3.1. Все тоталитарные режимы рано или поздно разрушаются, а страны, где они существовали, начинают продвижение к демократии. Каким бы прочным ни казался какой-либо режим этого типа, с определенного момента его развитие начинает идти по нисходящей линии, в сторону ослабления признаков тоталитарности, что во многом связано с исчерпанием социальной энергии, которая высвобождается в ходе революции - насильственной ломки традиционного уклада и ускоренного преобразования всей системы общественных отношений. Начинается постепенное ослабление абсолютно, всеобъемлющего характера власти, довлеющей под обществом. Это проявляется прежде всего в либерализации политического режима, а также в изменении масштабов и форм государственного террора: массовые репрессии прекращаются, террор становиться единичным, избирательным. Икономаслие преследуется, как правило, уже не казнями и тюрьмами, а выговорами, увольнениями с работы. Жестоко подавляется только случаи открытого и вызывающего неповиновения 9демонстрации, забастовки, попытки создания оппозиционных операций), пересуды на обыденном уровне остаются практически безнаказанно. Отказ от массовых физических репрессий знаменует собой начало конца тоталитарной системы. без постоянного силового давления неизбежно начинается подсудный процесс тоталитаризма жизни общества, приближения по образу жизни, стилю поведения, потребительские стандарты к общепринятым в цивилизованном мире нормам. Индивид все больше высвобождается из-под власти государства, а когда над человеком больше не довлеет постоянное чувство страха, он неизбежно начинает задумываться на справедливостью устройств общества, в котором живет. Появляется мысли, возникают группировки дициндентов, прямо или отчасти противоречащие власти. Без репрессий искусственно поддерживаемый уровень политической активности населения страны снижается, многие уходят в личную жизнь, появляются специфические группы, никак не вписывающиеся в господствующий общественный стандарт. Тоталитарные государства отказываются от внешнеполитического курса,. Основанного на принципах противостояния или откровенной агрессии, от попыток распространить “новый порядок” на весь мир, начинают делать реальные шаги к разрядке международной напряженности и установлению сотрудничества с другими странами. Постепенно расширяются контакты с внешним миром и у рядовых граждан: все больше их число ездит за рубеж, массовыми тиражами переводятся и издаются иностранные книги, распространяются зарубежные журналы и газеты. В таких условиях подрывается монополия государства на информацию. Многие узнают о возможности иной жизни, сравнивают ее со своей и приходят к выводу, что можно жить иначе. Постепенно ослабевает партийно-государственный контроль над литературой и искусством разрешается критиковать отдельные печатные явления. Все это подрывает тоталитаризм. Рано или поздно складывается такое положение, когда в его достоинства перестают верить все: народ, уставший от бесконечных, но несбыточных обещаний лучшей жизни, сама элита, все более ориентировалась на буржуазные жизненные стандарты. Система продолжает существовать как бы по инерции, и достаточно какого-либо толчка, чтобы она рухнула. События конца 80-х начала 90-х годов в нашей стране и в социалистических государствах Восточной Европы показали, что таким толчком явились реформы. А что же явилось толчком к концу тоталитарного режима в Германии и Италии?
Начало кризиса тоталитарного режима в Италии зародилось еще в 1938 г с опубликования “Расового манифеста”. Именно в это время за блеском внешней литературы “триумфальных побед” и мнимого величия начали проступать едва заметные трещины в, казалось бы, монолитном фундаменте диктатуры. Они обнаружились в изменении умонастроений итальянцев, в росте их недовольства политикой фашизма и лично Муссолини. Основой недовольства был разрыв между обещаниями фашизма, рожденным на их основе надеждами и реальными итогами фашистской политики. Ничто пока не предвещало скорого крушения режима, и многие итальянцы, ненавидевшие фашизм, но не имеющие связей с организованным антифашизмом, уповали на возникновение каких-то экстраординарных обстоятельств внезапная смерть дуче, разлад внутри фашистской партии, неудачная война и т.п. Зимой 1942/43 г. итальянский экспедиционный корпус, превратившийся в 220-тысячную армию под названием АРМИР, был наголову разгромлен в ходе Сталинградской операции советских войск. Как боевая единица АРМИР перестала существовать. На многие десятки километров растянулись по заснеженной степи колонны замерших, измученных, голодных людей, умиравшие на дорогах, проклинавшие дуче и все его начинания. Муссолини был одним из немногих в фашистской верхушке, кто знал о подлинных масштабах трагедии, но сообщить итальянцам правду ему даже в голову не приходило. Тем не менее правда так или иначе становились известной. Прибытие транспортов с ранеными ро ждало бурю толков о полном уничтожении сухопутных и морских частей. Во время налетов союзнической авиации по городам прокатывались волны паники. В адрес фашистских властей и лично дуче раздавалась сильная брань населения Катастрофически не хватало зенитной артиллерии, истребительной авиации, бомбоубежищ, средств индивидуальной защиты, мест в больницах и госпиталях. Страна испытывала острую нехватку промышленного сырья и продовольствия, многие предприятия работали не на полную мощность, набирала темп инфляция. Осенью 1941 года норма выдачи хлебы на одного человека составляла 200г в день, в 1942 г она была сокращена до 150г. Дело дошло до того, что правительство призвало население раскопать городские скверы под огороды. В 1942г по стране прокатилась волна рабочих выступлений, в ходе которых наряду с экономическими требованиями звучали антивоенные лозунги. Дуче был не на шутку испуган. Он грозился устроить после войны «тоталитарный мир» и распорядился подготовить списки тех, кто подлежал репрессиям. В то время итальянские правящие круги и сам дуче даже не подозревали, что по личному указанию фюрера германский генштаб в глубокой тайне занимался ускоренной разработкой плана оккупации Италии под кодовым названием «Аларих». Дуче и не предполагал, что в Италии готовится против него заговор с участием Чиано, Гранди, Бадолью и др. высокопоставленных лиц. Душой заговора фашистских иерархов был Дино Гранди. 3 июля 1943 г. он приватно беседовал с королем, недвусмысленно предлагая ему избавиться от Муссолини. Виктор-Эммануил давно вынашивал идеи сместить Муссолини, но рассчитывал опереться при этом не на фашистов, а на аристократию и генералитет. Он очень боялся своего грозного «слугу» и стоявших за его спиной германских фашистов, но еще больше - тех потрясений, которые могли быть спровоцированы известием об отставке дуче. Поэтому он все же пошел на соглашение с генералами. Никто из фашистских иерархов не знал о заговоре короля и генералов. Они готовились к атаке на Муссолини в ходе назначенного на 24 июля 1943 г. заседания БФС. Муссолини знал о готовящемся заговоре, но ничего не предпринял. При желании он мог нанести смертельный удар по обеим группам заговорщиков. Но почему он этого не сделал? Дуче никогда прежде не проявлял колебаний в борьбе с политическими противниками. И хотя он расправлялся с ними не так жестоко, как Гитлер и Сталин, решимости ему было не занимать. Дело в другом. Муссолини не хотел вступать в борьбу. До сих пор он ощущал свою силу и опирался на мощную поддержку созданного им полицейского государства, партии, многих представителей имущих слоев, генералитета, различных социальных групп. Теперь же этой могучей поддержки не было. Дуче вдруг ощутил вокруг себя пустоту. В стане противников оказались даже бывшие соратники. На заседании Совета новым премьер-министром был назначен маршал Бадолью. На следующий день дуче навестил короля. При выходе из дворца он был остановлен, упрятан в санитарную машину с зашторенными окнами и вывезен в казарму карабинеров. Только тут он понял, что оказался под арестом. В тот же день по римскому радио было передано сообщение об аресте Муссолини. В стране произошло именно то, что так опасались участники военно-монархического заговора: волна народного гнева выплеснулась на улицу. Опьяненные радостью освобождения. итальянцы свергали статуи Муссолини и сжигали его портреты громили помещения фашистской партии и ее организаций, избивали фашистов, участвовали в многолюдных митингах. В газетах были опубликованы декреты о роспуске фашистской партии, упразднении БФС, Особого трибунала и др. учреждений. Гитлер узнал о происшедшем вечером 25 июля. Он не поверил официальному заявлению Бадолью о том, что Италия остается верной союзу с рейхом, и сообщил своим генералам о твердом намерении оккупировать Италию. 3 сентября было подписано тайное перемирие. Королевский двор и генералитет панически боялись мести со стороны нацистов, а на свои вооруженные силы уже не надеялись. Идя на встречу требованиям союзников, они согласились выдать им Муссолини. 8 сентября 1943 г. было объявлено о заключении перемирия между Италией и Объединенными Нациями. А через два часа немецкие дивизии перекрыли границы Италии и начали разоружать ее воинские части. В течение двух дней гитлеровские войска оккупировали большую часть территории страны. Итальянская армия распалась: более 700 тыс. солдат и офицеров было интернировано нацистами, около полумиллиона просто разбежалась по домам. 9 сентября королевская семья, члены правительства Бадолью и высшего военного командования бежали из Рима в тыл союзников. 12 сентября Муссолини был доставлен в Мюнхен, и через два дня бывший узник встретился с Гитлером. Дуче униженно просил Гитлера отпустить его на покой, доказывая, что смертельная усталость и бессилие не позволяют ему продолжать борьбу. Но фюреру был нужен прежний дуче - самоуверенный, мнящий себя великим, но послушный, а главное - способный возродить в Италии фашизм. Поэтому Гитлер не скрывал своего разочарования и злости на расквасившегося дуче и отчитывал его, как провинившегося школяра. Вопрос был поставлен жестко: или Муссолини при помощи немцев вновь становится главой нации, возвращает Италию в стан союзников Германии и наказывает предателей, или Гитлер берет на себя «заботу о судьбах итальянцев». Выбора не было, и Муссолини пришлось согласиться. 23 сентября дуче утвердил состав нового правительства. Оккупировав большую часть территории, гитлеровцы стали фактическими хозяевами страны. В ряде северных провинций они ввели прямое германское правление через гауляйтеров, взяли под контроль золотой запас Италии, крупные заводы и склады, обложили страну налогами в 7 млрд. лир на содержание оккупационной армии. Дуче постоянно находился под усиленной охраной эсэсовцев. Гитлер упорно настаивал на наказании «изменников», голосовавших за резолюцию Гранди. Шестеро из них, в том числе зять Муссолини Чиано, были схвачены гестаповцами и за измену фашистскому режиму все они были приговорены к расстрелу. Их уже не мог помиловать даже дуче. Расстрел Чиано привел к его окончательному разрыву со старшей дочерью, которой удалось бежать в Швейцарию и опубликовать впоследствии дневники своего мужа, содержавшие разоблачительные сведения о фашистской верхушке. Осенью-зимой 1943-1944 гг. на оккупированной гитлеровцами территории разгорелось движение Руководил этой борьбой Комитет Национального Освобождения Северной Италии. На севере страны борьба фашистов и антифашистов приобрела характер гражданской войны. Фашисты отвечали на эти действия развертыванием массового террора. 17 апреля 1945 г. Муссолини переехал со своим правительством в Милан. 25 апреля в день, когда на севере Италии началось освободительное движение, Муссолини удалось встретиться с генералом Кадорной. Только тут дуче узнал о том, что гитлеровцы втайне от своих итальянских союзников уже в течение нескольких дней вели переговоры с КНОСИ, пытаясь обеспечить беспрепятственный уход частей вермахта в Германию. Это известие как громом поразило Муссолини. Он решил двигаться к городу Комо, расположенному невдалеке от швейцарской границы. В районе местечка Данго колонна грузовиков была остановлена партизанами. Несмотря на то, что дуче был одет в форму сержанта и лежал на полу грузовика, изображая пьяного, он был опознан партизанами и арестован. Для совершения правосудия из Милана была откомандирована специальная группа во главе с коммунистом Вальтероа Аудизио. Для исполнения приговора Аудизио выбрал пустынное местечко Джулио ди Дедзегро. Поставив дуче спиной к стене, Аудизио прочитал приговор и нажал спусковой крючок. Однако выстрела не последовало, его автомат заклинило. Казалось, судьба вновь подарила Муссолини шанс: Аудизио был один, однако дуче даже не предпринял попытки спастись. Он продолжал заикаться и дрожать. Тогда Аудизио выпустил в это дрожащее тело пять выстрелов. Военный преступник Мусссолини, спустив голову на грудь медленно сползал вдоль стены. Петаччи, любовница дуче, оглушенная, потеряв рассудок, случайно дернулась в его сторону и упала ничком на землю, тоже убитая. На следующее утро тело Муссолини, Петаччи и других казненных в Донго фашистских иерархов были доставлены в Милан и повешены вниз головой на металлических опорах перекрытия бензоколонки. Собравшаяся толпа миланцев одобрительно гудела, выражая свое презрение и ненависть к человеку, еще недавно стоявшему на самой вершине пирамиды власти. Как и прочие диктаторы, дуче стал рабом своей власти: она определяла его жизнь, была мерилом и критерием поступков, той призмой, сквозь которую он взирал на окружающий мир. Жить иначе Муссолини уже не мог, поэтому не мог быть иным его бесславный конец.