.
Едва ли не главным направлением политики российского руководства в Украине является, так называемая, языковая проблема. Суть этой проблемы состоит в том, украинское правительство ограничивает на своей территории издание русскоязычной литературы, постепенно переводит весь образовательный цикл – от детских садов до высших учебных заведений - на украинский язык, проводит дискриминационную политику в отношении российских и русскоязычных средств массовой информации.
И примеров сказанному можно привести во множестве: от постановления Львовского горсовета о запрещении исполнения в общественных местах песен на русском языке (в связи с убийством в пьяной драке композитора Билозира) до массового закрытия русских школ в Киеве, Надднепрянщине и в Западной Украине.
Однако, как представляется, простое перечисление шагов украинского правительства по ограничению естественных прав русскоязычного населения - этим сегодня занимаются большинство российских украинистов, – на самом деле, малопродуктивно: процесс деруссификации в Украине действительно имеет место, и это обстоятельство не отрицают и сами его инициаторы (министр Жулинский и др.). Гораздо важнее понять причины происходящего.
А эти причины, как думается, имеют, с одной стороны, политический, а, с другой, - исторический характер.
Дело в том, что, для оправдания государственного размежевания Украины и России, сразу после развала Советского Союза, киевский истеблишмент начал привлекать к активному участию в политической жизни страны представителей, так называемой, галицийской (националистической) идеологии.
Галичина , как известно, долгие годы долгие годы входили в состав западнославянских государственных образований. При этом каждый из иноземных захватчиков проводил на «подконтрольных территориях» политику «натурализации» местного населения[1][13]. В этих условиях единственным средством сохранения этнической самоидентификации украинского населения, естественным образом, являлся родной язык.
Советская власть, принесенная на Галичину на штыках Красной Армии, коренным образом изменила весь жизненный уклад населения Западной Украины. И поэтому «галицийцы» во все времена воспринимали акт воссоединения Западной и Восточной Украины не как возрождение утраченной целостности украинского народа, а как очередную аннексию собственной территории. Теперь же, после обретения Украиной государственной независимости, «западенцы» искренне не понимают, почему нынче, когда, наконец, появилась возможность для реализации «исконных чаяний» украинского народа в области языковой политики, она встречает яростное отторжение в Восточной Украине и Новоросиии. Галицийцы видят в этом «руку Москвы» и борются с нею теми же методами, которые применялись Польшей и Австро-Венгрией конце XIX-начале XX веков в отношении их самих.
Иначе воспринимают языковую проблему жители Восточной Украины.
Дело в том, что этнический состав населения этих территорий формировался, главным образом, в конце XIX века, в период «промышленного бума», связанного с открытием залежей каменного угля в Донбассе и железной руды в Кривом Роге. Украинцы в Восточной Украине изначально являлись одним из этнических компонентов обширного интернационального анклава. Более того, в связи с бурным ростом промышленности в Восточной Украине, производственная культура этого края с первых своих шагов складывалась, как городская, в то время как экономической основой жизни населения Центральной и Восточной Украины являлось сельское хозяйство. Не удивительно поэтому, что, переезжая на работу на металлургические предприятия Луганска или шахты Донбасса, «природный украинец» из Полтавы или, скажем, Белой Церкви, довольно быстро перенимал общепринятый в новых местах русский язык, более структурированную городскую культуру и становился носителем иного, отличного от «собственно- украинского», общественного сознания.
В Украине украинский язык долгое время был средством общения в сельской «глубинке». И поэтому он не выработал лингвистический и вербальный потенциал, необходимый для адекватного обмена информацией в эпоху научно-технической революции. Вот почему насильственное внедрение украинского языка в обиход жизни восточного украинца, сегодня воспринимается в Слобожанщине и Донбассе, как насилие не только над языковой, но и общей культурой населения.
Аналогичная точка зрения распространена на Юге Украины, Новороссии и Крыму, где на уровне общественного сознания еще живы традиции военной славы Черноморского Флота и воспоминания о процветании торговых городов российского Причерноморья.
В России, рядовым обывателем, украинский язык во все времена рассматривался, как диалект русского[2][14], и поэтому здесь в принципе не понимают существа политики деруссификации, проводимой украинским правительством.
Между тем, указанная политика имеет под собой и сугубо экономическую основу.
И вот один из примеров этому.
В Украине существует Закон о защите авторских прав, аналогичный российскому. Однако, в свое время, между Украиной и Россией не было заключено соглашения, распространяющее действие российского закона на территорию Украины и наоборот. В соответствии с политикой деруссификации, проводимой администрацией Кучмы, население этого государства не имеет возможности смотреть каналы российского телевидения[3][15]. Между тем, - и это приходится признать с сожалением – качество продукции украинских телекампаний, в настоящий момент, – на порядок менее высокое, нежели российских. Кроме того, украинский потребитель, в большинстве своем, издавна привык получать информацию (жить интересами «большой страны») и смотреть развлекательные передачи, выпускаемые на русском языке. И этой ситуацией пользуются различные мошенники «от телевидения», «приватизирующие» продукцию российских эфирных каналов[4][16] и продающие ее затем «в розницу», по кабельным сетям[5][17].
Аналогичные процессы происходят в украинском книгоиздательстве, с той лишь разницей, что издательская деятельность в Украине облагается, куда большими налогами, чем в России, и поэтому украинским предпринимателям, в сущности, гораздо выгоднее закупать готовую литературу в Москве, нежели издавать ее «на месте»[6][18].
В силу сказанного, украинские телевизионщики и украинские книгоиздатели сегодня являются одними из наиболее яростных приверженцев политики «деруссификации», проводимой правительством Кучмы.
Другой пример – ситуация вокруг российских средств массовой информации, издаваемых в Украине. По существующим украинским законам, российские газеты и журналы могут выпускаться в Украине исключительно соответствующими совместными предприятиями. В результате, по указанной схеме в Украине выходят такие известные издания, как «Комсомольская правда», «Труд», «Известия», совместный российско-украинский телевизионный канал «Интер», проч. При этом продукция российско-украинских (русскоязычных) масс-медиа пользуется в Украине повышенным спросом. Сами же украинцы пока еще не научились «изготавливать» ее на надлежащем уровне. И поэтому они готовы идти на любые жертвы, для того, чтобы сложившейся порядок вещей сохранялся, как можно дольше.
Несколько иное положение дел в системе образования в Украине. Здесь действительно во многих десятках русских школ, ВУЗов и детских садов происходит насильственная украинизация учебного процесса[7][19]. Но это только одна «сторона медали». Между тем, «оборотная» ее сторона состоит в том, что наиболее влиятельным, наиболее обеспеченным и – как следствие – наиболее престижным стратом украинского общества сегодня является бюрократия. В соответствии с существующим украинским законодательством, все делопроизводство в этом государстве переводится на «державну мову». Это значит, что соискатель вакансии в системе государственного управления с необходимостью должен овладеть украинским языком. Все родители желают своим отпрыскам гарантированного обеспеченного будущего. И поэтому, даже осознавая культурологическую неполноценность образования, полученного на украинском языке, сегодня они с охотой ведет детей в украинские гимназии и украинские лицеи. И эта тенденция со временем будет нарастать.
И все-таки, вопреки сказанному, в нынешней Украине нет объективных предпосылок для политики «деруссификации». И, прежде всего, потому, что проводящая ее, украинская политическая элита – наднациональное социальное образование, и Кучма, и Кравчук, в этом смысле, - такие же русские, как Ельцин – украинец: все они выходцы из одной командно-административной системы.
Что же касается, украинской экономической элиты, то капитал, по определению, не имеет национальной окраски, так что «новый украинец» у себя на Родине вполне может ощущать себя русским, в Москве – украинцем, а в Средней Азии или в «офшорных зонах» - снова русским или, скажем, просто «европеоидом».
Народу Украины, в большинстве своем, сегодня совершенно безразлично посредством какого языка продавать свою рабочую силу: перед ним стоит иная задача - проблема выживания.
Единственными слоями украинского общества искренне заинтересованными в политике «деруссификации» страны в настоящий момент являются малочисленная и маломощная украинская интеллигенция, да разного рода мошенники, паразитирующие на государственном размежевании России и Украины.
В свете сказанного, нагнетание страстей вокруг проблематики русского языка в Украине, осуществляемое – не столько российским правительством, сколько – известными российскими националистическими объединениями, на самом деле, усугубляет существующие в Украине противоречия, ибо, вместо коренного разрешения вопроса стимулирует национальную нетерпимость и подталкивает пророссийки настроенные слои украинского народа на бесперспективные и потому бесплодные политические акции [8][20].