Владимир Старковский
СПбГУ, 14 мая 2004 г.
Пожалуй, единственным достоверным философским суждением, является суждение о принципиальной недостоверности любого философского суждения.
Однако, естественное право философии на бездоказательность не освобождает оную от необходимости стремиться к достоверности, поскольку проблема достоверности, это ни много ни мало, проблема истины.
Законы логики, конечной задачей которых собственно и является поверка достоверности суждений, способны засвидетельствовать относительную истинность только простейших суждений, тех суждений, истинность которых и без того очевидна, вероятно поэтому за логикой и закрепилось определение «формальная».
Неприменимость логики к семантически усложненным суждениям обусловлена тем, что в таких суждениях неотчётливы значения как самих понятий, так и их взаимосвязей, и даже логически доказанная «смертность Платона» требует ещё разобраться, что такое смерть, и что такое Платон.
Таким образом, даже область эффективного применения законов логики невольно свидетельствует о том, что важнейшим фактором истинности суждения являются его простота и ясность.
Разумеется, лексический строй философии нельзя довести до уровня простоты и ясности начальной школы, однако возможности для семантического упрощения некоторых философских текстов, весьма значительны (только что после этого от них останется?).
Достоверность суждения может определяться его простотой и ясностью хотя бы потому, что в таких утверждениях гораздо сложней скрыться логическим, семантическим и демагогическим фальсификациям, нежели в заумных, витиеватых и вычурных рассуждениях.
Даже самое абсурдное утверждение, такое как: «Да и нет – одно и то же», «философская казуистика» легко превращает в амбициозно - убедительную фразу, например в такую: «Антиномия не амбивалентна».
Дабы обозначить исторические корни тезиса о простоте и ясности как свидетельстве истинности суждения, позволю себе процитировать некоторых авторов.
"Неясность слова есть неизменный признак неясности мысли". Л. Толстой.
"Таинственность не есть признак мудрости. Чем мудрее человек, тем проще тот язык, которым он выражает свои мысли". Л. Толстой.
"Самый верный признак истины - это простота и ясность, ложь всегда бывает сложна, вычурна и многословна". Л. Толстой.
"Мудрено пишут только о том, чего не понимают". Василий Ключевский.
"Кто ясно мыслит - ясно излагает". Артур Шопенгауэр.
"Где темен стиль, там царствует заблуждение". Л. Вовенарг.
"Вырази ложную мысль ясно, и она сама себя опровергнет". Л. Вовенарг.
"Чего ты не можешь ясно высказать, того ты не знаешь". Эсайас Тегнер.
"Простота - признак истины". Античный афоризм.
Эволюционное семантическое усложнение философии представляется закономерным и неизбежным, но если признать, что философское познание бесконечно, то из этого следует, что и семантическое усложнение философии так же будет бесконечно возрастать. Но голова – то у человека не бесконечна, для неё и сегодняшний уровень философской казуистики зачастую является совершенно неудобоваримым.
А если экстраполировать дальнейшее семантическое усложнение философии на бесконечность познаваемого, то тогда придётся признать, и бесконечное снижение достоверности философского знания, и как следствие этого, непознаваемость мира, что противоречит постулату его познаваемости.
Таким образом, поддержание хоть сколько – нибудь приемлемого уровня простоты и ясности является для философии проблемой её жизнеспособности.
Но совместимы ли простота и ясность с бесконечностью философского познания?
Учёные, которым хорошо известно физическое устройство мира, в один голос заявляют о его невероятной рациональности и целесообразности. С очень высокой степенью вероятности можно предположить, что и подлинная философская модель мира, в отличие от ложных так же является рациональной, то есть, истинная философская модель мира может описываться просто, ясно и логично. Разумеется, нельзя сводить философскую рациональность к рациональности вульгарного материализма (сенсуализма), поскольку материализм, это всего лишь комментарий к работе органов чувств, органов весьма ограниченных и несовершенных.
Показателями достоверности философского текста также могут служить такие критерии, как рациональность и целесообразность идеи, красота и стройность логики, а также согласованность суждения с более масштабным комплексом представлений.
Информативно – ценное утверждение должно быть: значимым, универсальным, оригинальным, кратким, содержательным, а при этом ещё и ясным, такое сочетание качеств в одной фразе крайне труднодостижимо (как впрочем любое проявление совершенства) и является большой редкостью.
Однако, достаточно к пустому, надуманному, частному, мелкому и банальному суждению добавить заумной терминологической невнятности, как ничего не стоящая мысль, или даже откровенная глупость, тут же превращается в священную корову философского глубокомыслия.
А объявить о том, что «Их Высокоумие» - голый, совершенно некому, поскольку цензом на непризнание «высокоинтеллектуальных» глупостей обладают, как раз те, для кого высокоумие является главным предметом гордости.
Семантически отягощённые суждения, в силу их невнятности, полемически неуязвимы, что является очень ценным демагогическим качеством, для пустых, надуманных и бездоказательных утверждений.
Тогда как простые и ясные суждения полемически беззащитны, что требует от авторов добиваться их предельной самоочевидной истинности, рациональности, логики, красоты, универсальности и содержательности, а такого интеллектуального результата удаётся добиться очень немногим и очень нечасто, вот и приходится мыслителю имитировать интеллектуальные ценности терминологически облагораживая и семантически отягощая собственное пустословие.
Научный авторитет как правило обретают бессодержательные, путанные и предельно замысловатые философские теории, это происходит вероятно потому, что глупость легче всего прячется в амбициозном многословии, а гордость ума охотно принимает раздутое пустозвонство за глубокомысленное знание.
Для интеллектуальной гордости, все простое представляется ничтожным, а все заумно - претенциозное – содержательным.
Гордость ума легко принимает запутанно - напыщенное пустословие, переходящее иной раз в откровенную бессмыслицу, за глубокомысленную, серьезную информацию.
Разного рода «тайные» знания – это всего лишь особый вид глупости предназначенный специально для интеллектуалов.
И если философ отвергает простое и ясное мышление, то прежде всего потому, что оно представляется ему слишком примитивным, чтобы быть истинным, это обусловлено прежде всего тем, что философия, это очень часто не любовь к мудрости, а любовь к своей собственной мудрости.
В Евангелии есть такой фрагмент, лицо Иисуса внезапно озаряется радостью и Он произносит: «Славлю Тебя, Отче, Господи неба и Земли, что Ты утаил это от мудрых и разумных и открыл младенцам». (Лк.10.21).
С точки зрения обыденных представлений о знании, данное высказывание представляется просто абсурдным, тем более, из контекста не ясно, что именно имел в виду Спаситель. Но может быть простота, всё - же не так проста как кажется, и она действительно является «крайним пределом опытности и последним усилием гения»?
Некоторые важные, но неиспользованные в докладе тезисы.
"Ясность - это искренность мысли". П. Буаст.
"Ничто так не заразительно, как заблуждение, поддерживаемое громким именем". Ж. Бюффон.
"Ясность есть лучшее украшение истинно глубокой мысли". Л. Вовенарг.
"Истина – едина, а ложь многолична". Св. Григорий Богослов.
"Когда на твой вопрос отвечает философ, перестаешь понимать вопрос". А. Жид.
"Мудрец отличен от глупца тем, что мыслит до конца". В. Майков.
"От книжной мудрости глупец тупее вдвое". Ж. Мольер.
"Ученость в дураке несноснее всего". Ж. Мольер.
"Противоположность истине обладает сотней тысяч обличий и не имеет пределов". М. Монтень.
"В область веры входит все, кроме математики". Неизвестный автор.
"Умному - ясное, дураку – красное". Русская пословица.
"Тысячи путей ведут к заблуждению, и лишь один ведет к истине". Ж.Ж. Руссо.
"Чтобы быть ясным, надо прежде всего самому иметь потребность в ясности". Ж. Ренар.
"Простота - это то, что труднее всего на свете: это крайний предел опытности и последнее усилие гения". Ж. Санд.
"Много говорить и много сказать не одно и то же". Софокл.
"Чем больше слов, тем жиже мысли". В. Старковский.
"Тайна - это мудрость болванов". Г. Уолпол.
"Точность мысли обусловливает точность выражений". Г. Флобер.
"Ученый дурак пишет свою бессмыслицу лучшим стилем, чем неученый, но от этого она не перестает быть бессмыслицей". Б. Франклин.
"Ученые весьма часто отличаются от нормальных смертных способностью восхищаться многословными и сложными заблуждениями". А. Франс.