На практике механизмы моделирования и прогнозирования реализуются в работе мозга высших представителей животного мира, дополняясь на определенном этапе эволюционирования и механизмом целеполагания. Само моделирование осуществляется системой групп нейронов, а точнее – огромным массивом содержащихся в них простейших электромагнитных контуров, которые при взаимодействии нейронов образуют сложноорганизованные электромагнитные контуры всевозможных конфигураций. Эти контуры являются носителями всей содержащейся в мозге информации, а работа мозга представляет собой взаимосвязанное функционирование нескольких его блоков и в интересующем нас контексте схематично может быть обозначена следующим образом. Информационная модель какого-либо внешнего объекта или процесса возникает в блоке генерации новой информации (в результате стохастических взаимодействий нейронов между собой). В блоке памяти в виде соответствующих устойчивых электромагнитных контуров складируется как “собственная” информация ( то есть поступающая в него из блока генерации), так и информация о реальном внешнем мире, поступающая от периферийных органов чувств в виде электромагнитных же импульсов. В блоке управления посредством специальных управляющих программ производится идентификация собственных информационных образов-моделей с информационными образами реального мира и соответствующая корректировка первых. Сами управляющие программы также представляют собой комплексы сложноорганизованных электромагнитных контуров, а наполнение блока управления ими происходит как в процессе обучения (то есть воздействия извне), так и в процессе собственной творческой деятельности (работы блока генерации).
Для дальнейшего изложения существенны два вытекающих из сказанного обстоятельства: 1) Реальные объекты и процессы внешнего мира и их информационные образы-модели, содержащиеся в электромагнитных структурах мозга – это две независимые субстанции, возникшие и развивающиеся в параллельных измерениях, а не в режиме однозначного зеркального отображения. 2) Как первые, так и вторые имеют сугубо “материальную” природу и подчиняются соответствующим физическим законам. (Так, например, можно показать, что любое знание, любое религиозное или этическое верование, любые наши эмоции, рефлексы и инстинкты принципиально сводимы к электромагнитным комплексам чрезвычайно высокой, но конечной степени сложности; можно также “отреставрировать” и сами механизмы их зарождения в процессе эволюции).
Обозначив основные этапы эволюционирования, мы можем теперь перейти к вопросу об ее направленности. Анализируя массу претендующих на роль критерия направленности физических и математических параметров, мы легко обнаруживаем очень низкую степень общности каждого из них. Исходя из приведенного обзора, по степени универсальности на первое место можно поставить признак устойчивости. Однако неабсолютен и он.
При всем внешнем разнообразии форм общим для всех этапов эволюционирования является то обстоятельство, что причиной какого-либо изменения данной структуры (то есть выхода ее из стационарно-циклического состояния) является воздействие на нее внешнего объекта. (Причина различного рода “внутренних” флуктуаций – таких как мутации генов или распад элементарных частиц – состоит в незамкнутости циклов каких-либо их структурных подуровней. Но сами эти подуровни, строго говоря, как раз и являются элементами внешнего внутри данных структур). Если произошедшее в результате взаимодействия с внешним объектом совокупное изменение свойств структуры увеличивает степень ее устойчивости в данных конкретных условиях, то возрастает и вероятность ее дальнейшего структурирования. Однако и сам факт внешнего воздействия, и его параметры по определению являются идеально-случайными. Поэтому, хотя с каждым последующим актом структурирования происходит приращение новых свойств и, следовательно, возможностей к реализации новых форм устойчивости, количественная величина меры устойчивости данной структуры непрерывно и непредзаданным наперед образом изменяется вслед за непрерывным же изменением параметров внешней среды.
В итоге все “сущее” предстает перед нами в виде бесконечного потока ветвящихся и взаимодействующих эволюционных цепочек, одни временные звенья которых идут с возрастанием устойчивости, а другие – с ее уменьшением. Мы же фактически просто вычленяем из хаоса встречных потоков структурирования и деструкции отдельные фрагменты этих цепочек (руководствуясь теми или иными признаками отбора) и их совокупность обозначаем понятием “эволюция” (отсюда понятна бесплодность усилий в поиске неких универсальных и всеобъемлющих формулировок критериев направленности эволюционного “прогресса”).
Дело, впрочем, обстоит еще “хуже”: эволюционный поток не только никоим образом не направляем “сверху” (то есть так называемых “законов развития” попросту не существует), но и абсолютно жестко детерминирован снизу. Несмотря на всю сложность клубка субъектно-объектных взаимодействий эволюционных цепочек, на деле все они сводимы к сумме взаимодействий конкретных структур. Кратко обозначенную выше общую эволюционную лесенку мы можем все более и более детализировать и не найдем в конечном счете ничего кроме бесконечной последовательности элементарных ступенек-взаимодействий, между которыми и внутри которых не остается места ни для чего сверхъестественного и “неучтенного”. Сами же эти ступеньки – суть акты элементарных взаимодействий элементарных же структур между собой, в каждом из которых исходные параметры однозначным образом определяют все последующие. И это вовсе не механический редукционизм: в каждом акте структурирования рождаются новые свойства (новая информация), несводимые к свойствам исходных структур. Однако сами эти новые свойства также предопределены исходными параметрами взаимодействия.
Чем глубже погружаемся мы в анализ существа окружающего, тем большая бездна всеобщности детерминизма открывается нам (в том числе можно показать, что ни соотношение неопределенностей из области квантовой механики, ни наличие так называемых “ точек бифуркаций” в поведении нелинейных неравновесных структур все сказанное ни в коей мере не опровергают). Предзаданность развития “снизу” могла бы противоречить наличию строгих законов эволюционирования (являющихся следствием действия некой гипотетической “направляющей силы”), но их то мы как раз и не обнаруживаем. Уже сегодняшние успехи в микроскопии вообще и в микробиологии в частности позволяют нам поатомарно расшифровывать составы и механизмы функционирования важнейших микросистем всего живого, и везде мы находим то и только то, что с необходимостью и достаточностью соответствует базовым физическим законам с их строгими причинно-следственными связями.
Возьмем простой пример – водитель за рулем движущегося автомобиля. Ясно, что его мозг в данном случае – простой придаток к органам управления, преобразующий по заданной программе светозвуковую информацию в соответствующие мышечные сокращения. Но точно также и любой из нас в любое мгновение своей жизни – всего лишь идеальный преобразователь предопределенного предыдущего в предопределенное последующее. Легко показать, что фундаментальная причина этого заключается в невозможности возникновения, существования и преобразования информации самой по себе – вне ее материальных носителей, все формы взаимодействия которых строго детерминистичны. (Водитель может, конечно, попытаться “обмануть судьбу”: прибегнуть к “свободе воли” и принять решение остановиться на зеленый свет, то есть поступить вопреки предписаниям стандартной управляющей программы. Однако и само это решение есть ничто иное, как определенный контур-флуктуация, материализовавшийся в блоке генерации не из некоего мистического эфира, а из наложения пусть и стохастических, но имевших свои первопричины других электромагнитных контуров). Нам представляется, что в любой конкретной ситуации мы всегда можем предложить несколько альтернативных вариантов поведения и сугубо по своему усмотрению выбрать один из них. Но все наши идеи – это всего лишь информационные образы соответствующих им электромагнитных контуров в коре головного мозга. Каждый из них генерируется сам и порождает другие в соответствии со строгодетерминированными максвелловскими законами. Поэтому на деле предопределенным является не только наш выбор, но и весь спектр сформулированных нами вариантов.
Теперь – о “хорошем”. Природа не только подвела нас к осознанию всеобщности детерминизма, но и обозначила подсказки по снятию его бремени.
Высшие эволюционные механизмы устойчивости основаны на использовании методов моделирования и прогнозирования, суть которых заключается в реализации “нефизического” (аналогового) взаимодействия двух непосредственно независимых друг от друга субстанций: реальных процессов во внешнем мире и процессов генерации в нашем мозге их информационных образов-моделей. Именно благодаря фактору независимости мы можем в указанных моделях как упростить существо реальных процессов до уровня наиболее значимых факторов, так и ускорить (опередить) их. Таким образом, хотя процесс нашего мышления и является детерминированным изнутри, но он в общем случае произволен по отношению к объекту осмысления. Проявлением этой произвольности является, например, сам факт множественности религий. Другой интересный пример – механизм мотивации непосредственно нашего мышления: иногда какая-либо локальная по своей сути идея повседневного плана буквально захватывает нас, в то время как переключение на осмысление более существенных проблем требует значительных усилий. Можно показать, что степень мотивации здесь практически полностью определяется всего лишь двумя факторами: мерой значимости для нас объекта осмысления и мерой достижимости желаемого результата. Главным обстоятельством при этом является то, что значение имеют вовсе не истинные величины этих мер, а лишь сугубо субъективно оцениваемые нами самими.