- просчеты государственной социальной политики, ведущие к усилению социального неравенства и лишающие государство возможности играть роль справедливого арбитра, способного беспристрастно защищать интересы всех общественных групп ¦2.с. 187].
Кризисному характеру российской трансформации соответствует, по мнению Авра-амовой, "неустойчивый и неформальный характер социального поведения" [2, с. 189]. Он выражается "в доминировании адаптации над устойчивыми моделями поведения, которые присущи стабильно функционирующим обществам и оформляются в процессе социализации. В результате адаптация в настоящее время стала определяющей характеристикой социального поведения населения" [2, с. 189].
Однако, как представляется, сложившаяся ситуация в значительно большей степени, чем нам кажется сегодня, является не результатом конкретных просчетов экономической и социальной политики последнего десятилетия, а "функцией времени". Думается, для всего переходного периода, который, к сожалению, как уже очевидно, продлится еще достаточно долго, для большинства населения будет характерна как раз адаптивная форма поведения. Сам факт массового перехода к "устойчивым моделям, присущим стабильно функционирующим обществам", может стать сигналом к тому, что переходные преобразования подошли к концу. Поэтому вряд ли справедливо было бы анализировать идущие сегодня в нашем обществе процессы без учета того факта, что по историческим меркам мы прошли еще слишком малую часть необходимого пути.
Кроме того, вряд ли справедливо было бы видеть причины социальной напряженности, негативного отношения людей к разворачивающимся процессам исключительно в неудачно избранной стратегии и тактике экономических реформ. Не говоря уже о том, что многое за эти годы делалось в режиме "вынужденного перехода", в виде серии шагов, совершаемых исключительно для того, "чтобы не было хуже", чтобы избежать действительной катастрофы [Тб], причины многих искажений целесообразно поискать в наших глубинных социально-культурных традициях. К сожалению, у нас еще слишком велико влияние антилиберальных, архаичных, традицио-налистических начал.
Надо признать, что за последнее десятилетие отечественные реформаторы так и не осознали необходимости серьезного учета этого фактора при принятии конкретных решений. Даже не был поставлен вопрос о важности изучения родной "почвы", выделения в ней как элементов, которые необходимо нейтрализовать (или хотя бы заранее получить представление о характере негативной реакции, чтобы учесть ее в своих действиях), так и элементов, точные воздействия на которые способны существенно расширить поле для либеральных преобразований. Сам тезис о "консервативности либерализма", о том, что он должен естественно вырастать из "почвенного" материала, не принимается.
Так, Е. Ясин на прямой вопрос о важности учета национальных "почвенных" элементов в рыночных реформах ответил, что это верно только "в отношении Запада".
В нашей же стране, по его мнению, либеральные ценности были достоянием "узкой группы лиц, также принадлежащих к западной культуре" [17], а основное социокуль-турное поле - исключительно консервативно. Думается, данные о жестком неприятии преобразований последнего десятилетия, приводимые Авраамовой, не в последнюю очередь - результат такой позиции, по сути своей неконструктивной: ведь если наша "почва" действительно чужда либерализму, то и либеральные реформы у нас невозможны. Однако прошедшее десятилетие при всех его издержках и просчетах псе же показало, что это не так, хотя складывающаяся в реальности картина весьма далека от известных канонов.
Исследования Авраамовой позволяют ей сделать вывод, что в нашем обществе "имеется социальный слой, уже сформировавший специфические образцы социального поведения, обладающего устойчивостью, которую он стремится закрепить и лсгити-мизировать. Создан жизненный стиль, чьи элементы активно репрезентируются в обществе" [2, с. 189]. Правда, слой этот, по ее оценкам, немногочислен (5-7%) и достаточно замкнут. В нем действуют свои нормы и санкции, поддержи вающие его устойчивость, культурные символы взаимодействия, практически завершился процесс оформления групповой идентичности и связанного с ней образа жизни.
Всего этого нельзя пока сказать о среднем слое. Авраамова показывает, что для него характерна "значительно меньшая гармония отношений между типом идентичности и занимаемой статусной позицией" [2, с. 190J. Она выделяет несколько причин. по которым формирование широкого среднего слоя оказалось заблокированным, среди них главное - то, что механизм проведенной приватизации способствовал формированию крупных, но не мелких и средних собственников. Вообще же, по ее мнению, становлению среднего класса в России будет способствовать, с одной стороны, "развитие автономной активности, выкристаллизовывание социальных интересов, групповой идентичности, культурно-детерминированной системы ценностей, норм и санкций" [2, с. 190], а с другой - стабилизация "социально-экономических и политических институтов и способность общества к воспроизводству этой стабильности, под которой следует понимать не консервацию существующего порядка, а предсказуемость и открытость действий власти" [2, с. 191].
Завершается книга Авраамовой главой о перспективах консолидации трансформирующегося общества. Размышляя о путях выхода из идейно-нравственного кризиса и опираясь на данные своих исследований, она приходит к выводу, что "утилитарно-прагматическая, а не идеологическая ориентация в политической сфере в наибольшей степени смыкается как с ориентацией на здоровые истоки национальной культуры, так и с интересом к ее наивысшим достижениям. Прагматическая, нендеологизированная ориентация не ведет ни к культурной деградации, ни к ценностному релятивизму. В условиях городской культуры она по существу опирается на либеральный ценностный комплекс, включающий такие ценности, как свобода, благосостояние, личный успех, которые, соединяясь в обыденном сознании с традиционными ценностями (неаскетической религией, семьей, авторитетным государством), не входят в противоречие с утилитарно-прагматическими установками" [2, с. 228]. Таким образом, можно считать. что прагматическое стремление каждого к достижению собственного благополучия и наибольшей степени способствует успеху процесса социальной трансформации всего российского общества.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Тихонова Н.Е. Факторы социальной стратификации в условиях перехода к рыночной экономике. М.,1999.
2. Авраамова Е.М. Время перемен: социально-экономическая адаптация населения. М., 1998.
3. Авраамова Е., Дискин И. Социальные трансформации и элиты // Общественные науки 1 современность, 1994. № 3.
4. Авраамова Е., Гурков И., Булычкина Г. Приватизация как социально-экономический феномен // Общественные науки и современность. 1995. № 6.
5. Шкаратан О., Тихонова Н., Пахомона Е. Человеческий потенциал России (1994 год) // Общественные науки и современность. 1995. № 4.
6. Тихонова Н.Е. Мировоззренческие ценности и политический процесс в России // Общественные науки и современность. 1996. №4.
1. Дискин И.Е., Aвраамова E.M. Адаптация населения и элит (институциональные предпосылки) // Общественные науки и современность. 1997. № 1.
8. Tихонова H.E. Динамика социальной стратификации в постсоветском обществе // )Общественные науки ц современность. 1997. № 5.
9. Aвраамова E.M. Сберегательные установки россиян // Общественные науки и современность. 1998.№ I.
10. Tихонова H.E. На пути к новой социальной стратификации российского общества // Общественные науки и современность. 1998. № 3.
11. Aвраамова E.M. Формирование новой российской макроидентичности // Общественные науки и современность. 1998. № 4.
12. Aвpаамова E.M. Социальная мобильность в условиях российского кризиса // Общественные науки и современность. 1999. № 3.
13. Тихонова H.E. Самоидентифнкация россиян и ее динамика // Общественные науки и современность. 1999.№ 4. -
14. Заславская Т.И. Социальная структура и гражданское общество // Личность. 1999. декабрь.
15. Золотова И.. Зуев А. Молодежь на рынке труда // Общественные науки и современность. 1994. №5.