Таким образом, в момент своего зарождения теория технократии носила довольно радикальный характер. В конце 20-х годов последователи Т. Веблена в США попытались осуществить его идею создания организации технических советов для совершения "революции инженеров". Возникшие организации технократов наделали в первые годы довольно много шума, но никогда не пользовались значительным влиянием на политической арене Америки. Довольно скоро, однако, выяснилось, что Т. Веблен весьма переоценил степень солидарности инженерно-технических работников, их роль в обществе и возможность замены политических институтов производственно-техническими. К началу 40-х годов технократические организации выродились в экстремистское движение, вскоре исчезнувшее с политической сцены США.
От "бунта инженеров" к "революции менеджеров"
Невозможность реализации концепции "бунта инженеров" не означала упадка технократизма. Напротив, идеи о переходе власти к техническим специалистам все шире распространялись в западном обществе, хотя и не в столь радикальной форме, как у Т. Веблена. Основу новой формы технократизма составили теории Д. Бернхейма, П. Сорокина, И. Шумпетера об отделении в условиях зрелого индустриального общества функции управления от функции владения. В этот период речь идет уже о "революции менеджеров", в ходе которой власть переходит от собственников к технократам, но не непосредственно к инженерам, а к слою профессиональных управляющих - менеджеров. Наиболее типичным представителем технократических идей на данном этапе следует признать американского экономиста Д. Гэлбрейта.
Переход власти от одного класса к другому Д.Гэлбрейт связывал с изменением соотношения основных факторов производства, таких, как земля, капитал, труд, знания. Анализируя последствия НТР, Д.Гэлбрейт сделал вывод: "Опыт прошлого дает основания предполагать, что источник власти в промышленном предприятии переместится еще раз - на этот раз от капитала к организованным знаниям. И можно предполагать, что это найдет отражение в перераспределении власти в обществе".
Как отмечает Д. Гэлбрейт, решения, принимаемые на промышленном предприятии. в силу технологических особенностей современного производства являются продуктом деятельности не отдельных лиц. а групп людей. В каждую из них входят специалисты. располагающие информацией по определенной проблеме. Именно это взаимодействие специалистов делает возможным функционирование современного индустриального производства. Принятие решения требует информации, поэтому формальный глава организации или собственник неизбежно отдает часть реальной власти наиболее компетентным специалистам. В результате почти все вопросы решаются в глубинных звеньях производства, и львиная доля управленческих функций принадлежит инженерам, технологам, экономистам и прочим специалистам. Их информация предопределяет окончательное решение. В свою очередь лица, занимающие высокие официальные посты, осуществляют лишь ограниченную власть. Руководители определяют состав групп специалистов, могут переформировывать их в соответствии с меняющимися потребностями, но не могут заменить их знания в процессе принятия решений.
Анализируя указанные перемены, Д. Гэлбрейт пришел к выводу о том, что отныне не собственники и даже не администрация направляет деятельность предприятий и учреждений. Подлинным мозгом современного производства является совокупность специалистов, которую Д. Гэлбрейт назвал "техноструктурой": "Это совокупность людей, обладающих разнообразными техническими знаниями, опытом и способностями, в которых нуждаются современная промышленная технология и планирование. Она охватывает многочисленный круг лиц - от руководителей современного промышленного предприятия почти до основной массы рабочей силы и включает в себя тех, кто обладает необходимыми способностями и знаниями".
Контроль "техноструктуры" над принятием решений в производственной сфере породил в свое время иллюзии о перенесении данной модели отношений в целом на общество, о политическом доминировании технократии. Практика, однако, показала, что техноструктура не заинтересована в различных общественных переворотах. Политическая роль представителей производственной технократии ограничена строгими рамками, поскольку они не отделяют себя от организации, определяющей их бытие. Первейшей же целью любой организации является самосохранение. Поэтому члены "техноструктуры" не могут вовлечь ее за собой в опасный водоворот политической жизни. Производственная технократия заинтересована в сохранении стабильной социально-экономической ситуации и обеспечении непрерывного роста объемов производства, так как это создает максимально благоприятные условия для ее существования. Решение данных задач невозможно без помощи государства, без благоприятных отношений с правящим режимом. В этой связи, по мнению Д.Гэлбрейта, техноструктура "будет избегать решительного перехода на платформу какой-либо политической партии" и "будет принимать политическую окраску той партии, которая в данный момент стоит у власти". История показала, что технократы действительно благополучно сотрудничали и с фашистскими тоталитарными режимами, и с авторитарными диктаторскими, и с либерально-демократическими.
Нежелание производственной технократии бороться за прямую политическую власть отнюдь не означает отсутствия у нее политических интересов. Просто реализация их достигается своеобразными методами. Как отмечает Д. Гэлбрейт, в любой сфере деятельности перед государством стоят такие задачи, с которыми техноструктура может солидаризироваться "или же, что можно считать правдоподобным, эти задачи отражают приспособление государства к нуждам техноструктуры". Выше уже отмечалось, что техноструктура заинтересована в первую очередь в непрерывном экономическом росте, но ведь в этом заинтересовано и любое правительство. Следовательно, найти совместимость интересов им не так уж и трудно. Формы влияния используются технократией примерно те же, что и на производстве. Ведь в развитом индустриальном обществе отношения столь усложнились, что не существует готовых политических решений, а существует процесс принятия решений, в котором занято много людей на протяжении достаточно длительного времени. Любая политическая или социальная акция нуждается ныне в технических знаниях, абсолютно необходимых для решения проблем, выходящих за пределы интуиции чистых политиков и требующих специфических знаний компетентных специалистов. А с тех пор, как государство стало вмешиваться во все сферы жизни, потребность в экспертах резко возросла. В результате эксперты-технократы, обладающие информацией, могут обеспечивать принятие выгодных им решений. Точнее даже будет сказать - решений, не противоречащих интересам технократии. Это ведет к постепенному сращиванию производственной технократии и государственной бюрократии.
Особо Д.Гэлбрейт выделяет роль "сословия педагогов и ученых", которое не отождествляется с техноструктурой. Оно еще не имеет такого влияния, как технократы-производственники, но его значение стремительно растет. Ученые и педагоги поставляют то, без чего не может существовать техноструктура и индустриальное общество в целом: кадры и информацию. Отмечая частичную близость интересов данного "сословия" и техноструктуры, Д.Гэлбрейт подчеркивает различие их общественно-политических позиций. Ученые в силу своего социального положения и специфики труда обладают большей независимостью и широтой мышления, а также гораздо меньше технократов-производственников связаны в своих действиях узами каких-либо структур. Поэтому в среде ученых преобладает склонность к оппозиционности.
Обрисованная выше ситуация относится к стадии зрелого индустриального общества, когда основную часть технократии составляют производственники: инженеры и менеджеры. На данном этапе технократы приобретают большую и в определенном понимании решающую власть в промышленности, а на государственном уровне ограничиваются влиянием на принятие решений по проблемам, затрагивающим их непосредственные интересы. Именно в этот период вошла в моду концепция "деидеологизации", а некоторые социологи были уверены, что традиционная политика доживает последние дни, вытесняемая управлением на основе рациональной технологии принятия решений. С другой стороны, в это время в общественном мнении появляется понимание возможных опасностей технократии, и поднимается волна критики примитивного техницизма. В частности, большая заслуга в этом принадлежит представителям франкфуртской школы социологии Г.Маркузе, Ю.Хабермасу, Х.Шельски. В их трудах показано, что индустриальное общество, осознавая себя исключительно через идеи и формы, имеющие сугубо научно-техническое содержание и правомерные лишь в этом контексте, тем не менее распространяет их буквально на все. Наука и техника стали превращаться в средство легитимации господства. Правящая элита пытается оправдать развитие общественной системы в своих интересах логикой научно-технического прогресса, заменить традиционную идеологию технократическим эрзацем.
Новая технократическая волна
Несмотря на острую критику, победоносное наступление технократии продолжалось. Неудивительно - ведь ее принципы отвечали логике технокультуры, символ веры которой - рационализм, эффективность, власть над природой. Однако довольно существенно изменяется понимание социальной сущности технократии. В условиях развернувшейся НТР техницизм дополняется сциентизмом. После некоторого падения популярности технократических идей, вызванного кризисом капиталистического индустриального общества на рубеже шести-десятых-семидесятых годов, на Западе начинается "новая технократическая волна". Среди ее представителей видное место занимает один из авторов концепции постиндустриального общества Д. Белл. Подобно Д. Гэлбрейту он говорит о технократии не как об утопическом варианте устройства общества, а как о реально существующем социальном явлении.