(Спецназ махновской контрразведки)
Информационная война проявляется в ярлыках. У нас - "вождь", у врагов "главарь", свои - "бойцы спецназа", враги - "террористы", свои - "стражи правопорядка", враги - "палачи" и т.д., и т.п. Эти нехитрые смысловые обманки являются "кирпичиками" любой пропаганды, и с успехом применяются прямо сейчас, в ходе антитеррористических операций в Чечне или Афганистане. Причём борцы за свободу и её душители, - это зачастую одни и те же люди, лишь освещаемые разными сторонами. И дела так обстоят не только с чеченскими боевиками или афганскими моджахедами. Скажем, большевистская печать рисовала повстанцев Украины исключительно как кровожадных узколобых дегенератов, в борьбе с которыми оправданы любые средства. А ведь эти храбрые и талантливые люди сражались в кольце трёх фронтов за свою землю и свободу Украины. Причём не только оборонялись, но и проводили блестящие спецоперации в глубоком тылу врага. Кто они, террористы или спецназ?
Добро с кулаками
Мемуары участников махновщины говорят о ней, как о серьёзным общественно-политическом движении, федеративной системе местного самоуправления. Костяк движения - Повстанческая армия обладала дисциплинированной структурой, мощным идеологическим аппаратом и эффективным разведывательно-карательным органом - контрразведкой, которые никак не вяжутся с известной сценой из х/ф "Служили два товарища", где тёмные крестьяне из махновского штаба насмерть пугаются кинокамеры.
Махновская контрразведка, подразделялась на армейский и гражданский отделы. Армейская контрразведка занималась разведывательной и диверсионной работой в тылу врага. Агентура контрразведки имелась в Добровольческой и Красной армиях, в крупных сёлах и городах противника. Она же вела работу в Повстармии по выявлению деникинских и большевистских агентов. Осведомителем контрразведки был каждый десятый повстанец. Командовал армейской контрразведкой токарь из Гуляй-Поля Л. Голик. Начальником гражданского отдела был Л. Зиньковский (Задов), рабочий-металлург из Донецка. В компетенцию его отдела входили правоохранительная и карательная деятельность в махновском Вольном районе. В ноябре 1920 г., когда красные нарушили 3-е советско-махновское соглашение и пытались окружить Повстармию, её полки ловко выходили из окружения исключительно благодаря профессионализму агентуры Задова. Его разведчики шныряли повсюду: под видом нищих, вдов или сирот, красноармейцев, догонявших свои части, шахтёров, торгующих углем, и даже раскаявшихся дезертиров они находились во всех городах и сёлах района боевых действий и отслеживали передвижение красных. Есть все основания предполагать, что, как минимум, при одной, Мариупольской, контрразведке была специальная диверсионная школа. И, скорее всего, именно её выпускники организовали наиболее масштабную и легендарную спецоперацию махновской контрразведки.
Кто посеет ветер
19 мая 1919 г. началось наступление белых в Донбассе. Фронт держали 13-я и 2-я красные армии, причём последняя состояла лишь из 1-й Повстанческой дивизии Махно. Белая конница Шкуро прорвала оборону 13-й армии, и устремился в тыл махновского участка. Махно просил помощи. Но главнокомандующий советскими войсками Л. Троцкий давно опасался возможного союза Махно с бывшим красным командармом, а ныне мятежным атаманом Григорьевым. Союза, который мог привести большевиков к потере Украины. Поэтому он отдал приказ оставить махновцев без резервов и боеприпасов. В то же время, по приказу Троцкого на ликвидацию махновщины были направлены запасные полки, продотряды и войска особого назначения. 5 июня 1919 г. "для чистки махновщины" был образован Чрезвычайный Трибунал Донбасса. По его приказу части красной блокады нападали на махновские обозы, арестовывали и предавали трибуналу махновских командиров. Троцкий решил раздавить безоружных повстанцев с помощью деникинских корпусов. Но в результате белая армия захватила Украину и дошла до Тулы.
Чтобы не стать причиной репрессий к повстанцам, Махно оставил свою дивизию на фронте, сложил с себя полномочия начдива и ушел на Херсонщину, взяв с собой лишь пулемётную команду Кожина и отряд Щуся. А его полевой штаб выехал на ст. Синельниково, к командарму 2-й армии Ворошилову для сдачи дел дивизии. Но там махновцы были схвачены Чрезвычайным Трибуналом и обвинены в разгроме фронта. 17 июня 1919 г. в Харькове начштаба Повстанческой большевик Озеров, анархисты: Михалёв-Павленко, Бурдыга, Олейников, Коробко и левые эсеры: Костин, Полунин, Добролюбов были расстреляны.
В этих условиях на ст. Большой Токмак Махно встретился со своей старой соратницей М. Никифоровой, бывшим командиром "Вольной боевой дружины", ныне сформировавшей спецотряд из 60 так называемых "анархо-чернорабочих". Отряд должен был разделиться на 3 группы. Первая - 20 боевиков во главе с Никифоровой шла через Крым в Ростов-на-Дону для взрыва ставки Деникина. Вторая - 15 боевиков Черняка и Громова отправлялась в Сибирь для взрыва ставки Колчака. И третья - 25 боевиков Ковалевича и Соболева выезжала в Харьков для освобождения махновского штаба (тогда ещё не расстрелянного) и взрыва Чрезвычайного Трибунала. Спецотряд формировался из контрразведчиков и бойцов анархистских отрядов Чередняка и Шубы - вооруженных формирований секретариата конфедерации "Набат". Надо отметить, что начштаба Повстармии В. Белаш всячески отрицали свою и Махно причастность к созданию спецотряда Никифоровой. Белаш даже вспоминает, что "Она (Никифорова - В.А.) настоятельно просила деньги на дело подполья, но Махно ей отказывал, они чуть не пострелялись, а под конец Махно выдал группе на руки 250 тыс. рублей". Однако Белаш писал свои воспоминания в 20-е годы в Советской России. Поэтому и открещивался от деверсионно-террористической организации в тылу красных. Но согласитесь, трудно поверить, что лучшие оперативники контрразведки, знавшие агентурную сеть Задова, были отпущены "по собственному желанию", на собственную войну.
Группу Никифоровой постигла неудача. По дороге в Ростов она и её муж, польский анархист В. Бжостек были опознаны в Симферополе и повешены. Её группа ушла на Кавказ, где продолжила партизанскую борьбу в движении "зелёных". Точно неизвестна судьба Сибирской группы Черняка-Громова. В начале декабря 1919 г. в Шиткинском партизанском районе группа анархистов во главе с неким Громовым пыталась свергнуть большевистское руководство военно-революционным штабом. По приговору ревтрибунала верхушка заговора была расстреляна. Но был ли сибирский Громов тем самым анархо-чернорабочим - неизвестно. На 1930 г. в живых (в эмиграции) оставался лишь один из членов спецотряда Никифоровой - бывший парикмахер из Гродно, бывший начальник Бердянской контрразведки М. Черняк.
Тот пожнет бурю
В конце июля 1919 г. группа Ковалевича-Соболева прибыла в Харьков. Узнав о расстреле махновского штаба, группа постановила перенести боевые действия в Центральную Россию. В Харькове Ковалевич усилил группу опытными анархистами, в том числе будущим предателем М. Тяминым. Так как среди расстрелянных были и левые эсеры, Ковалевич в Москве без труда связался с их ЦК. Наиболее тесный контакт был налажен с подпольной группой Д. Черепанова, - старого друга Ковалевича и одного из активных участников левоэсеровского мятежа в июле 1918 г. Махновцы и левые эсеры создали "Всероссийский повстанческий комитет революционных партизан - анархистов подполья", имевший свои центры в Петрограде, Иваново-Вознесенске, Туле, Брянске, Самаре, на Урале и на Украине. Штаб комитета находился в Москве. Кроме Ковалевича и Соболева туда прибыли махновские контрразведчики А. Барановский, Я. Глазгон, М. Гречанник, Х. Цинципер. Безусловно, это была очень сильная профессиональная группа. По словам того же Белаша, именно Соболева, Гречанника, Глазгона и Ковалевича, приехавших из Москвы в мае 1919 г. Махно сразу же послал в Мариуполь "для усиления штаба контрразведки". О Ковалевиче известно, что он бывший служащий Московско-Курской железной дороги. До разгрома Черной гвардии в 1918 г. в Москве он был членом Московской федерации анархистских групп (МФАГ), затем фигурировал как участник налёта на "Центротекстиль".
Никифоровой и Бжостеком были переданы группе Ковалевича - Соболева все старые связи и явки. В Москве к организации анархистов подполья примкнули бывший секретарь МФАГ Л. Черный, члены "Союза анархистской молодёжи" и 12 латышей из анархистских отрядов "Лесма" и "Аусма". Контрразведчики разработали жесткую структуру подполья. Во главе стояла центральная конспиративная "семёрка", каждый из членов которой вербовал новую "семёрку". Состав этой группы знал лишь он сам, а каждый член этой "семёрки" знал лишь своего командира и т.д. Боевая команда Соболева занималась добычей средств и оружия, проведением терактов и ликвидацией большевистских лидеров. Боевики рядом дерзких "финансовых операций"- налёты на отделения Народного банка в Москве, Иваново-Вознесенске и Туле - добыли несколько сот миллионов рублей. После этого латыши уехали с частью денег в Латвию для создания там центра анархистов подполья. Ковалевичем же была снята целая сеть конспиративных квартир, приобретено полиграфическое оборудование, налажено изготовление фальшивых печатей и документов. Литературная группа Ковалевича вела информационную войну в тылу красных, - выпускала листовки и газету "Анархия". Типография во главе с Цинципером печатала подрывную литературу. При организации действовала лаборатория по изготовлению бомб под началом В. Азарова (Азова). Планы организации шли настолько далеко, что всерьёз разрабатывалась операция по взрыву Кремля со всем Советским правительством. Однако сначала решено было сломать агитационную машину большевиков.
Центром большевистской пропаганда был Московский комитет РКП(б). Степень важности его работы показывают следующие цифры: только за 4 месяца, с августа по ноябрь 1919 г. МК провёл 360 митингов, 50 лекций, 35 конференций. Особое внимание уделялось идеологической обработке частей Красной армии. На митингах МК в войсках проходили обработку до 160 тыс. солдат ежемесячно. А постоянные партийные мобилизации проводимые МК давали комиссаров для красных полков. На 25 сентября в МК РКП(б) было назначено заседание ответственных партработников: редакторов газет, представителей от всех московских райкомов, ведущих агитаторов. На заседании агитаторы и газетчики должны были получить от руководителей партии информацию для своих выступлений о раскрытии белогвардейских заговоров. В зале Московского комитета в Леонтьевском переулке собралось до 150 человек. Обязаны были присутствовать Бухарин, Каменев, Коллонтай, Ярославский, ожидалось присутствие Ленина.