Хотя, восстанавливая историческую справедливость, ряд ученых называют первым развернутым изложением действительно обобщенной теории систем "Тектологию" А.А.Богданова (Р.Маттерлинх, А.А.Малиновский, А.И.Уемов и др.). А В.Н.Садовский выделяет четыре созданных независимо друг от друга основных источника современного системного мышления: "Всеобщую организационную науку А.А.Богданова (1913-1917 гг.); общую теорию систем Людвига фон Берталанфи (1945 г.); кибернетику Норберта Винера (1948 г.); праксеологию Тадеуша Котарбиньского (30-40 гг. ХХ века), отмечая, что историческая последовательность научных событий часто не совпадает с последовательностью их влияния на научное сообщество, что и имело место в ситуации с системным подходом (293, 65).
Современные исследователи называют происходившее в науке с середины 50-х годов ХХ века сменой парадигм, методологическим переворотом, рождением нового стиля научного мышления, в результате чего движение, именовавшее себя системным подходом, породило около 50-ти междисциплинарных наук и теорий, объединяемых ныне широкими понятиями «теория систем и методология системного исследования» либо «системология». Поскольку наше исследование обращено к истории системного движения, позволим себе использовать термин «системный подход» в качестве родового, сохраняя за ним первоначальный смысл, за исключением случаев, требующих специальных оговорок.
Лавинообразный рост числа работ по системной проблематике в мировой науке не мог остаться незамеченным в нашей стране, тем более, что в условиях «оттепели» степень изоляции нашей науки несколько снизилась, и появились возможности более широкого знакомства с зарубежными исследованиями. Уже с конца 50-х годов системный подход начинает распространяться и в Советском Союзе. И если факт обращения советской науки к системному подходу был детерминирован логикой самодвижения научного познания, то специфику ситуации обращения задавали социокультурные условия советского общества.
Конечно, люди, стоявшие у истоков системного движения в Советском Союзе, руководствовались не только научными и философскими интересами. Как свидетельствуют они сами, в распространении системных идей сыграли свою роль как когнитивные, так и социокультурные факторы: в системных исследованиях усматривались «возможность уйти от давящего казенного диалектического и исторического материализма, путь к свободе философского творчества, способ воздействия на идейную атмосферу общественной жизни, средство серьезной методологической культуры и выхода нашей философской мысли из состояния изоляции» (390, 111).
Социокультурный фон советского общества обусловил и тот факт, что системное движение в нашей стране зарождалось как исследования в области марксистской методологии. Во всяком случае, работы Э.В.Ильенкова, А.А.Зиновьева, Б.А.Грушина 50-х - начала 60-х годов, которые сегодня считаются первыми в рамках системной проблематики, были посвящены изучению методологических средств Гегеля, Маркса, Ленина.
В этот же период появилось множество философских работ, посвященных развитию марксистского принципа целостности (Абрамова Н.Т., Афанасьев В.Г., Блауберг И.В, Вальт Л.О., Кедров М.Б., Мамзин А.С., Свидерский В.И. и др.), в которых обсуждались соотношения «части» и «целого», «организации», «структуры» и «системы», факторы целостности и др. (2; 22; 48; 66; 152; 221; 296) . Эти работы, по сути, развивались в рамках системности как той стадии развития, которая предшествует системному подходу, согласно схеме М.С.Кагана, поскольку в них рассматривался, главным образом, онтологический смысл понятия «система», не шла еще речь о новой методологической программе исследования. В то же время эта группа работ готовила базу для последующего развития системного подхода, поскольку закладывала некоторые предпосылки для формирования новой познавательной ориентации исследователей: понятию «система» стал придаваться некоторый гносеологический оттенок, поскольку его стали использовать для уточнения понятия «целое»; при характеристике системы предлагалось делать акцент на характере и степени упорядоченности, организованности и целостности объекта, типе взаимосвязи и взаимодействия составляющих элементов, на его динамической и статической структуре.
В 60-е годы в Москве существовала группа философов, лидерами которой были М.Антонов и С. Фетисов, шумно пропагандировавшие системный подход как магическое средство, дающее возможность построить коммунизм к 1980 году (390, 111). Главным «научным» достижением этой группы была критика Щедровицкого Г.П. и его сторонников за отступление от марксизма.
Г.П. Щедровицкий в 60-е годы руководил полуофициальным семинаром («Московский методологический кружок») в НИИ общей и педагогической психологии, в работе которого принимали участие в разное время И.С.Алексеев, Н.Г.Алексеев, Г.С.Батищев, О.И.Генисаретский, В.В.Давыдов, В.П.Зинченко, Ю.А.Левада, В.А.Лекторский, М.К.Мамардашвили, В.М.Розин, В.Н.Садовский, В.С.Швырев, Э.Г.Юдин и др. С 1962 года этот семинар занимался проблемой "Системы и структуры в современной науке". По мнению Б.Г.Юдина, этот семинар, подлинно междисциплинарный, можно считать непосредственным началом системных исследований в стране (390, 110). Именно в рамках семинара было подготовлено первое издание по системной проблематике, сборник тезисов «Проблемы исследования систем и структур. Материалы конференции» (М., 1965), получивший широкую известность, несмотря на то, что проведение самой конференции было запрещено, а тираж сборника - формально арестован. Семинар Г.П. Щедровицкого в числе прочих проблем методологии мышления обращался непосредственно к разработке системного подхода как методологической программе исследования.
Таким образом, в 60-е годы в Советском Союзе существовало несколько научных сообществ, так или иначе разрабатывавших проблему системности и осваивавших системный подход. Одним из главных вопросов, решение которого могло определить дальнейшую судьбу системного подхода в советской философии и науке, для этих групп был вопрос о соотношении системного подхода и марксизма.
Именно этот вопрос пришлось прежде всего решать уже после институализации системного движения в организованном в конце 60-х в Институте истории естествознания и техники АН СССР секторе системного исследования науки. Вопрос этот был не столько научного, сколько политического характера, но в политизированном советском обществе от его решения зависела легитимизация системного подхода.
В одной из первых публикаций по системной проблематике сектора системного исследования науки И.В.Блаубергом, В.Н.Садовским и Э.Г.Юдиным для определения научного статуса системного подхода была предпринята попытка разделить всю сферу системных исследований на ряд областей со специфическими задачами:
- формирование специфической системной картины мира и общей системной теории - область на стыке общенаучных и философских разработок;
- разработка логики и методологии системного исследования - область метанаучной дисциплины;
- осуществление специально-научных системных разработок - область конкретных наук;
- построение общей теории систем, смысл которой не в универсальности, а в том, что она является «метатеорией» - некоторой обобщенной концепцией теории систем применительно к определенным классам задач (абстрактно-математических, биологических, технических, социальных) (49, 28-31).
Слова «метанаучная», «метатеория», «специфическая системная картина мира» послужили основанием для резкой критики системного подхода и обвинения его «носителей» в противопоставлении системного подхода методологии диалектического материализма, в подмене диалектики системным методом, в отходе от диалектически-материалистических методов исследования в уходе от идеологической борьбы против буржуазной идеологии и ревизионизма, ошибочной оценке немарксистских авторов прошлого и настоящего, в пересказе теорий Берталанфи и Богданова вместо научного поиска. Эти и другие подобные обвинения содержались в «Справке о ежегоднике «Системные исследования» (цит. по 390, 119-120), которая была составлена для обсуждения в секторе философии ЦК КПСС летом 1975 года.
Это были более чем серьезные обвинения, и для ученых, занимающихся системным подходом, все могло закончиться печально, если бы не «политическая смерть» главной «идеологической дубинки» середины 70-х годов - секретаря Московского горкома партии по идеологии В.Н.Ягодкина, инициатора разбирательства с авторами ежегодника на уровне ЦК партии, и его «референта» Л.Н.Суворова. Обсуждение ежегодника в ЦК партии все же состоялось и имело дальнейший резонанс, но частичное снятие политической подоплеки позволило перевести проблему в плоскость дискуссии, которая развернулась и в печати, и в научных сообществах.
Как отмечали позже сами участники истории борьбы идеолого-партийного аппарата против развития методологической проблематики системных исследований, хотя эта борьба диктовалась не чисто научными интересами, но она заставила «сформулировать основные принципы советской концепции системных исследований, уровни методологического анализа, отношения системного подхода и диалектики, понимания общей теории систем как метатеории» (46, 120).
В то же время, по мнению Б.Г.Юдина, различение философского и общенаучного (к которому и относился системный подход) уровней методологического анализа играло защитную роль - «методологи, провозглашавшие, что они занимаются не философией, а общенаучной методологией, обретали тем самым какое-то укрытие от философско-идеологического надзора» (390, 125) .