Совокупность развитых у ребенка речевых умений и навыков и составляют языковую способность, которая позволяет ему понимать и строить новые высказывания в соответствии с речевой ситуацией и в рамках системы правил, принятых в данном языке для выражения мыслей. Большую роль при этом играет осознание явлений языка и речи – мы рассмотрим его характеристику ниже.
1.2. Связь языка и мышления.
Осознание явлений языка и речи
Психологи считают, что формирование мышления и речи происходит в процессе практической деятельности. Язык, как средство общения людей, является особым видом интеллектуальной деятельности (Л.С. Выготский, А.Н. Леонтьев, А.Р. Лурия, Л.И. Божович, П.Я.Гальперин).
Проблема взаимодействия речи и мышления всегда находилась в центре внимания психологических исследований (Л.С.Выготский, П.П.Блонский, С.Л.Рубинштейн, Д.Б.Эльконин, Н.И.Жинкин и др.). И здесь центральным моментом, по Выготскому, является "отношение мысли к слову", так как с самых древних времен исследователи или отождествляли их, или полностью разъединяли. Л.С.Выготский анализировал учение Ж.Пиаже, который считал, что речь ребенка раннего возраста эгоцентрична: она не выполняет коммуникативных функций, не служит целям сообщения и ничего не изменяет в деятельности ребенка, а это является симптомом незрелости детского мышления. К 7–8 годам эгоцентрическая речь свертывается, а затем исчезает. Эти же позиции критиковал Блонский, противопоставляя им свою точку зрения. Выготский показал в своих исследованиях, что на основе эгоцентрической речи возникает внутренняя речь ребенка, являющаяся основой его мышления.
Рассматривая проблему формирования понятий, Выготский говорил, что накопление ассоциаций и групп представлений не приводит к их образованию, "понятие невозможно без слов, мышление в понятиях невозможно вне речевого мышления" [Выгодский1982, т. 2, с. 133].
Чрезвычайно интересны мысли Выготского о том, как формируется у ребенка значение слова. Устанавливая общение со взрослыми, ребенок обнаруживает тенденцию к связи разных элементов в нерасчлененный, слитный образ (Э.Клапаред называл это синкретизмом детского восприятия, а Блонский – бессвязной связностью детского мышления). Далее Выготский подчеркивал, что значение слова у ребенка и взрослого часто не совпадает. Благодаря общению, взаимному пониманию возникает определенное значение слова, которое становится носителем понятия.
Приведем еще одно высказывание Выготского, которое показывает разницу в понимании значения слова ребенком и взрослым: слова "называют одни и те же вещи, совпадают в своей номинативной функции, но лежащие в их основе мыслительные операции различны. Тот способ, с помощью которого ребенок и взрослый приходят к этому называнию, та операция, с помощью которой они мыслят данный предмет, и эквивалентное этой операции значение слова оказываются в обоих случаях существенно различными" [там же, с. 169]. При этом необходимо различать значение слова в собственном смысле и заключенное в слове указание на предмет. Значения слов развиваются и переходят на новую ступень обобщения.
Т.Н.Ушакова отмечает: "С психологической точки зрения речь – средство общения, включенное в коммуникативный контур и состоящее в передаче смысла" [Ушакова Т.Н. и др., 1989, с. 48].
Для нас важны и психологические и лингвистические характеристики речи. Среди целей и задач психического развития дошкольника большое значение взаимодействию мышления и речи придавал А.В.Запорожец.
Рассматривая роль речи в формировании и осуществлении произвольных движений, Запорожец подвергал критике взгляды бихевиористов, которые, по его словам, «хотя и придают важное значение "словесным стимулам" ... однако рассматривают саму речь грубо механистически, сводя ее к внешним речевым сигналам и внешним речевым реакциям, игнорируя их внутреннюю смысловую сторону». Приводя примеры исследований речи детей раннего возраста, А.В.Запорожец подчеркивал, что только в дошкольном возрасте складывается сложная система речевых связей. Он отмечал, что "речь, слово, лишенное смысловой функции, не связанное с мыслью, перестает быть речью, словом и превращается в пустой звук. Речь и мышление находятся в единстве, и без учета этого не могут быть правильно поняты ни мышление, ни речь" [Запорожец, 1986, т. 2, с. 150].
Современная психология дает возможность проникновения во внутренний механизм языка (Н.И.Жинкин). Однако механизм производства речи и осознания ее – не тождественные процессы.
Эти положения в полной мере нашли свое место в теории речевого развития дошкольников, разработанной Ф.А.Сохиным и его учениками. Сохин рассматривал взаимосвязь речевого и умственного аспектов овладения родным языком в дошкольном детстве в нескольких направлениях. Словесно–логическое мышление возникает не сразу, не на первых порах усвоения ребенком родного языка. Начальные формы мышления дошкольника – наглядно–действенное и наглядно–образное (Н.Н.Поддьяков), затем они взаимодействуют со словесно–логическим мышлением, которое постепенно становится ведущей формой мыслительной деятельности, осуществляющейся на базе лексических, грамматических и других речевых средств. Здесь развивается интеллектуальная функция языка. Эта взаимосвязь рассматривается и в обратном направлении – с точки зрения выявления роли интеллекта в овладении языком, т.е. как анализ языковой (лингвистической) функции интеллекта.
Поддьяков считает, что соотношение основных форм детского мышления можно рассматривать в пользу логического, которое возникает рано и оказывает решающее влияние на развитие образного и наглядно–действенного мышления. При этом логическое мышление определяет общую стратегию познавательной деятельности детей. "Речь, речевая деятельность, – пишет Поддьяков, – благодаря непрерывному развитию значений слов и динамичности, подвижности их смысла выступает как чрезвычайно гибкая, пластичная система, создающая уникальные возможности с помощью ограниченного арсенала речевых средств отражать безграничное многообразие окружающего мира" [Поддьяков, 1996, с. 120].
Еще Гумбольдт писал: "Язык есть орган, образующий мысль. Интеллектуальная деятельность, совершенно духовная, глубоко внутренняя и проходящая, в известном смысле бесследно, посредством звука материализуется в речи и становится доступной для чувственного восприятия. Интеллектуальная деятельность и язык представляют собой поэтому единое целое" [Гумбольдт, 1984, с. 75]. Нам еще неоднократно придется обращаться к мыслям Гумбольдта о природе возникновения языковой способности у ребенка. Здесь же мы подчеркнем, что положения, высказанные им в начале XIX века (опубликованные в России через 160 лет), помогают обосновать роль осознания явлений языка и речи в овладении родным языком.
Такое обоснование необходимо в связи с тем, что до сих пор в ряде исследований и в методических пособиях по развитию речи сохраняется абсолютно неприемлемое положение о том, что в дошкольном детстве родной язык усваивается только на основе подражания, интуитивно, даже инстинктивно. Так, в “Методике развития речи” для учащихся педагогических училищ мы читаем: "Речь развивается в процессе подражания. По данным физиологов, подражание у человека – это безусловный рефлекс, инстинкт, т.е. врожденное умение, которому не учатся, а с которым уже рождаются, такое же, как умение дышать, сосать, глотать и т.д." [Федоренко и др.,1984, с. 6]. Ребенок "бессознательно перенимает ту речь, которую он слышит из уст окружающих" [там же,с. 7]; "... речь усваивается интуитивно (неосознанно)..." [там же,с. 30].
В “Методике …” есть, безусловно, и достаточно правильное понимание общих механизмов речевого развития – что ребенок, обучаясь языку практически, в процессе общения со взрослыми и детьми, делает какие–то первоначальные обобщения и др.
А.А.Леонтьев, развивая мысли Гумбольдта, пишет, что ребенок "не просто имитирует или копирует в своей речи речь взрослых и тем более не просто генерирует языковые высказывания, получая их положительное или отрицательное подкрепление. Развитие его речи есть прежде всего развитие способа общения" [Леонтьев А.А.,1974, с. 312]. При этом он подчеркивает, что, располагая набором исходных средств (слова "взрослого" языка и правила их организации), ребенок не в состоянии из-за общего уровня психического развития и характера его социальных взаимоотношений с окружающими использовать эти средства так, как это делает взрослый. Вместе с тем ребенок точно воспроизводит звуковой облик слова и его предметную отнесенность (Д.Б.Эльконин, Л.И.Айдарова, Л.Е.Журова и др.).
Исследования, проведенные в лаборатории развития речи Института дошкольного воспитания Академии педагогических наук доказали, что овладение языком характеризуется не просто подражанием, воспроизведением образцов речи взрослых на основе интуитивного освоения языковых средств и норм, а прежде всего развитием языковых обобщений и элементарного осознания языковых явлений.
Обосновывая теорию осознания детьми явлений языка и речи, Ф.А.Сохин подчеркивал связь этого осознания с развитием функций детской речи, формированием речевых умений и навыков и развитием языковой способности в целом. Рассматривая историю этого вопроса, он опирался на взгляды психологов, лингвистов, философов и неоднократно обращался к наследию Гумбольдта. "Усвоение языка детьми – это не ознакомление со словами, не простая закладка их в памяти и не подражательное, лепечущее повторение их, а рост языковой способности с годами и упражнением. ...У детей происходит не механическое выучивание языка, а развертывание языковой способности" [Гумбольдт,1984, с. 78]. "Главная трудность всякого обучения, – подчеркивал Гумбольдт, – это выработать в себе способность призвать в нужный момент правила на помощь памяти. Потребность в этом нигде так не велика, как в обучении языку" [там же, с. 347]. По мере овладения языком человек "усваивает некий ритм, который не есть еще знание, но хотя бы обоснованное предчувствие" [там же]. Некоторые советские психологи, исследуя вопросы овладения языком (как в дошкольном детстве, так и в процессе школьного обучения), употребляют термин "неотчетливое сознавание" (Д.Н.Богоявлений, С.Ф.Жуйков и др.).