года не имел собственного имени, и этому есть основание. Поторопились, просчитались. Наиболее распространенное в те годы уже было, явно поспешно, присвоено Беломорско-Балтийскому каналу. Присваивать новому каналу Москва-Волга другое, менее значимое имя, считалось непозволительным. Выручил восьмисотлетний юбилей Москвы. И как подарок нашей столице канал стал называться ее именем — канал имени Москвы!
Спустя более полувека можно утверждать, что канал выполнил и продолжает выполнять возложенную на него роль: поставлять чистую воду для Москвы, служить хорошим водным путем, соединяющим столицу со всеми морями Европейской части РРР
России. Также канал стал местом отдыха и туризма для москвичей и гостей столицы.