Однако, ведь на Западе, откуда была позаимствована новая судебная система, такого оправдательного "перекоса" не было, и институт присяжных действительно служил большей объективности, беспристрастности, и, в конечном итоге, справедливости суда.
Конечно, в России и до судебной реформы суд не блистал объективностью и справедливостью; но интересно то, что попытка его улучшить путем введения новой структуры, или, иначе говоря, путем изменения системы (судебной), дала результат, прямо противоположный ожидаемому.
Почему же одна и та же структура в одной стране "работает", а в другой нет? Достоевский, описывая в "Дневнике писателя" новоучрежденный суд присяжных, сравнивает его с английским (с которого он был скопирован) и замечает, что наши присяжные и их английские коллеги по-разному мыслили и представляли свою роль в судебной системе: англичане осознавали себя гражданами государства и понимали свою ответственность перед обществом за принимаемые ими решения; наши же новоиспеченные присяжные выносили приговор, исходя из каких-то личных понятий о добре и зле; в частности, они были склонны оправдывать виновного из-за того, что считали, что его, мол, "среда заела", или еще по какой-нибудь аналогичной причине. Англичане считали человека свободным и ответственным за свои поступки - поэтому, по их представлениям, человек, совершивший преступление, сделал осознанный выбор и должен понести соответствующее наказание; наши же присяжные, по-видимому, имели несколько иной менталитет, подраэумевающий, что человек не способен делать вполне осознанный выбор и, следовательно, не несет полной ответственности за свои поступки, поэтому они и склонны были оправдывать его по любым причинам.
Из настоящего примера очень наглядно видно, почему одна и та же структура в одной стране "работает", а в другой нет. Причина - в образе мышления, мировоззрении, или, как еще сейчас модно говорить, менталитете людей, функционирующих в данной структуре. При одном менталитете структура "работает", при другом - нет.
Можно, конечно, возразить, что со временем присяжные научились бы выносить правильные решения, новая "система" научила бы; то есть можно предположить, что под длительным воздействием новой структуры у людей постепенно сложился бы и новый, соответствующий этой структуре менталитет.
И здесь мы подошли к еще одному важному вопросу: как соотносятся между собой социальная структура и мышление людей, действующих в данной структуре, что из них, так сказать, "первичнее"? Система определяет менталитет, или наоборот, менталитет определяет систему? Наши реформаторы-западники, к примеру, считают, что структура "первичнее" всего: она определяет и мышление людей и их цивилизованность и их благосостояние и т.д. Отсюда, по их мнению, задача состоит в том, чтобы найти вот эту "самую лучшую" структуру, которая и решит все проблемы. А где ее взять? Посмотреть, какие страны самые богатые, цивилизованные и "развитые" и постараться скопировать структуры, существующие у них.
Однако, на этом пути реформаторов-западников, как правило, ждало разочарование. Опять же, вспомним реформы Александра II. Суд присяжных со временем отнюдь не стал выносить решения, адекватные преступлениям: например, суд, оправдавший Веру Засулич, состоялся в 1878 году, в то время как судебная реформа была проведена в 1864 - 1866 годах, и тогда же была замечена Достоевским эта ее "оправдательная болезнь". Как видим, двенадцати лет оказалось явно недостаточно для того, чтобы новая судебная система сформировала и соответствующее ей новое мировоззрение людей, в ней функционирующих.
А ведь тем временем "дрова" продолжали "ломаться". Резкий рост политического терроризма и революционных настроений после освободительных реформ Александра II во многом были следствиями этого "сбоя" в работе государственной машины в области судопроизводства - оправдания виновного.
Кроме того, как мы помним, одной из главных составляющих реформ Александра II являлась отмена крепостного права. Это было то, что обычно называют реформой экономической системы. Ну и что, изменила ли эта "реформа системы" сознание людей, стали ли они внутренне, по своему мировоззрению, более свободными и цивилизованными?
История показала, что ответ однозначен: нет, не изменила. Тот факт, что во время гражданской войны крестьянство, в основном, поддержало красных (потому, собственно говоря, последние и победили), говорит о том, что его менталитет за 56 лет (время, прошедшее от момента отмены крепостного права в 1861 году до большевистской революции 1917 года) остался неизменным. И предреволюционные попытки Столыпина привить крестьянам "гражданское самосознание" путем наделения их земельной собственностью окончились неудачей.
И Александр II, и Столыпин были теми, кого называют реформаторами-западниками, Они предполагали, что цивилизованность Запада является следствием сложившихся там общественно-политических систем, социальных структур и институтов и верили, что копирование нами этих "систем" и структур повысит и нашу цивилизованность. К реформаторам этого типа можно отнести и государственных деятелей нашего времени - Горбачева, Ельцина и т.д.
Существует, однако, еще один вид реформаторов систем, которых можно назвать реформаторами-фантазерами: к ним можно отнести большевиков во главе с Лениным, да и вообще, коммунистов и социалисгов. От реформаторов-западников они отличаются только тем, что считают идеалом и образцом систему, придуманную, нафан- тазированную каким-либо философом (или группой философов); в случае с большевиками это - Маркс и философы-утописты: Сен-Симон, Фурье, Оуэн и другие.
Однако с реформаторами-западниками их роднит то, что они, также как и те, считают панацеей от всех бед идеальную систему, определяющую мышление и мировоззрение людей. Иначе говоря, и те, и другие верят в истинность марксистского постулата "бытие определяет сознание", с которым мы все хорошо знакомы. Помните, нас учили, что когда мы "построим коммунизм", то и мышление наше изменится, мы станем "сознательными" и не побежим в магазин (или на склад?) набирать себе бесплатно на халяву всякое барахло.
История, однако, убедительно показала, что оба типа реформаторов ошибались, считая, что общественно-политическая система определяет менталитет людей и их уровень цивилизованности и благосостояния.
И, между прочим, эта их точка зрения - отнюдь не только наше, так сказать, "национальное" заблуждение.
Например, когда Британия была колониальной империей, англичане часто пытались привить местным племенам формы правления, принятые в Англии; пытались, скажем, учреждать "парламент" - чтобы вопросы племени решались не только вождем, но и другими людьми. Они надеялись сделать таким образом аборигенов более цивилизованными людьми. Но, как правило, ничего из этой затеи не выходило.
Точно так же и наши реформы политической системы при Горбачеве и Ельцине - введение многопартийности, затем учреждение институтов президента, парламента, системы "разделения властей" - не прибавили нашей стране демократичности и цивилизованности.
Итак, исторические факты (так сказать, результаты экспериментов по реформированию систем) свидетельсгвуют, что это реформирование никогда не приводило к желаемым результатам. Иначе говоря, попытка решить человеческие проблемы путем изменения или реформы какой-либо общественной структуры неизменно оканчивалась неудачей.
Это заблуждение настолько распространено и настолько характерно для современного мышления, что, пожалуй, даже имеет смысл придумать термин для его обозначения. Возможно, оно и не осознано в должной степени потому, что отсутствует соответствующая терминология. Вкратце, оно является ничем иным, как религиозной верой человека в Систему - когда он думает, что некая Система, словно Бог, может являться источником счастья и благоденствия для людей. Поэтому я бы и предложил составить такой термин из начальных букв фразы "религиозная вера в Систему". Получается что-то вроде "реверсизма".
Между прочим, ошибочность этого "реверсизма" подмечалась выдающимися мыслителями прошлого. Вспомним хотя бы басню И.А.Крылова "Квартет" - ведь она как раз посвящена именно этому явлению:
Проказница-мартышка, осел, козел да косолапый мишка Затеяли сыграть квартет...
Однако, как мы помним, при первой попытке музыка не получилась. И вот мартышка предлагает следующее решение проблемы: надо пересесть с места на место, разместиться друг относительно друга по-другому, тогда, она совершенно уверена, "у нас запляшут лес и горы!"
Звери ее послушались, сделали, как она предложила: однако, опять "квартет... на лад нейдет". Тогда осел предложил снова расположиться по-другому - и опять тот же результат...
Это - яркий пример разбираемого нами типа мышления, которое мы назвали "реверсизмом". И мартышка, и осел пытаются решить задачу путем изменения структуры (в роли такой мини-структуры здесь выступает группа зверей, размещенных друг относительно друга определенным образом). Крылов здесь в гротескной, пародийной форме показывает, что же, по сути, пытаются обычно делать реформаторы общественных систем. Однако, в отличие от них, зверям в басне хватило двух неудачных попыток, чтобы задуматься над правильностью их подхода и обратиться к соловью за советом.
И что же им посоветовал соловей? Он увидел причину вовсе не в неправильном размещении друг относительно друга, а в очень простом факте: отсутствии у каждого члена данной группы слуха и умения играть:
Чтоб музыкантам быть, так надобно уменье И уши ваших понежней...
И в конце концов приходит к неутешительному выводу: