Происходит ли такое переключение в деятельности научно-педагогического сообщества сегодня? Частично да. Изменяются представления о целях педагогических исследований, в которых на передний план выдвигается не внешне обусловленное формирование тех или иных качеств обучаемых, а проектирование и моделирование будущих состояний исследуемых объектов, условий и путей их развития. Меняется позиция ученого, который становится активным преобразователем изучаемых процессов. В эпицентр научной картины педагогической действительности помещается личность ребенка (ученика, студента), иным становится язык ее описания. В последние годы в педагогический тезаурус прочно вошли такие новые для традиционной науки понятия, как ценности и личные смыслы, субъектность, личностное развитие, мир детства, поликультурное образовательное пространство, культурно-информационная среда школы, тип обучения, модель воспитания, дифференциация, индивидуальная траектория обучения, педагогическая поддержка, психолого-педагогическое сопровождение, интерактивные технологии и многие другие, свидетельствующие о гуманизации, информатизации, глобализации, пол и культурности, коммуникативности, корпоративности как признаках педагогической реальности.
В свете этих тенденций педагогическая картина мира представляется современному исследователю образовательным пространством, в эпицентре которого находится человек, реализующий свои задатки и способности в различных культурно-информационных средах посредством осуществления индивидуальной траектории своего развития, которая педагогически обеспечивается человекосообразным типом образования, ценностно-смысловым содержанием и адекватными технологиями обучения и воспитания. Антропологическая модель педагогической действительности составляет мировоззренческую, концептуальную основу парадигмы современной педагогической науки. Совершенно очевидно, что ей должен соответствовать определенный метод познания, являющийся технологическим ядром парадигмы.
Однако нельзя не заметить, что способы познания менее всего подвержены изменениям в силу верности педагогики классическим методам точных наук (наблюдение, эксперимент, анализ, синтез, обобщение и др.), использование которых неизбежно ведет к нормативно-рациональному построению всей системы научно-педагогического знания, в котором отсутствует субъект, т.е. педагогика становится "бездетной".
Исследование новой педагогической реальности, в которой все большее значение приобретает личность и личностная позиция, субъектность и способность позиционировать себя в обществе, активная самостоятельная деятельность в ситуациях самоопределения, самопроектирования, самореализации, требует иных научных методов. При этом особое значение приобретает то обстоятельство, что идеалом образованности, по мнению членов педагогического сообщества, в современном мире становится человек, противостоящий разрушающим личность тенденциям техногенной цивилизации, вставший на путь "духовной навигации" (В. Розин).
"Духовная навигация, — поясняет он, — это наблюдение за собой, продумывание своей жизни, ее смысла и назначения, это стремление реализовать намеченный жизненный сценарий (скрипт), отслеживание того, что из этого получается реально, осмысление опыта своей жизни, собирание себя вновь и вновь. В рамках подобной практики человек является личностью, но не совсем обычной... Общая позиция здесь такова: человек действует не функционально, следуя своей социальной роли, а реализует собственное видение действительности, которое он нащупывает, выстраивая свою жизнь, постигая мир" [3, с. 21].
Исследовательская задача в данном случае состоит в том, чтобы ответить на вопрос: какой тип образования необходим для воспитания такого человека? Образец ее решения может быть найден в контексте становления гуманистической парадигмы педагогической науки, если при этом будут применены методы исследования, адекватные декларируемым гуманистическим целям и ценностям, т.е. будет использована гуманитарная методология, понимаемая как обращенность исследователя к экзистенциальному опыту, ситуациям человеческого существования и его бытийным смыслам.
Мировоззренческой установкой в данном случае является онтологический подход к изучению человека и процессов его жизни, образования, воспитания, развития, который, в отличие от гносеологического, акцептирует внимание не на внешних проявлениях человека, которые можно зафиксировать путем наблюдения и "объективно" интерпретировать, а па понимании его внутренних состояний, ценностно-смысловых переживаний, духовного бытия. Это становится возможным в процессе диалогического взаимодействия, общения, осуществления "диалога не как отдельного акта, а как способа бытия, события с другим" [4, с. 136]. Таким образом, гуманитарной методологии, основанной па онтологическом подходе, должны соответствовать герменевтические методы исследования. В их числе — гуманитарная экспертиза, гуманитарное проектирование, экзистенциальные диалоги, "вчувствованне", "вживание" во внутренний мир другого, рефлексия, самопонимание, самоизменение и другие, позволяющие открывать субъектность и духовность человека, живущего осмысленной жизнью, и конструировать образовательную среду, помогающую ему в этом.
Механизмом, который приводит в соответствие ценностно-мировоззренческие установки парадигмы и методологию, применяемую в процессе исследования, является парадигмалъный подход. Смысл его состоит в способности ученых понимать и точно интерпретировать задаваемые той или иной парадигмой образцы решения исследовательских и образовательных задач. Это умение обеспечивает качество научной и практической деятельности в рамках конкретной парадигмы. Выход за ее пределы, установленные ценностно-мировоззренческими регулятивами, приводит к деформации смысла и лишает результаты исследования эффективности. Значение парадигмального подхода состоит в научно обоснованном выборе средств и методов, соответствующих конкретно поставленным исследовательским целям.
Примером того, как деформируется смысл парадигмы гуманной педагогики, являются некоторые исследования по проблематике качества образования, педагогического оценивания, компетентностного подхода, который определен как одно из средств модернизации российского образования. Однако методология его интерпретации, конструирования и применения нуждается в глубоких аргументах. В связи с этим понятие "компетентностный подход" переживает этап вхождения в научную базу современной педагогики. Исследователи справедливо полагают, что компетентность интегрирует целый спектр личностных качеств: "понятие компетентности включает не только когнитивную и операционально-технологическую составляющие, но и мотивационную, этическую, социальную и поведенческую" [6, с. 58—64]. Следовательно, она всегда окрашена качествами конкретного человека. Отсюда, казалось бы, закономерен вывод о том, что содержание компетентности определяется тем, какие требования к собственной образованности предъявляет обучающийся, что обретение компетентности — его собственная задача, что сформировать (а по существу — навязать) ее нельзя, так как она приобретается самим человеком и обусловлена его отношением к собственной воспитанности и обученности, пониманием того, насколько необходима ему компетентность в жизни, профессии, любимых занятиях, общении и т.д. Иными словами, личностно-смысловая составляющая компетентности дает ключ к пониманию ее содержания и способов развития. Это предполагает исследование формирования компетентности как личностно ориентированного педагогического процесса, обращенного к сознанию ученика, его личностным структурам, т.е. в контексте современной гуманной педагогической парадигмы. Однако вопреки этому многими учеными по-прежнему на передний план выдвигается внешняя заданность требований к образовательной подготовке учащихся, студентов как главное основание их компетентности, в результате чего она уподобляется все тем же знаниям, только представленным в более объемном и систематизированном виде. Тем самым искажается модель решения научной задачи, соответствующей парадигме гуманной педагогики.