Подчеркнем, что обнаружение бозонов Хиггса – не просто открытие еще одной из предсказанных СМ частиц. Ситуация для теоретической физики выглядит весьма драматичной: либо они будут найдены, либо придется сделать вывод о необходимости существенного реформирования СМ. Можно описать возникшую ситуацию следующим образом: физика, поднимаясь на новый уровень или, скажем, «этаж» понимания строения мира, дошла почти до конца длинного пролета лестницы. Остается сделать один шаг, чтобы выйти на новую «лестничную площадку», и мы делаем этот шаг. Либо мы выйдем на новый этаж, либо обнаружим, что лестница заканчивается тупиком и здесь нового этажа нет – тогда нам придется вернуться на этаж ниже и начать поиск новой лестницы. Поэтому неудивительно, что поиск бозона Хиггса является первоочередной целью экспериментов на БАК.
Но есть еще одна задача, не менее важная. Теоретики, обсуждая возможное строение мира на еще более малых расстояниях, наметили целый ряд правдоподобных направлений поиска нового в области «нестандартной» физики. Эти поиск единой природы всех взаимодействий, поиск симметрий между частицами материи и частицами-переносчиками, исследование гравитационного взаимодействия в микромире и изучение природы пространства-времени. Сейчас мы не имеем экспериментальной информации о том, какой из путей развития наших преставлений о мире наиболее эффективен. Физики надеются, что на БАК такая информация будет получена. Продолжая предыдущую аналогию, можно сказать, что мы ожидаем увидеть на новом этаже множество дверей, ведущие на разные новые лестницы, и нам необходимо узнать, по какой из них лучше всего продолжить движение.
Кроме того, на БАК можно ставить эксперименты по столкновению тяжелых ядер. Полученная при этом информация может заложить основу для разработки «энергетики XXII века» - более мощной и безопасной, чем энергетика термоядерного синтеза.
Однако насколько безопасны такие масштабные эксперименты? В последнее время БАК приобрел широкую известность из-за выступлений средств массовой информации и некоторых исследователей о возможности глобальных катастрофических последствий пуска коллайдера. Все подобные опасения основаны на «наслаивании» друг на друга нескольких предположений. Во-первых, предполагаются возможности рождения некоторых гипотетических объектов: это микроскопические черные дыры, «зародыши» новых вакуумов, «червоточины» пространства-времени, магнитные монополи и гиперустойчивые ядра с примесью странных кварков («страпельки»). Далее к этим предположениям присоединяются новые – о возможном катастрофическом влиянии этих объектов на Землю. Однако каждое из предположений имеет очень малую вероятность оказаться справедливым. Даже возможность существования всех этих объектов до сих пор не установлена. Кроме того, масштаб энергий БАК не является «критическим» для их рождения, так как для большинства из них требуются энергии во много миллиардов раз больше. Поэтому вероятность рождения этих объектов крайне мала даже с точки зрения теорий, допускающих их существование. В теориях, где такая вероятность несколько выше (но все равно очень мала с «житейской» точки зрения), эти объекты обычно очень нестабильны и исчезают, не успев причинить никакого вреда. Суммируя сказанное, можно сделать вывод о том, что аккуратный теоретический анализ не дает оснований хоть какую-нибудь из «опасностей» считать серьезной. Иногда можно услышать: конечно, вероятность очень мала, но все-таки она не ноль. А вдруг что-то опасное осуществится «по несчастливой случайности»? На самом деле с точки зрения науки процессов с вероятностью ноль вообще практически не существует – все, что мы обычно считаем невозможным, есть с ее точки зрения события «крайне маловероятные». И дело тут в величине вероятности. Например, если посадить шимпанзе за компьютер с текстовым редактором, и она начнет беспорядочно стучать по клавишам, то для ученого существует отличная от нуля вероятность, что сначала она ударит по клавише «Н», за тем «е», затем «пробел» и так далее:
Не мысля гордый свет забавить…, то есть напечатает весь текст «Евгения Онегина», включая утраченную главу. Ясно, однако, что никто не признает такое событие осуществимым.
Помимо теоретических, есть и практические причины не верить катастрофическим ожиданиям. В самом деле, энергии, достигнутые на уже существующих установках (например, «Тэватрон» лаборатории имени Э.Ферми и релятивистский коллайдер тяжелых ионов Брукхейвенской лаборатории), лишь на порядок уступают энергиям БАК. Эта разница существенна с точки зрения поиска бозона Хиггса, но не является очень существенной для упоминающихся «опасных» событий. Если бы они могли происходить на БАК, физики бы обязательно увидели хоть какие-нибудь их проявления на этих установках. Однако ничего похожего не наблюдалось. Кроме того, в просторах видимой части Вселенной немало астрофизических объектов, генерирующих пучки частиц с энергиями, о которых земные экспериментаторы даже и не мечтают. К тому же плотность потока частиц в этих пучках существенно превосходят все, что есть на Земле. Наблюдения за всеми этими явлениями также не обнаруживают признаков рождения катастрофически опасных частиц.
Означает ли это, что шум вокруг опасностей коллайдера поднят зря? Я думаю, что не совсем. С одной стороны, этот пример – скорее успокаивающий. В самом деле, даже приведенное выше перечисление обсуждаемых опасностей ясно указывает на то, что начали их обсуждение сами физики-теоретики. Причем многие из процессов обсуждались еще задолго до того, как проект БАК начали разрабатывать. Таким образом, к этой стороне своих исследований физики отнеслись достаточно ответственно. Но с другой – хорошо, что широкое обсуждение вновь напомнило ученым (и не только физикам) о том, насколько велика может быть (в прямом и переносном смысле) цена их исследований. К сожалению, не всегда в современном мире деятели науки руководствуются «любовью к Истине». Привнесение в науку мотивов корыстолюбие и честолюбия – большая опасность не только для самой науки. Еще большая опасность – использование достижений научного поиска без оглядки на «помехи» в виде моральных норм. Человечество сейчас сталкивается с целым рядом проблем, каждая из которых грозит глобальной катастрофой: экологические кризисы, нарастающая нестабильность мира по отношению к социальным, военным и техногенным катастрофам, процессы деградации в морально-этической сфере. Задача науки – в союзе с Совестью искать пути решения этих проблем и стремиться не добавлять к ним новые.