Первоначально работа памяти в очень малой степени проявляется в узнавании отдельных лиц и предметов. Узнавание – простейшая работа памяти, но она у ребёнка предполагает целый комплекс признаков. Любопытен в этом отношении случай с ребенком, который не мог признать свою няню, отлучившуюся на несколько дней. Пока перед ребёнком выступали отдельные признаки (няня брала дитя на руки, пела ему), он не мог признать её, когда же все эти признаки выступили совместно (няня, взяв дитя на руки, стала петь), получилось соединение зрительных, слуховых и мускульных восприятий и ребенок узнал няню /12. С.86/.
В течение первого года жизни развивается способность к запоминанию отдельных восприятий, и ребенок узнаёт отдельные слова. /12. С.86/
Отвечая на вопрос: “Переживают ли дети в течение первого года страх?” – отец Василий говорит: “Все наблюдатели (учёные) сходятся в положительном ответе на этот вопрос. Расхождения касаются лишь первых месяцев жизни, относительно которых иные исследователи полагают, что в это время дети не испытывают страха”. Дети боятся темноты, незнакомых людей, боятся одиночества, иногда – некоторых животных /12. С.89/.
В этот период ребенок погружен в самого себя, занят своими желаниями, чувствами. Это явление называется эгоцентризмом – естественным сосредоточением маленького существа на самом себе. Эгоцентризм усиливается вниманием к ребёнку окружающих людей: дитя привыкает к нежному и ласковому отношению. Если не обращать внимания на него, оставить его одного – дитя почувствует “обиду”. Нередко у ребёнка очень рано проявляется зависть и ревность, особенно, если всё внимание от него обращается к другому ребёнку. Дети очень чувствительны уже после 6 – 7 месяцев жизни ко всякому уязвлению своего самолюбия. Они настолько привыкают к нежному вниманию и ласке, что если это сменяется строгим голосом, то реагируют очень болезненно. Дети нередко очень долго сохраняют к “обидчику” неприятные чувства /12. С.89–90/.
Ребенок любит находиться в окружении людей, и испытывает тяжёлое, неприятное чувство, когда остаётся один. Ко всем, кто обычно находится возле него, он относится с живой симпатией, выделяя из этой среды тех, кто больше времени отдаёт ему – мать, отца, бабушку. Чужие люди большей частью не вызывают приятных впечатлений в детской душе, нередко дети плачут при виде незнакомого лица, обнаруживают тревогу и беспокойство /12. С.90/.
При обсуждении моральной жизни у ребёнка, надо иметь в виду влияние наследственности – то, что подготавливает материал для моральной жизни и при сформировавшемся сознании проявляет “добрые” или “злые” стремления. Моральная жизнь в ребёнке начинается до формирования морального сознания. Благодаря наследственности дитя приходит в мир с целым рядом предрасположенностей, которые определяют строение личности и её активность /12. С.92/.
Психическая наследственность проявляется в общем складе личности, в отдельных психических особенностях, вплоть до профессиональной одарённости. С другой стороны, сходство родителей и детей в их психике часто объясняется однородностью социальной обстановки и влиянием социальных условий /12. С.92/.
В течение первого года жизни в детском сознании обрисовываются перспективы духовной жизни, проступает в зачаточной форме функция оценки. Духовное зрение, по сравнению с чувственным, развивается очень медленно. Но как в первые дни жизни дитя становится способно различать свет и тьму, так проявляет и способность различать между духовно-светлым и тёмным, высшим и низшим. По реакции окружающих людей в отношении к поступкам, ребенок впервые получает материал, на котором формируется понимание хорошего и плохого /12. С.95/.
Дитя очень рано замечает, что его плач имеет влияние на окружающих. В силу этого он (равно как и крик) перестает быть “пассивно выразительным” (т. е. независимым от сознания ребенка), а приобретает “активно выразительный” характер. Ребенок, осознавая выразительную силу крика и плача, стремится их использовать /12. С.109/. Ребенок не только сам по себе кричит и плачет – он все время слышит вокруг себя звуки, которые являются сильным фактором в развитии голосовых движений. Дитя видит вокруг себя установившиеся формы речи, учится их понимать раньше, чем у него появляется само умение разговаривать. Эта связь голоса и слуховых восприятий дана ребенку в виде унаследованной предрасположенности, а личный опыт только пробуждает его к действию /12. С.110/.
В развитии речи у детей протопр. В.Зеньковский выделяет три фазы: 1) крик; 2) лепет; 3) настоящая речь.
В первой фазе у ребенка наблюдается крик, плач и первые пробы артикуляции. Некоторые исследователи различают в первой стадии две ступени: первая ступень (первые 6 недель) – неартикулированный крик и вторая ступень (до конца первой половины года) – артикулированный крик /12. С.110/.
В процессе артикуляции особое значение имеет плач, который музыкально богаче крика. В крике, а тем более в плаче дитя проделывает необходимую для развития голоса работу. В этой стадии имеет место самоподражание – зачаток игры. Дитя кричит или плачет иногда как бы в целях упражнения голоса, оно просто повторяет одни и те же движения, при этом происходит развитие голосового аппарата /12. С.111/.
Рядом с криком и плачем постепенно выступает новая форма производства звуков, которую принято характеризовать словом “лепет”. Фаза лепета длится приблизительно от 3-го до 9 – 12 месяца, а иногда и дольше. Она охватывает все те формы производства звуков, которые предшествуют появлению настоящих слов. Во время лепета дитя овладевает почти всеми звуками языка. Звукосочетания еще лишены “значения”, однако не следует забывать, что уже в период лепета у ребенка имеются “слова”, то есть с конкретными звукосочетаниями соединяются те или иные “значения”. Такие звуковые комплексы, не имеющие определенного контура, обладают своим “значением”, и это дает право говорить о “словах лепета” /12. С.111/.
Как вторая стадия начинается при незавершенности первой и некоторое время существует параллельно, так и в третью стадию развития речи дитя вступает еще в продолжение второй. Новым является подражание тем звукам, которые ребенок слышит вокруг себя, и это становится постепенно все более сильным и влиятельным фактором в развитии речи /12. С.112/.
Предвестником третьей фазы в ее развитии является еще один очень важный процесс: “понимание” речи, когда дитя постепенно вживается в окружающую языковую среду, приучается к тому, что эти звуковые комплексы нечто означают /12. С.113/.
Третья фаза – фаза членораздельной речи или “настоящих” слов начинается между 9 и 18 месяцами /12. С.113/.
Речь первоначально обслуживает эффективную сферу души; подчинение речи интеллекту, способность речи быть проводником тонких различий, присущих человеческой мысли, развивается медленно. Лишь к 5 – 6 годам развитие речи вступает в стадию, в которой она может служить новым целям, возникающим в детской душе /12. С.64/. К 7- ми годам язык ребенка становится настоящим орудием мысли.
В ребенке наблюдается импульсивная активность, включающая движения, совершаемые детьми без всякого внешнего стимула и не регулируемые сознанием для достижения определенной цели. Это объясняется тем, что в человеческом организме скапливается энергия, ищущая своего выхода. Хотя такие движения не связаны с какой-либо определенной целью, однако они занимают очень важное место в развитии ребенка. Дитя всегда испытывает чрезвычайную потребность в них. В этом заключается психическое значение игр: дитя совершает движение не в силу внешних раздражений или сознания цели, а ради чистого удовольствия /12. С.100/.
Движения ребенка очень рано являются выразительными, поэтому окружающие люди по ним могут догадываться о состоянии ребенка и его потребностях.
Когда дитя учится ходить, в нем с полной ясностью выступают все черты волевого внимания, и это убедительно говорит о том, что волевая регуляция просыпается раньше. Вместе с пробуждением воли начинается интенсивный процесс овладевания органами тела, всей системой доступных движений. Между 9-12 месяцами совершается глубокий перелом в жизни ребенка, в его физическом и психологическом развитии. Дитя перестает кормиться грудью, оно уже свободно от пеленок, со всех сторон сжимающих его, и начинает самостоятельно двигаться /12. С.107/.
В развитии пространственной ориентации у детей В.В.Зеньковский выделял три фазы: 1) пространство губ; 2) пространство рук; 3) “далекое” пространство – пространство глаза ( первые две фазы характеризуются иногда как “пространство хватания”) /12. С.227/.
В течение первого года жизни ребенок видит перед собой определенный пространственный порядок, но это видимое пространство для него является далеким и неясным. Понятно лишь то пространство, в котором он находится и может коснуться рукой окружающих предметов. Первоначально, при слабом развитии осязательного опыта, он особенно доверяет осязательным ощущениям губ – и оттого окончательное знакомство с предметом возможно лишь тогда, когда предмет попадает в “ пространство губ”. Для ребенка является совершенно необходимым взять в рот всякую отдельную вещь. Предпринимаемое для этого хватание постепенно раздвигает область знакомого и ясного пространства, и ребенку бывает достаточно коснуться предмета рукой. Не следует забывать, что все это время “далекое” пространство существует для ребенка как какая-то темная и неясная глубина. По мере того, как развитие памяти облегчает узнавание различных предметов окружающего мира, “далекое” пространство (пространство глаза) все чаще становится ясным и знакомым /12. С.228/.
“Любопытно то, – говорит о. В.Зеньковский, – как дитя научается различать правую и левую сторону вокруг себя” /12. С.228/. Сами названия “правый” и “левый” медленно запоминаются детьми. Практически же различать правую и левую руки они учатся очень рано. С раннего детства у них проявляется предпочтительное употребление правой руки, приблизительно лишь 2 % оказываются левшами /12. С.228/.