Причины возникновения злобно-забитого типа – запрещение рассуждать, частые наказания и несправедливое отношение. Злая и раздражительная мать постепенно ограничивает его действия, находя их нехорошими и неверными. Она считает, что ребенка не следует баловать, а главное – не пропускать ни одного его проступка без наказания. Иногда ребенка бьют. Взрослые действуют под влиянием собственного раздражения, не осознавая последствий своих поступков /47. С.74/.
У ребенка угнетенного типа любящая, трудолюбивая, мягкая по характеру мать, живущая в нужде. Лишения приводят к тому, что он приучается бороться с трудностями и настойчиво их преодолевать. Это в основном небогатые семьи, в которых взрослые лишают себя всего ради детей и, как правило, не жалуются, не выражают недовольства, а весь свой досуг проводят с ребенком, беседуют с ним и внимательно относятся к его потребностям. Поэтому он рано взрослеет, привычку к труду усваивает первоначально как подражание взрослым, и это становится его потребностью. Много времени он проводит в одиночестве потому, что в семье все работают. Так как ребенок угнетен обстоятельствами жизни, у него нет условий для более широкого умственного развития. Он мало играет, и у него нет времени, чтобы спокойно поразмышлять над явлениями жизни. Самооценка его занижена, и он не находит у себя никаких талантов и способностей /47. С.74./.
Подводя итог В.Зеньковский считает, что все это красноречиво говорит о громадном значении социально-психической обстановки для здравого развития эмоциональной жизни ребенка. Всякое давление, принимает ли оно грубые формы или облекается в формы мягкие и нежные, губительно действует на его душу; невыраженные, неоформленные чувства падают в глубину души и формируют болезненные воспоминания /12. С.129/. Эти детские “комплексы”, сформировавшиеся в ранний период жизни, потом надолго укореняются в сознании и подсознании человека и, как правило, определяют те психологические проблемы, которые затем ему придется преодолевать во взрослом состоянии /31. С.1/ .
Психолог И.Н.Мошкова, на основании трудов протопр. В.Зеньковского, дает целый ряд советов и способов подхода к детям в различные периоды их жизни.
Для того, чтобы войти в контакт с ребенком, не надо его ни о чем спрашивать напрямую, лучше всего предложить ему во что-нибудь поиграть. В этой игре наблюдательный взрослый человек всегда сможет увидеть признаки дисгармонии эмоционального состояния или подавленного душевного страдания ребенка. Планомерно развивая сюжет игры, взрослый человек может помочь ему справиться с травматическими чувствами и восстановить отношения с окружающим миром. Рядом с маленькими детьми взрослый сам должен стать немножко ребенком, пробуя освоить все, что умеет и любит делать малыш: петь, читать стихи, придумывать сказки и истории, рисовать и лепить из пластилина /31. С.2/.
Благодарянакоплениюяркихэмоциональныхвпечатлений,отсоприкосновениясокружающейдействительностью у ребенка происходитбурноеразвитиевоображенияифантазии, наосновекоторыхразвиваетсяспособностькигре. Причем,вспособностивоображатьифантазировать,выявляетсянестолькостремлениеоперироватьобразами,сколькоактивностьчеловеческогодуха,которыйстремитсяохватитьокружающиймирипривестиегоксостояниюцелостнойкартиныбытия. В. Зеньковский считает, что детским играм присуща поразительная “наивная серьезность”, которая соотносится с развитием чувства, выражающего устойчивое отношение человека к окружающему миру. В этом возрасте ребенку присущ наивный эгоцентризм: он принимает свое субъективное “Я” за точку отсчета и, исходя из этой позиции, строит свои умозаключения (“моя мама”, “мой дом”, “моя игрушка” и т.д.). Постепенно в игре происходит необходимая координация субъективной позиции с позициями других людей, и возникают предпосылки для ролевой игры “по правилам”. Дети играют всегда “в человека”, и их игры служат средством вживания во всю полноту человеческих взаимоотношений, свойственных социальной жизни. Тем самым характер социального окружения через игры отображается в детской душе как в некоем “правдивом зеркале” и формирует главные, базовые интуиции и социальные “установки” ребенка /31. С.1/.
В процессе игры он смотрит на игрушки и на объекты игры как на реальные предметы. Особенность детских игр состоит в неразрывности реального и воображаемого. Однако, постепенно создается особая “сфера игры”, от которой отделяется сфера реальности.
Дети не могут равнодушно смотреть на животных, особенно на маленьких (щенят, котят, на птичек) и непременно хотят взять их в руки, вообще коснуться их. То, что эти маленькие существа пищат, оказывают сопротивление, барахтаются, только повышает удовольствие игры /12. С.134/.
Нередко дети беззаботно и весело играют в дни горя, болезней и напряжения. Это есть естественный и необходимый факт в их психическом созревании. Если бы дети не были погружены в свой детский мирок, то это могло бы иметь самое губительное последствие для их нежного существа, которому предстоит еще расти и расправлять свои силы. “Дитя в это время должно жить для себя, – говорит о.Василий, – а позже придет и для него время неразрешимых задач, мучительных дум” /12. С.136/.
Когда дитя заканчивает свой грудной период, социальная среда, в которой оно доныне вращалось, естественно расширяется; в детских играх начинают проявляться социальные инстинкты, которые становятся средством ориентации в социальной среде. К пятому – шестому году жизни проступают признаки того, что ребенку уже мало семьи, что ему тесно в ней, начинает проявляться чрезвычайный интерес к сверстникам. Тот психический “уход” из семьи, который обыкновенно имеет место на 8 – 9 году жизни, подготовляется уже на краю раннего детства /12. С.146/.
В.Зеньковский отмечает, что на границе раннего и позднего детства встречается явление, названное “детским романтизмом”. Девочки 5 – 8 лет, а мальчики 6 – 9 обнаруживают склонность к романтическому обожанию, к настоящей “влюбленности”. Кокетство девочек, начинающееся иногда под влиянием среды уже к пяти годам (девочки вертятся перед зеркалом, примеряют разные платьица, надевают ленточки и т.д.), является прежде всего игрой /12. С.155/.
Понятие стыда приобретает для детского сознания моральный смысл приблизительно к концу раннего детства. До этого времени стыд, начиная с первичной застенчивости, лишен морального содержания для самого ребенка. Только тогда, когда уже организовалось субъективное самосознание, возможно действие стыда в сторону развития морального сознания /12. С.162/.
2.1.2. Второе детство (до 10 – 11 лет)
Грань между первым и вторым детством сначала очень незаметна, но если сравнить эти два периода в целом, различие выступает с полной ясностью. Во всех сторонах детского существа наступает некоторый перелом, иногда не столь значительный, чтобы провести резкую черту между двумя периодами детства.
Вместе с развитием речи такой же высоты достигает развитие внимания,
памяти, и особенно мышления.
Интересны эксперименты, проведенные психологом Бине, который, предлагая детям несколько картин, спрашивал: “Что нарисовано на картинке?”. На первой ступени (до 7 лет) дети просто перечисляют изображенные предметы: во второй – дети уже описывают, то есть рисуют словами картину, вносит в описание элемент действия, наконец, на третьей стадии (около 15 лет) ребенок уже “толкует” картину, то есть стремится раскрыть ее смысл и идею. К 7 годам в восприятии окружающего мира замечается характерный перелом: дети не только воспринимают предметы, но и замечают внутреннюю их связь и зависимость /12. С.64/.
Новая установка в отношении к миру определяется тем, что в сознании ребенка уже с полной ясностью выступает “насамделешный” мир, мир “сам по себе”; независимый от фантазии, от творчества ребенка, часто суровый, требующий приспособления к себе. Отсюда рождается интерес к действительности, выступает позиция того намеренного и планомерного приспособления, которое мы называем “познанием”. Новая установка выводит дитя из прежнего наивного субъективизма – она открывает перед душой ребенка этот необозримый внешний мир, и дитя вступает в свои “годы учения”. Оно хочет знать и проникнуть во все тайны действительности, игра принимает новый характер, нередко становится средством изучения мира, а еще чаще обособляется в особую сферу /33. С.74/.
На данном этапе развития ребенок выходит в сферу интеллектуального познания окружающего мира и его практического освоения. В этом возрасте ведущей формой деятельности становится учение. В структуре личности ребенка начинает доминировать интеллект: стремление мыслить, строить умозаключения и выводы. Первоначально собственные суждения ребенка целиком базируются на усвоенных правилах и шаблонах, заимствованных у взрослых. Этот “социальный разум” детей младшего школьного возраста превращает их в маленьких “правдоискателей”, стремящихся докопаться до истины. Дети в этом возрасте очень подвержены влиянию авторитета /31. С.2/. Сознание ребенка ищет вокруг себя или в сказках, в легендах, в истории живые образцы, которым оно поклоняется, которым хочет следовать. В это время в детской душе нередко зарождаются “программы” будущей жизни.
Это неустойчиво, скоро проходит и забывается. Дитя нередко переходит от одной мечты к другой, словно и здесь оно через игру овладевает силами социального воображения, развивает способности социального творчества.
Основной предмет внимания ребенка лежит, таким образом, уже не в его субъективном мире, а вне его: мир, люди, история, будущее – все это вне-субъективно. Основная установка детства подготовка к самостоятельной деятельности, принимает форму “приспособления”, “изучения”, “сознательного подражания”, “мечтательного” построения будущего /33. С.75/.
Боязнь ослушаться, стать нарушителем или виновником гнева авторитетного взрослого человека, делает детей этого возраста “фарисеями” и “ябедами”, которые сами стараются придерживаться внешних правил и не прощают мельчайших нарушений своим сверстникам. Если ребенок 8–11 лет вынужденно или преднамеренно пренебрег запретом взрослого, соблюдением установленных правил или традиций, то в его душе возникает горькое ощущение “виновника”, “плохого мальчика” или “плохой девочки”. Ребенок данного возраста стыдится своих поступков и нередко начинает плакать, когда обвинение обосновано. Если же обвинения в проступке выдвинуты взрослым напрасно, то ребенок надолго обижается и уходит от контактов /31. С.2/.