Эффективность новых фабрик, оборудованных конторой Кнопа, позволяла московским «ситцевым» фабрикантам быстро завоевать необъятный внутренний рынок России и устремиться за границы империи: в Европу, в Азию. Молодые российские бизнесмены становились грозными конкурентами как учителей-англичан, так и их способных учеников — американцев. Недаром влиятельная и в те годы газета «Тайме» сообщала читателям: «Согласно мнению экспертов, некоторые русские мануфактуры лучшие в мире не только с точки зрения устройства и оборудования, но также в смысле организации и управления. Например, Кренгольмская мануфактура в Нарве многими считается лучшим в мире по организации предприятием, не исключая тех, которые находятся в Ланкашире. Эта мануфактура обладает руководящим персоналом, состоящим из 30 англичан, госпиталем, который стоит 2 миллиона франков. Там имеются более двух миллионов веретен и 4000 ткацких станков, рабочий городок с населением более 3000 человек. Все это выстроено и управляется по современным принципам ...»
Основателем и этой замечательной мануфактуры можно по праву считать «московского» немца Людвига Кнопа, обрусевшего и ставшего Львом Григорьевичем. Именно Кноп в 1856 году купил у семьи Сутгоф остров Кренгольм, а в начале следующего года при его деятельном участии образуется Товарищество Кренгольмской мануфактуры, высочайше утвержденное в июле 1857 года. А несколько ранее, 30 апреля того же года, в присутствии учредителей товарищества — Э. Ф. Кольбе, Г. И. Хлудова, А. И. Хлудова, К. Т. Солдатенкова, Л. Г. Кнопа и Р. В. Барлова, а также многочисленных гостей из Петербурга и Москвы состоялась закладка первого корпуса мануфактуры. Прекрасная весенняя погода благоприятствовала торжеству. Пастырь местной лютеранской церкви при пении хорала «Возлюбите Господа Бога» тремя ударами молоточка заложил краеугольный камень будущей мануфактуры, а Кузьма Терентьевич Солдатенков опустил золоченую дощечку с именами основателей. «Предполагается, что вновь заложенная бумагопрядильная фабрика,— писал один из немецких журналов в мае 1857 года,— будет величайшею в Европе, если не на земном шаре». Товарищество на паях составилось со складочным капиталом в 2 миллиона рублей, разделенных на 400 паев, по 5000 рублей каждый. К 1907 году основной капитал фирмы утроился. Кноп со дня ее основания был бессменным директором-распорядителем по день кончины, последовавшей 16 августа 1894 года.
При строительстве Кренгольмской мануфактуры проявилось еще одно деловое качество Кнопа: умение организовать крупномасштабное строительство и строить быстро и качественно. Корпус фабрики, заложенный 30 апреля 1857 года, уже к осени «обзавелся» стенами и крышей, зимой были сделаны своды, а весной — полы и оконные пролеты. Летом 1858 года в построенном корпусе и примыкающем к нему колесном помещении были установлены машины и два вододействующих колеса на 360 л. с., и 10 октября 1858 года пущены в действие первые 8000 веретен. В августе 1859 года мануфактура начала вырабатывать миткаль. Что и говорить, темпы строительства и организации производства по меркам советского долгостроя впечатляют. Но суть-то в том, что это был не единичный случай, а каждодневная практика, без которой просто немыслимы российская предприимчивость и смекалка. Уже в 1861 году, после участия в мануфактурной выставке в Петербурге, Кренгольмская мануфактура качеством своего товара заслужила право употребления Государственного герба империи на вывесках и изделиях. После петербургской выставки 1870 года мануфактура вновь подтвердила это право — на изделиях фирмы стоял Государственный герб. И в последующие годы участие фирмы как во всероссийских, так и в международных выставках — в Брюсселе, Атланте, Париже — подтверждалось высокими наградами за отличное качество изделий из Кренгольма.
В юбилейном издании, посвященном 50-летию мануфактуры, высоко оценивалась роль основателя фирмы — Людвига Кнопа: «Благодаря его постоянной заботливости, знанию промышленного дела и положения рынков и талантливой его инициативе по постепенному расширению фабрик, обеспечению их выгодным приобретением сырья и постоянным сбытом изделий Кренгольмская мануфактура построилась, развивалась ... и стала одним из перворазрядных очагов мировой хлопчатобумажной промышленности. Барону Л. Г. Кнопу рабочие мануфактуры обязаны и устройством школы, больниц, яслей, фабричной аптеки, обеспечением постоянной даровой врачебной помощи».
Отметим, что все объекты социально-культурного назначения возводились конторой Кнопа не после завершения строительства корпусов фабрик, а одновременно с ними. Так, первые жилые дома для рабочих и хозяйственные строения были заложены одновременно с фабричным корпусом, но на другом берегу реки Нарвы. Кроме того, с первых месяцев существования мануфактуры при ней были устроены частные школы — русская и эстонская для совместного обучения детей рабочих и служащих. Отмечая светлые страницы истории мануфактуры, обратимся и к темным, связанным прежде всего с кризисными явлениями в экономике, вызванными великой реформой 1861 года.
В результате резкого прилива рабочей силы (в основном обезземеленных крестьян из внутренних губерний России) со всей остротой встала проблема профессиональной подготовки рабочих кадров и в конечном счете изменения качества труда. Все это обусловило введение новых расценок: если первоначально за кусок в 45 аршин рабочий получал 50 копеек и за выработку 25 таких кусков в месяц добавлялась премия от 5 до 10 рублей, то к 1872 году зарплата за тот же объем работы снизилась до 40 копеек за кусок ткани при отмене премии. В том же году произошла знаменитая Кренгольмская стачка, поводом для которой послужила холерная эпидемия, вспыхнувшая летом 1872 года и достигшая в августе чрезвычайных размеров: сотни рабочих и служащих мануфактуры умерли от холеры.
Крайне тяжелое положение заставило оставшихся в живых пойти на экономическую забастовку, закончившуюся победой рабочих. Удовлетворив большую часть их требований, администрация и в последующие годы старалась сглаживать возникавшие конфликты. Так, руководство фирмы оказывало поддержку не только местной лавочной и базарной торговой деятельности, но и самим рабочим мануфактуры, когда цены свободных торговцев неудержимо ползли вверх. Например, в конце 1880 года и в начале 1881-го цены на ржаную муку поднялись у нарвских торговцев до 2 рублей 50 копеек за пуд. Администрация закупила в Петербурге значительную партию ржи, размолола и пустила в продажу рабочим по удешевленной цене. Второе такое поднятие цен на ржаную муку произошло в 1891 году, и фирма опять пришла на помощь рабочим, открыв удешевленную продажу.
Людвиг Кноп умер в 1894 году, в расцвете своего успеха. После него осталось два сына,— барон Андрей и барон Федор Львовичи. Но у них не было и малой доли того влияния и того авторитета, которые были у их отца. Они были очень приятные, очень культурные люди, в особенности Андрей Львович, но особой роли в общественно-промышленной жизни Москвы они не играли.Тем не менее среди московских немцев они по праву занимали первенствующее положение.
Деятельность Людвига Кнопа была, несомненно, очень полезной для развития русского текстильного дела и ни в какой мере не способствовала подчинению русской индустрии иностранному капиталу. Нужно сказать, что в восьмидесятых годах хлопчатобумажная промышленность была подлинной русской индустрией и работала уже частью на русском хлопке.
Рябушинские
Фамилия Рябушинских несомненно относится к числу наиболее известных в деловых и политических кругах дореволюционной России. Ведущие промышленники и финансисты они имели предприятия в текстильной, лесной, стекольной, полиграфической, металлообрабатывающей и других отраслях промышленности. Созданный в 1902 году банкирский дом «Братья Рябушинские» и реорганизованный в 1912 г. Московский банк были в числе ведущих в стране.
Ключевые роли Рябушинские занимали в самых крупных оргаяизащиях предпринимателей, таких, как Общество фабрикантов хлопчатобумажной промышленности, Московский биржевой комитет, Всероссийский союз торговли и промышленности и др. Они входили в руководящую группу партии «Прогрессистов», а старший брат П. П. Рябушинский, был признанным лидером контрреволюционной буржуазии в 1917 году.
Начиная дела в торговле и промышленности; Рябушинские постепенно стали и ведущими финансистами. В отличие от Гинцбургов и Поляковых они не склонны были заниматься грюндерскими операциями и спекуляциями ценными бумагами. Их банкирский дом находил полезное практическое применение капиталам,— будь то развитие льноводства или лесной промышленности, строительство первого автомобильного завода в России или добыча нефти.
Отличительной чертой братьев Рябушинских является сохранение сильной семейной сплоченной организации дела, что особенно проявилось в последнем дореволюционном поколении, когда сыновья Павла Михайловича Рябушинского действовали заодно, не обособляясь, как многие другие.
Однако изредка бывает, что братья пришлифовались друг к другу, трений нет, а есть поддержка и смена для отдыха. Это, пожалуй, самое идеальное решение, вопроса об организации управления делом.