Никогда еще в России образование не было предметом столь жгучих дискуссий, как в наши дни. Причин для этого немало. Главная, как полагают многие (и я согласен с ними), — зависимость темпов экономического роста от знаний и, как следствие, от образования.
Общепринятым стало утверждение, что ХХI век будет веком знаний. Наращивание объемов и повышение качества знаний, развитие и реализация «человеческого капитала» признаются решающим условием развития экономики и общества в целом. Страна, ставящая перед собой амбициозные программы в экономике, социальной сфере, на международной арене, по логике вещей должна в увеличивающихся объемах вкладывать средства в развитие науки и образования. На словах все так и происходит: образование в России объявлено приоритетной сферой, человек рассматривается как конечная цель социально-экономического развития, а не только как фактор производства.
Однако Россия настолько разрушена, уровень жизни в ней настолько низок, что приоритетным становится любой вопрос: борьба с бедностью, здравоохранение, армия, ВПК и т. д. Денег на все у государства не хватает. Поэтому в действительности работает подход: сначала поднимем экономику, а потом возьмемся за социальную сферу, в том числе за науку и образование.
Другой круг проблем и спорных вопросов вокруг образования порожден тем обстоятельством, что современная экономика уже стала и с каждым годом становится все более глобальной. Одно из следствий глобализации — неуклонное сокращение доли рабочих мест для людей с низкой квалификацией, в том числе в развивающихся странах. Найти работу без образования становится все трудней, а часто невозможно. Уже сегодня. Завтра — и подавно. Человек, желающий хорошо зарабатывать, должен иметь не просто общее образование, а образование специальное профессиональное и лучше всего — высшее.
В итоге в мире резко возрос спрос на высшее образование. Так возникла и с невероятной скоростью развивается во всем мире тенденциямассовизации высшего образования. По данным ЮНЕСКО, численность студентов высших учебных заведений мира с 13 млн. в 1960 году увеличилась до 28 млн. в 1970 году, с 46 млн. в 1980 году до 65 млн. в 1991 году и 82 млн. человек в 2000 году. За 40 лет количество студентов в мире выросло в 6 раз. Во всех развитых странах не только среднее образование является всеобщим, но во все возрастающей степени и высшее образование становится для большей части молодежи обязательным переходным этапом к миру труда.
Темпы массовизации не снижаются. В некоторых развитых странах обсуждается вопрос о всеобщем обязательном высшем образовании. По прогнозам ЮНЕСКО, количество студентов в мире в 2015 году превысит цифру 97 млн. человек, в 2025 году — 100 млн. человек1. Процесс массовизации высшего образования невероятно обострил вопрос о егодоступности для всех, а не только для богатых, а также о его качестве.
В этих условиях даже экономически развитые страны не в состоянии обеспечить всем желающим получение бесплатного высшего образования за счет государственной казны. Повсеместной нормой стало платноеобразование. Образовательные услуги рассматриваются многими кактовар, а сама область образования — как сфера предпринимательства и рыночных отношений. Более того, образование (например, в США) понимается как одна из отраслей экономики, причем высокоприбыльная. Насколько обоснован такой подход, будет рассмотрено в пятой главе данной книги.
Острота противоречий во взглядах на некоторые вопросы современного образования достигает порой высшего накала, порождая в образовательной среде и в обществе буквально враждебные отношения. В большинстве стран мира, и прежде всего развитых, образование стало полем политической борьбы и бесконечных реформ. В этом смысле Россия не является исключением2.
Однако в отечественных образовательных реформах и образовательной политике существует масса особенностей, нелепостей и парадоксов, граничащих с абсурдом. В данной книге я коснусь лишь одной «национальной особенности»: отношения к возникшему в новой России негосударственному образованию со стороны государства (законодательной и исполнительной власти) и традиционного образовательного сообщества (госшкол и госвузов), средств массовой информации и обывателей, а также госчиновников всех сфер и уровней.
Особенность эта, если сказать буквально несколькими словами, заключается в том, что, едва породив на свет негосударственное (либеральное, т. е. свободное) образование, либеральное правительство России и «свободное общество свободных людей» то так то эдак пытаются задушить его прямо в колыбели. Почему такое происходит вот уже более двенадцати лет? Этот парадокс российской действительности я и рассматриваю в своей книге с разных сторон (исторической, философской, теоретической) в широком контексте происходящего в разных странах мира, но прежде всего, конечно же, в России.
Я стремился доказать, что негосударственное образование имеет объективную природу, существовало во все времена и существует всюду; что в современной России негосударственные вузы представляют собой явление совершенно естественное, более того — необходимое. Мне было важно показать, что даже тем, кто в своей критике недостатков только-только становящегося на ноги негосударственного образования справедлив, порой не хватает понимания предмета критики.
Тех же, кто попросту не хочет видеть позитивных начал негосударственного образования и признавать очевидное в силу каких-либо пристрастий, я убеждать не собирался. В обществе всегда есть немало людей, которым и не нужна истина, ибо они жаждут либо какой-то выгоды, либо просто победы.
Люди со зрелым гражданским чувством не могут не понимать, что современная система образования России в ее целостном видении — это не только те государственные образовательные заведения, которые достались нынешнему обществу в наследство от советской власти, но и те, что успели народиться заново. В силу своего малого возраста они требуют защиты и поддержки со стороны общества и государства. Между тем все происходит совсем наоборот. Негосударственное образование — самый незащищенный сектор социальной сферы как со стороны закона, так и политически. Высокомерно-агрессивное государственное большинство напирает и угрожает лишь встающему на ноги и потому еще несовершенному, растерянному негосударственному меньшинству, которое никак не хочет осознать, что у него нет иных способов выжить, как организовывать самозащиту, отвоевывая свое место под солнцем прежде всего успешными делами, лоббированием необходимых законов, укреплением союза со СМИ, что предполагает напряженную работу ума с целью самопознания происходящего в обществе, системе российского образования в целом и в негосударственном секторе в частности.
К сожалению, в огромной массе книг и статей по проблемам образования исследовательские работы о негосударственном образовании можно пересчитать буквально по пальцам. И те в основном носят исторический характер.
Между тем негосударственное образование нынешней России — это новый, весьма масштабный и сложный социальный феномен.
В 2003 году в России действовали 683 негосударственные дневные общеобразовательные школы, в том числе 66 начальных, 82 основных и 535 средних (полных); 8686 гимназий; 7993 лицея, 19 288 учреждений без программ углубленного изучения предметов; 13 607 учреждений с программами углубленного изучения предметов; 9029 учреждений, имеющих классы с программами углубленного изучения предметов; 8814 конфессиональных школ3.
В стране более 570 высших учебных заведений, в которых обучается около 1 млн. студентов, занято более 60 тыс. преподавателей и сотрудников. Доля негосударственных вузов в общем числе вузов РФ составляет около 45%. Число филиалов негосударственных вузов увеличилось за последние 5 лет в 7,5 раза (720 филиалов). Студенты негосударственных вузов составляют более 15% от общей численности российского студенчества, а в некоторых регионах — значительно больше. Например, в Москве, где сосредоточено более 300 из 570 вузов, каждый четвертый-пятый студент — это студент негосударственного вуза.
При этом 28,5% студентов РФ обучаются в филиалах и 71,5% — в головных вузах. Более 40% негосударственных вузов страны получили государственную аккредитацию, 96,5% негосударственных вузов имеют государственный статус «институт», 2% — «академия», 1% — «университет». Более 90 негосударственных вузов открыли аспирантуру, 28 — докторантуру, в 26 вузах работают 55 диссертационных советов4.
Это самые общие и формальные характеристики негосударственного сектора образования, не касающиеся его деятельности. Но уже их достаточно, чтобы понять, что смысл этого масштабного и сложного социального явления не может быть постигнут на уровне «видимости» и «кажимости».
Негосударственное образование, и в первую очередь высшее, должно стать объектом научного рассмотрения. Этот феномен надо осмыслить с разных сторон, но прежде всего логически, теоретически, философски. Не постигнув негосударственное образование как важную социальную идею, т. е. не наработав достаточный объем и систему достоверных знаний, невозможно представить обществу негосударственное образование как явление естественно-историческое и закономерное, а не случайное, крайне трудно вписать его в отечественную систему образования как ее органичную, неотъемлемую часть.
Кто выполнит эту задачу?
Можно, конечно, думать, что за нее, например, когда-нибудь примется Российская академия образования или какая-то иная научная организация, что ею всерьез и надолго вдохновится какой-нибудь выдающийся исследователь-одиночка. Но с какой стати это может случиться? В чем нужда у кого-то браться за эту весьма неблагодарную в глазах многих тему и делать то, чем должны бы давно заняться, но никак не соберутся сделать это сами руководители негосударственных образовательных учреждений? Ведь это у них «болит», ведь это они из года в год испытывают нарастающий прессинг и угрозы своему существованию с самых неожиданных сторон.