Социально-педагогические идеи Древнего мира и средневековья (стр. 3 из 33)

Представителями первого направления были К. Магер, П. Наторп (20-е гг. XX в.), Е. Борнеман, Ф. Шлипер (60-е гг.), Д. Пегер (80-е гг.) и др. Со времен К. Магера в развитии социальной педагогики рассматриваются предпосылки, методы и средства воспитания человека в обществе, для общества, через общество.

Второй подход отражен в трудах А. Дистервега (40-50-е гг. XIX в.), I'. Ноля, Г. Боймер (20-30-е гг. XX в.), К. Молленгауэра (50-е гг.), Г. Пфафорен-берг и др. Начиная с Дистервега, представители этого направления пытаютсядать ответ на социальные вопросы своего времени, такие как социальная незащищенность рабочего класса, образование народа, беспризорность, сиротство и другие.

Таким образом, в 18 – 19 веках социальная педагогика за рубежом оформилась как самостоятельная наука, определились ее направления.

Билет № 7

Архаическая благотворительность и ее особенности

При характеристики архаического периода благотворительности (до соз дания первых государственных образований), соответствующего времени первобытнообщинного строя, обычно (например, М. В. Фирсов) выделяют три основные формы помощи:

1) взаимопомощь между племенами;

2) филантропическая помощь со стороны вождей и старейшин рода нижестоящимящим соплеменникам;

3) межличностная помощь.

Важным моментом в характеристике процесса помощи и взаимопомощи в "еский период благотворительности, является сравнительно историческое сопоставление этапов развития социальной общности народов разных культур и европейских мифологических систем, культурно-исторические корни, которых питают славянскую этническую общность. Праиндоевропейская история и позволяет сделать предположения, что зарождение древнейших форм поддержки происходило в той же исторической последовательности и той же логике, что и у других народов праиндоевропейской группы, что процессы сапиентации и формирования родового общества имеют общие социогенетические условия, тенденции и формы общественной практики. В ходе антропосоциогенеза формируется социогенетическая программа «Ноmosapiens» и в родовых общинах закрепляются общественные стереотипы поведения, среди которых важнейшими являются реципрокация и редистрибуция. Реципрокация - взаимопомощь, взаимный обмен дарами, услугами. Редистрибуция - передача части произведенного общинной избыточного продукта в распоряжение вождей, на различные общественные нужды [9, 231]. Именно эти процессы лежали в основе ранних форм '"альных отношений, где их главное предназначение связано с функциями защиты индивида в системе рода и общины. Родовые отношения до возникновения классового общества являлись важнейшим охранным механизмом, фактором этнической идентификации и социализации индивида. До оформления классового общества эти функции характерны практически для всех цивилизационных человеческих общностей, в том числе и для славянских племен. Механизмы реципрокных связей со временем усложнялись и приобретали этническую окраску в системе общинных отношений.

На Руси социогенетический механизм языческой родовой общности постоянно воспроизводился через аграрные культы, семейно-родовые обряды, что не могло не войти в противоречие с христианскими нормами, которые впоследствии стали знамением общественно-экономической жизни. Языческие традиции были широко распространены в обыденной жизни русского народа, что нашло свое отражение в формах общественной помощи и взаимопомощи.

Важной формой и историческим свидетельством древнеславянских систем коллективной защиты явились длительное время сохраняемые полукрепостнические общественные отношения, пережитки в семейно-бытовой сфере, общинная система землепользования. Древние славяне жили родовыми общинами. Основными их занятиями являлись земледелие и скотоводство. Выполнение трудоемких работ было под силу только большому коллективу. Поэтому в жизни славян большое значение приобрела община (мир, вервь). Она являлась органом местного крестьянского самоуправления, в компетенцию которого входили земельные переделы, налогово-финансовые вопросы (связанные с обложением податями и их распределением), решение судебных споров, вопросы

помощи нуждающимся. На смену родовой общине пришла территориальная, или соседская, объединявшая несколько семей. Каждая община владела определенной территорией. Общинные владения были общественными и личными. Единство соседской общины поддерживалось не правовыми, а хозяйственными связями.

Родовые отношения являлись важнейшим охранным механизмом, фактором этнической идентификации и социализации индивида. Род сохранял верховную собственность на землю, выступал регулятором семейно-брачных отношений в виде обычно сохранявшейся экзогамии и реже эндогамии, выполнял функции взаимопомощи, взаимоответственности и защиты.

Таким образом, архаическая парадигма помощи складывается в то время, когда ведущим миросозерцанием и мироощущением было язычество. Для языческого миросозерцания и мироощущения было характерно то, что человек не ощущал себя в обособленности и единичности, он был не частью, а неким единством, заключавшим в себе космическое пространство, и одновременно являясь его продолжением. Человек не противопоставлял себя космосу, природе, а растворялся в них, становясь таким же целый, как и они. Эта «целостность-принадлежность» достигалась общинным существованием, обрядовой и трудовой деятельностью, которые органично вплетались в контексте природы и космоса. Ощущая «себя принадлежностью целого», человек закреплял в общинных традициях нормы своего существования не только в природе, но и в мире людей. Для него не существовало противопоставления этих реалий: одно есть продолжение другого, и поэтому принципы его существовании едины

Билет № 8

Основные формы помощи и взаимопомощи в древнейших славянских общинах

К основным формам помощи и взаимопомощи в древнейших славянских общинах относятся: культовые формы поддержки с различными сакральными атрибутами; общинно-родовые формы помощи и защиты в рамках рода, семьи, поселения; хозяйственные формы помощи и взаимопомощи.

/. Культовые формы помощи и поддержки с различными сакральными атрибутами тесно связаны с мифологическим миром древних славян. В исторической литературе отмечается, что мифологическое мышление славян прошло несколько стадий развития. Так, Д. Шеппинг называл три стадии его развития: духов, божеств природы и богов кумиров. Ы. Боровский -четыре: поклонение озерам, рощам, небесным светилам; культ Рода и Рожениц (с принесением жертв и устроением пиров в их честь); культ Перуна; период двоеверия.

Существенной особенностью является то, что мифологическое мышление славян связано с определенной моделью действий по защите и охране коллектива, отдельного индивида. Как отмечают некоторые авторы, архетип действий, поступка осуществляется богом, героем, предком. Именно они в ритуальной форме «помогают общности «выстраивать» философию помощи, а подражание им формирует нормы альтруистических поступков группы.

Однако в исторической памяти закрепились более древние праформы методологии переноса помощи. Они связаны с оберегами. Фетишизация отдельных предметов, наделение их сакральными свойствами - одна из первых функций переноса и, возможно, она связана с «периодом духов». Древнейшие языческие атрибуты оберега сохранены и в христианской культуре. Например - иконы.

Своеобразными «ферментами» в деле организации поддержки групповой общности не только с реальными, но и с ирреальными силами выступали волхвы. Они активно «формировали» стереотипы реципрокного поведения в новых исторических условиях. Волхвы - в древнерусской традиции «языческие жрецы, звездочеты, чародеи и предсказатели» [11, 17]. Практически они имели те же функции для родового общества, что и шаманы у многих народов. Волхвы выступали в качестве прорицателей судьбы, как отдельного индивида, так и общности в целом, являясь определенными «регуляторами» общественных, групповых отношений. Причем их деятельность разворачивалась в условиях экономического, социального, личностного кризиса, когда необходимо было разрешить ту или иную проблему; совмещались их сакральные и общественные функции. Таким образом, действия волхвов имели сакрально-мифические установки. Они подкреплялись определенными ритуальными действиями, и что очень важно, действия эти неразрывно связаны с идеологией поддержки. Она была одним из тех факторов, которые позволили после уничтожения пантеона языческих богов долгое время сохранять языческие традиции, что дало возможность сакральной системе поддержки существовать на протяжении еще трех столетий.

Боги как архетип действий и поступков родовой общины, как высший свод нормативных требований к процессам жизнедеятельности выступали активными помощниками в наиболее ответственных жизненных ситуациях. Славянские языческие боги имели свою «специализацию». Они мало чем отличались от греческого, римского, восточного пантеона, на что обращали внимание многие исследователи. Тождественность в функциях позволяет предполагать, что на ранних этапах социальной общности закреплены определенные общественные механизмы взаимодействия. Они выступали в качестве нормативных документов и существовали как определенные традиции. Традиция — это такой стереотип социального поведения, который сохраняется на сознательном и бессознательном уровнях.

Более поздняя форма почитания богов — братчины, празднуемые сельскими общинами. Братчина - древнейший обрядовый обычай славян [11, 221]. Братчины посвящались святому-патрону, позднее это был традиционный корпоративный праздник. Он проводился либо псом селением, и ибо несколькими селениями вскладчину, где каждый субъект предоставлял какую-либо долю продуктов на общественные нужды Подобные празднования назывались ссыпками, мирщиной, ссыпщиной. Таким образом, почитание богов тесно взаимосвязано с оформлением института старцев.