Считая народность источником деятельности и развития, выражением стремлений народа сохранить свои национальные черты, К. Д. Ушинский утверждал, что народность соединяет отжившие и грядущие поколения, давая народу историческое существование.
Ушинский критиковал всех, кто недооценивал богатый многовековый опыт великого русского народа в области воспитания и, не учитывая интересов народа, механически насаждал европейскую, больше всего немецкую педагогическую теорию и практику. Только народное воспитание, сложившееся веками, сохраняет самобытность и неповторимость. «Напрасно мы хотим выдумать воспитание: воспитание существует в русском народе столько же веков, сколько существует сам народ — с ним родилось, с ним выросло, отразило в себе всю его историю, все его лучшие и худшие качества. Это почва, из которой вырастали новые поколения России, сменяя одно другим. Её можно удобрить, улучшить, приноровившись к ней же самой, к её требованиям, силам, недостаткам, но пересоздать её невозможно», — писал Ушинский [9, стр. 205].
Русское же дворянство, как известно, подражало вкусам и нравам зарубежной аристократии, нигилистически относилось ко всему отечественному и воспитывало детей в семьях на французский, английский и немецкий лад, отчуждая их от всего отечественного как «простонародного». Такое направление господствовало и в закрытых учебных заведениях, где знание французского языка и словесности служило показателем «хорошего тона». Чуждое всему русскому направление воспитания проникало в гимназии, где господствовали классицизм и гербартианская педагогика. Изучению родного языка, отечественной литературы, истории, географии уделялось мало внимания. Все это препятствовало развитию просвещения на своей, народной основе. Истинное воспитание, подчеркивал педагог К.Д. Ушинский, сохранилось в простом народе, народе-труженике и патриоте, которому дорого все родное - язык, свое устное творчество, песня, природа, героическое прошлое, стремление к свободе. «Удивительно ли... что воспитание, созданное самим народом и основанное на народных началах, имеет ту воспитательную силу, которой нет в самых лучших системах, основанных на абстрактных идеях или заимствованных у другого народа» [7, стр. 161).
И он не только в форме критики повёл беспощадную борьбу против насаждения на русской почве чуждой русскому народу системы воспитания, но и построил свою оригинальную педагогическую систему на основе идеи народности, на основе требований жизни русского народа. Определяя задачу самобытного развития русской жизни, Ушинский писал: «Теперь уже нельзя только продолжать дело, начатое Петром Великим, только усваивать то, что появляется за границей... Теперь следует самим отыскивать путь, отбросивши иноземные указы, а для того, чтобы найти истинный путь, более чем когда-нибудь необходимо обратиться к самому народу; узнать его не только материальные, но и духовные потребности. Но мало узнать, надобно сродниться с ними, сделать их потребностями своей собственной душа и, удовлетворяя этим потребностям, прокладывать народу историческую дорогу вперёд»[10, стр. 44].
К.Д. Ушинский предупреждал, что внешнее сходство в организации воспитания не может служить причиной того, чтобы считать воспитание единым для всех народов и по своему направлению, и по содержанию. Он указывал, что воспитательные идеи каждого народа проникнуты национальным духом до того, что невозможно перенести их на чужую почву. Отмечая вредность заимствования одним народом у другого педагогических идей или опыта, без учёта характерной специфики жизни и общего духа каждого народа, Ушинский заключает: «Удивительно ли после этого, что воспитание, созданное самим народом и основанное на народных началах, имеет ту воспитательную силу, которой нет в самых лучших системах, основанных на абстрактных идеях или заимствованных у другого народа» [11, стр. 37].
Но мы допустили бы ошибку, если бы считали Ушинского сторонником отгораживания, изоляции России, её культуры от других государств мира. По мнению Ушинского, в области развития педагогических идей на практике имеются такие достижения, которые не составляют принадлежность одного народа, как, например, идеи общественного воспитания, система школьного обучения, разные методические правила обучения и т. д., но эти достижения должны быть переработаны духе требований каждого народа в отдельности.
Можно пользоваться и педагогическим опытом другого народа, опытностью другого государства. «Но это пользование оказывается безвредным только тогда, когда основания общественного образования твердо положены самим народом. Можно и должно заимствовать орудия, средства изобретения, но нельзя заимствовать чужого характера и той системы, в которой выражается характер. С другой стороны, чем больше характера в человеке, тем безопаснее для него всякое общество; и чем больше характера в общественном образовании народа, тем свободнее может он заимствовать все, что ему угодно, у других народов» [11, стр. 38].
В развитии человечества существуют общие закономерности, и они повторяются любым народом, утверждал К.Д. Ушинский, но если бы эти закономерности точно воспроизводились всеми народами независимо от места и времени, тогда бы не было ни народов, ни нации, ни национальностей, ни племен. Исторические условия жизни народов весьма различны на земном шаре и не могут не определять различий в системах народного образования разных народов.
Эти различия определяются, следовательно, не случайными обстоятельствами, а особенностями исторического развития. Каждый народ в силу обстоятельств играет в истории свою особую роль. В каждой системе воспитания проявляется народность как основная идея воспитания. «Народ без народности — тело без души, которому остается только подвергнуться закону разложения и уничтожиться в других телах, сохранивших свою самобытность» [11, стр. 37].
Народность должна быть положена у любого народа в основу воспитания как общая его закономерность, как исходное начало любой педагогической идеи и цели воспитания.
В основе идеи народного воспитания лежат понятия о человеке, каким он должен быть по понятиям того или другого народа в известный период его развития. «Каждый народ имеет свои особенный идеал человека и требует от своего воспитания воспроизведения этого идеала в отдельных личностях. Идеал этот у каждого народа соответствует его характеру, определяется его общественной жизнью, развивается вместе с его развитием, и выяснение его составляет главнейшую задачу каждой народной литературы» [11, стр. 37-38].
К. Д. Ушинский был глубоко прав, отмечая динамичность воспитательного идеала народа, его развитие, связанное с ходом истории народа. Идеал нельзя искать только в прошлом, он включает настоящее и устремления народа в будущее. Народный идеал всегда выражает степень самосознания народа, его совесть, взгляды на добро и зло пороки и добродетели. В этом идеале отражаются характер народа и изменения, происходящие в обществе. С изменением идеала во времени происходит и его переоценка. Он не статичен, в нем что-то остается от старого и всегда появляется новое, отражающее лучшие стороны нового времени. То, что казалось безукоризненным в прошлом, имеет в глазах современного человечества совершенно другую цену. К. Д. Ушинский указывал, например, что идеалы во Франции и Германии меняются быстрее, чем в Англии. Что же касается североамериканцев, то они «вырабатывают» свой особенный идеал человека, который почти совсем отвык от английских манер и является существом необыкновенно оригинальным» [7, стр.124].
К. Д. Ушинский, конечно, был далек от раскрытия классового понимания сущности идеала. Но он далеко ушел в понимании его в сравнении со многими своими современниками, утверждая, что идеал, в том числе и воспитательный, исторически обусловлен, что в нем присутствуют элементы национальные, что «народный идеал человека видоизменяется еще в каждом народе по сословиям» [7, стр. 124]. Народ вырабатывает свой идеал человека стремится осуществить его в своем потомстве, для чего используется прежде всего воспитание. При этом он отмечал, что «школьное воспитание далеко не составляет всего воспитания народа. Религия, природа, семейство, предания, поэзия, законы, промышленность, литература, — все, из чего слагается историческая жизнь народа, — составляют его действительную школу...» [7, стр. 148].
По утверждению К. Д. Ушинского, школьное воспитание, как ни старайся, невозможно отгородить от жизни. Она влияет на убеждения и учителей, и учеников, на формирование их устремлений, определяет выбор учебного материала. Общественное воспитание, подчеркивал он, не ведет за собой истории, но следует за ней. Нравственный идеал общества является и воспитательным идеалом. Он обусловлен конкретными, общественно-историческими условиями. Воспитательный идеал является одной из форм осмысления жизни, а его осуществление — одной из форм изменения ее. «Есть одна только общая для всех прирожденная наклонность, на которую всегда может рассчитывать воспитание: это то, что мы называем народностью. Как нет человека без самолюбия, так нет человека без любви к отечеству, и эта любовь даст воспитателю верный ключ к сердцу человека и могущественную опору для борьбы с его дурными природными, личными, семейными и родовыми наклонностями. Обращаясь к народности, воспитание всегда найдет ответ и содействие в живом и сильном чувстве человека, которое действует гораздо сильнее убеждения, принятого одним умом, или привычки, вкорененной страхом наказаний. Вот основание того убеждения... что воспитание, если оно не хочет быть бессильным, должно быть народным» [1, стр. 118-119]