Для мастерского владения этим инструментом необходимо различать виды интерпретаций и знать их возможности и ограничения. Можно выделить по крайней мере три пары противоположных видов:
1) интерпретация на объективном и субъективном уровне;
2) редуктивные и проспективные интерпретации;
3) интерпретации переноса и контрпереноса.
В отношении первого пункта начинающим аналитикам рекомендуется использовать субъективные интерпретации только после объективных. Последние относятся больше к внешним и очевидным аспектам в жизни клиента. Субъективный же уровень адресуется к интрапсихической реальности клиента, особенностям его внутреннего мира. То есть в первом случае мы рассматриваем проблему как нечто интроецируемое, а во втором — как проецируемое изнутри на внешний мир. Часто в психоанализе и психотерапии признают только интерпретации на объективном уровне. Мы привыкли считать проблемы клиента, например, последствиями травматических эпизодов его жизни, результатом воспитания в детстве или отношений с близкими людьми. И мы пытаемся помочь ему разобраться в сложившейся ситуации, предполагая ее реальность и актуальность для клиента в том виде, в каком он ее излагает. Огромной заслугой юнгианской психологии является демонстрация того, что эти описания, в сущности, относятся к тому воображаемому миру внутри клиента, в котором и протекает его психическая жизнь. Психика не только формируется факторами окружающей среды, но и развивается из своих собственных источников, обладая определенной автономией и способностью к саморегуляции. Поэтому, например, недоброжелатели клиента отражают его собственные теневые проекции, а партнеры по браку — проекции Анимы или Анимуса. Выбор последовательности интерпретаций продиктован тем, что клиенту в начале необходимо увидеть ситуацию более объективно, такой, какова она есть на самом деле, ослабив свои аффективные искажения. Иначе может возникнуть опасность «затуманивания», ухода от реальной ситуации в мир фантазий, которые имеют только слабую связь с конкретными жизненными задачами и не способствуют облегчению страданий. В практике Юнга, однако, бьи.; > много примеров субъективных интерпретаций, даваемых с ходу. Для некоторых людей, погруженных в насыщенную внутреннюю жизнь, они могут быть полезнее рассуждений о возможных объективных обстоятельствах их внешней ситуации. С другой стороны, если принимать в расчет принцип компенсации, то интерпретация на объективном уровне дополняла бы и корректировала доминирующую установку таких людей. Очевидно, в этом вопросе полезна гибкость и ориентация на то, в каком направлении идут ассоциации самого клиента. Говоря об интерпретациях второго типа, можно использовать сравнение с деревом. Редуктивные интерпретации подобны его корням в земле, а проспективные тем плодам, которые оно должно принести, или его предназначению в целом. Опять же в начале лучше давать редуктивные интерпретации. Например, работая с семейными проблемами клиента, можно выяснить его стремление к власти, страх зависимости и даже проследить его теперешнюю ситуацию и найти ее истоки в нарушенных детско-родительских отношениях в его личном прошлом. После ясного и исчерпывающего разбора всех этих редуктивных моментов можно обратить его внимание на то, что, возможно, он учится устанавливать отношения с противоположным полом, ищет для себя адекватную модель мужественности и стремится к подлинной близости. Игнорирование этой второй проспективной части делало бы картину слишком мрачной и могло бы превратиться в одностороннее и примитивное патологизирование клиента. Наше восприятие других людей часто имеет это профессиональное искажение. Психологу и особенно психиатру очень легко поставить диагноз и увидеть в поведении пациента всевозможные психические отклонения. Мы можем стать пленниками архетипической ситуации лечения. Частично эти образы индуцированы бессознательным пациента, чтобы пробудить эмпатию и сострадание терапевта, но частично они приходят из собственного бессознательного аналитика, являясь компонентами его персоны или тени. Они могут мешать лечению, вызывая искусственную инфантилизацию и патологизацию клиента, препятствуя выходу на сцену образов его здоровья и целостности. Исторически именно этот отказ смотреть на человеческую душу через призму болезни привело к расхождению Юнга и Фрейда, а впоследствии к рождению всего гуманистического крыла психологии. Вопрос проспективной интерпретации не сводится к техническому трюку. Она зависит от нашей способности видеть лучшее в клиенте и вообще верить в людей. Кроме того, с юнгианской точки зрения это еще и вопрос понимания двоякой природы бессознательного — оно и злой демон, доставляющий хлопоты, и ангел, приносящий спасение. Все же с проспективной интерпретацией не следует торопиться, так как есть риск поощрять тем самым избегание темных и неприятных сторон. Возрождения не может произойти без смерти. Важно просто никогда не терять из виду этот другой, направленный на будущее аспект анализа. По поводу третьего типа интерпретаций нужно вспомнить идею Мелани Кляйн, что отношения переноса присутствуют уже с первых минут анализа. Психоаналитики школы объектных отношений фокусируются именно на интерпретациях переноса и считают уместным делать их чуть ли не с первых минут терапии. Не отрицая важности проекций при переносе, юнгианские аналитики, как правило, стремятся быть ближе к самому содержанию бессознательного материала. Иначе есть опасность сводить все происходящее в анализе исключительно к взаимоотношениям с аналитиком. Навязчивая интерпретация переноса может провоцировать тревогу и только мешать процессу исцеления. Конечно, все, что произносится в присутствии аналитика, имеет к нему некоторое отношение. Но сновидения и фантазии сами по себе могут представлять ценность для клиента. Символическое богатство их значений не сводится только к бессознательной картине отношений переноса. И, разумеется, было бы странным во всем разнообразии реакций, связанных с переносом, видеть только отражение отношений матери и младенца в первые месяцы жизни. В такой редукции нет принципиальной ошибки. Но надо осознавать, что это всего лишь одна из метафор, описывающих аналитические отношения. Как и в любых человеческих отношениях, в них потенциально проявляются все паттерны межличностного общения. Фактически все сказки, мифы и литературные произведения посвящены человеческим взаимоотношениям. Интерпретация переноса должна устанавливать смысловые связи между ситуацией в анализе и этим более широким метафорическим контекстом, незримо включенным в происходящее, и исследовать его влияние. Более четкие указания на перенос связаны с образом аналитика в снах клиента или с прямыми высказываниями об аналитике. Но и в этом случае полезны осторожность и гибкость, потому что эти сигналы могут относиться не только к проекциям личного содержания, но и к активизировавшимся архетипическим персонажам или к образу внутреннего целителя клиента. Что касается интерпретаций аналитиком своих вызванных контрпереносом чувств, фантазий и сновидений, то они делаются им в самоанализе или на встречах с супервизором, чтобы в первую очередь лучше понять клиента и извлечь денную информацию о неосознаваемых процессах в анализе. У Юнга был случай, когда он непосредственно рассказал клиентке свой сон про нее и истолковал его так, что она поняла про себя нечто ценное. Конечно, такое поведение — скорее исключение, чем правило для аналитика. Он не должен занимать время клиентов рассказами о своих переживаниях, так сказать, «перетягивая одеяло на себя». Но сигналы контрпереноса, как будет показано в следующем разделе, играют важную роль в юнгианской психотерапии.
Перенос и контрперенос
В широком смысле перенос и контрперенос обозначают не просто невротическую тенденцию разыгрывать старые стереотипы, но неизбежную и необходимую степень эмоционального вовлечения обоих участников в общий процесс. Можно назвать их частью диалектики взаимодействия. Еще в 1946 году в своей работе «Психология переноса» Юнг представил очень современный взгляд на эту проблему, опередив на несколько десятилетий теоретическое развитие психоанализа. Его идея «четвертичного брака» и алхимические метафоры удивительно точно передают всю сложность аналитических отношений.
А, В — сознание; С, D — бессознательное.
Ось 1-2 относится к внешней части аналитического взаимодействия. Пациент, страдая от симптома, обращается за психологической помощью к профессионалу. Как и в любом лечении, их позиции с формальной точки зрения не равны, и работа регламентирована рамками и соглашениями, обеспечивающими рабочий альянс. Их общение по этой оси вербальное и сознательное. Все остальные подводные процессы, протекающие между ними, должны быть вынесены на поверхность, осознаны и обсуждены, чтобы возникла возможность их проработки и интеграции.