Размышления о неоднородности и неравноценности связей в системе, о полиструктурности системы, о соотношении структуры и организации выводили на необходимость решения вопроса о системообразующих факторах (связях), которые обеспечивают свойство целостности системы. При этом, как отмечал П.К.Анохин, поиск и формулировка системообразующего фактора является обязательным положением для направлений системного подхода (15, 59). Добавим от себя, что в зависимости от того, какого направления в системном подходе придерживался исследователь, существенно различалось понимание системообразующего фактора. Так, представители онтологического направления понимают под ним "все явления, вещи, связи и отношения, которые приводят к образованию системы" (5, 49); сторонники гносеологического –– фактор, относительно которого объект описывается как система (И.В.Блауберг, Э.А.Орлова, В.Н.Садовский, Э.Г.Юдин); разработчики методологического - фактор, объясняющий системообразование, структуру и функции какого-либо объекта, рассматриваемого как система (П.К.Анохин, Л.А.Петрушенко Ю.И.Черняк и др.); исследователи, стоящие на праксеологических позициях – фактор, необходимый и достаточный для создания (возникновения) и существования системного объекта (С.В.Емельянов, Э.Л.Наппельбаум, В.Н.Сагатовский). Чаще всего в качестве системообразующего фактора исследователи выделяли цель, структуру управления, основную функцию, главное противоречие системы.
Гносеологическое направление системных исследований, таким образом, имело значительно больший эвристический потенциал, поскольку позволяло выстраивать достаточно продуктивную познавательную программу. Гносеологические установки не позволяли останавливаться на констатации системности объекта, а требовали выяснения природы его целостности, давая соответствующие познавательные ориентиры для системной интерпретации объекта: связи, структура, организация, функции, системообразующие факторы и др.
В то же время и онтологическое, и гносеологическое направления разработка философских аспектов системных исследований задавали лишь наиболее общие основания системной ориентации: продолжая традиции целостного восприятия мира (онтологическое) или подчеркивая наличие специальной исследовательской позиции как принципиальное отличие новой познавательной ориентации (гносеологическое). Более четкие формальные нормы и логика системного исследования на основе конкретизации сущности системного подхода формулировались уже на другом уровне системного движения, в рамках методологического направления.
Если онтологическое направление соотносится с выделением объекта познания, гносеологическое – с актом выделения предмета познания и его представлением в виде системы, то методологическое направление системного подхода обращается к очередному эпистемологическому уровню, на котором совершается построение программы исследования этого предмета как системы, то есть определенных исследовательских шагов по реализации системного подхода к предмету познания.
Именно на этом уровне, в рамках методологического направления системного подхода четко артикулировалось отличие системного подхода и от исторически предшествующих форм системных интуиций, и от современных ему подходов.
При анализе представлений о системном подходе как методологической программе приходится констатировать, что и в этом вопросе не существовало единодушия. Нам удалось выделить, по крайней мере, три позиции в характеристиках сущности системного подхода, каждая из которых предлагала собственную программу системного исследования.
Первая позиция была связана с требованиями описания объекта как целостности (А.Н.Аверьянов, В.А.Балханов, И.В.Блауберг, В.Н.Садовский, А.С.Фреш, Э.Г.Юдин и др.). При этом системный подход представлялся как осознанная методологическая позиция исследователя, "основанная на рассмотрении объектов изучения в виде систем, то есть совокупности элементов, связанных взаимодействием, и, в силу этого, выступающих как единое целое по отношению к окружающей среде" (45, 7).
Соответственно выстраивалась программа реализации такой исследовательской позиции. Э.Г.Юдин, в частности, считал, что эффективное и адекватное применение системного подхода предполагает, прежде всего, что объект изучения будет рассмотрен как система. В общем случае это означает применение следующей последовательности процедур:
a) фиксация некоторого множества элементов, относительно отделенного от остального мира;
b)установление и классификация связей этого множества – внешних (то есть связей множества с остальным миром) и внутренних ( то есть связей между элементами множества);
c) определение – на основе анализа совокупности внешних связей – принципов взаимодействия системы со средой;
d)выделение среди множества внутренних связей специального их типа – системообразующих связей, обеспечивающих, в частности, определенную упорядоченность системы;
e) выявление, в процессе изучения упорядоченности, структуры и организации системы (структура выражает инвариантный аспект системы, а организация – количественную характеристику и направленность упорядоченности);
f) анализ основных принципов поведения системы, обнаруживаемых ею как целостным организованным множеством;
g) изучение процессов управления, обеспечивающих стабильный характер поведения и достижение системой результатов (393, 2).
При этом познание движется по схеме: целостный объект – его анализ – целостный объект (в теории). Принципиально важно то, что в системной исследовательской программе анализ не равен анализу в элементаристской программе. При реализации системного подхода исследователя интересуют не элементы как таковые, а их место и роль в функционировании и развитии системы, в порождении ее внешних и внутренних характеристик, то есть элементы представляются как необходимые и достаточные для существования данной системы.
Вторая позиция в толковании сущности системного подхода основывалась, очевидно, на представлениях о полисистемности и полиструктурности объектов, поэтому была связана с идеей интеграции различных представлений об объекте в системную картину (М.С.Каган, В.Н.Садовский, Г.П.Щедровицкий и др.). Так, по мнению Г.П.Щедровицкого, "системное мышление и системная проблематика существуют там и только там, где сохраняется несколько разных предметов, и мы должны работать с этими разными предметами, двигаясь как бы над ними и по ним (выделено автором), добиваясь связного описания объекта при различии и множественности фиксирующих его предметов" (385, 201).
Вариант такой исследовательской программы предложил М.С.Каган, считавший, что "адекватное представление о сложнодинамической системе требует сопряжения трех плоскостей ее исследования – предметной, функциональной и исторической, поскольку они оказываются необходимыми и достаточными для системного подхода" (136, 20). При этом предметный аспект системного подхода, по М.С.Кагану, включает в себя элементный и структурный анализ, функциональный аспект ориентирован на раскрытие как механизмов внутреннего функционирования системы (взаимодействия ее элементов), так и внешнего функционирования (прямые и обратные связи со средой); наконец, исторический аспект системного исследования имеет два вектора – генетический и прогностический. Сочетание трех плоскостей исследования и двух направлений анализа в каждой из них позволяет, по мнению философа, преодолеть сведение системного подхода к какому-то одному аспекту исследования.
Такую исследовательскую программу автор считал программой-максимумом и отмечал, что определенные гносеологические ситуации могут потребовать решения частной задачи в пределах какой-то одной аналитической плоскости, что не будет "отступлением" от системного подхода, если исследователь отдает себе отчет в том, что производимые им аналитические операции односторонни и удерживает "в уме" другие плоскости исследования (136, 26).
Однако третья позиция в характеристике сущности системного подхода как раз и сводила его к анализу одной из сторон объекта: "системный подход – такое видение или рассмотрение многостороннего объекта, благодаря которому открывается его существенная, определяющая сторона" (314, 55).
Такой стороной могла быть цель ("при системном подходе сначала определяется цель, а затем средство ее достижения" (239, 25)), часть ("системный подход есть методология познания частей на основе целого и целостности" (101, 3)), структура (В.А.Балханов, В.С.Тюхтин), функция (П.К.Анохин, В.Ф.Макаров, В.Н.Сагатовский) и т.д.
На основании этих представлений в рамках системного движения оформились соответственно системно-целевой, системно-компонентный, системно-структурный, системно-функциональный, системно-деятельностный, системно-мыследеятельностный, системно-исторический и другие подходы. При этом далеко не всегда исследователи отдавали себе отчет в частичности этих подходов. Особенно часто такое случалось при использовании данных подходов в конкретно-научных исследованиях, когда в результате поверхностного знакомства ученых с методологией системного подхода происходило отождествление определенного этапа системного исследования с системным подходом в целом.
Таким образом, три методологические позиции в понимании сущности системного подхода сходятся в том, что они отталкиваются от синтеза онтологического и гносеологического понимания системы, в связи с чем методология системного подхода оказывается выстроенной на решении двух взаимосвязанных задач: во-первых, изучение системных объектов как формы существования и движения реального мира, как проявления его упорядоченности; во-вторых, конструирование системы категорий, отражающей системные связи изучаемых объектов и делающей упорядоченным само познание (136, 29). При этом наиболее полно и последовательно методологическая программа выстраивается во второй позиции, представляющей системный подход как методологию интеграции различных срезов знания об объекте в системную картину.