Культ власти оказался гораздо жизненнее культа личности. Мы давно уже научились критически относиться к самовосхвалениям власти, понимая незначительность или относительность ее реальных успехов. Но считать, что наши беды объясняются только тем, что руководство недоглядело, ошиблось, что оно виновно или даже преступно — значит все еще оставаться в плену культа власти. В этом, собственно, и состоят иллюзии XX съезда: раньше власть была плохой, теперь власть будет хорошей, но она как была, так и останется всесильной. Избавление от тоталитарной мистификации в другом— в понимании ничтожности реального значения власти в сравнении с процессами самоорганизации общества.
Отличия тоталитарной и либеральной идеологий.
В своей работе мне бы также хотелось указать отличия либеральной идеологии от тоталитарной.
В основу либеральной идеологии было заложено представление об изначально неизменной природе человека и, соответственно, присущих каждому человеку с его рождения правах, неотчуждаемых в пользу государства или любой другой общности, если только сам этот человек не нарушает такие же права других людей. Именно эти общие принципы, провозглашенные просветителями, сделали реальностью общество, основанное на свободном труде и свободном обмене его продуктов, в т.ч. управленческих и административных услуг, — общество представительной демократии и рыночной экономики. То есть из двух исторических тенденций— корпоративизма и житейского индивидуализма — получила наибольшее развитие вторая; индивидуализм был возведен в критерий общества. Когда каждый человек предоставлен в первую очередь самому себе, далеко не все нашли должное применение своей свободе ("бегство от свободы"). В плане социальной защищенности новое "либеральное" общество оказалось для многих людей (особенно "маргиналов") шагом назад. Стала звучать его критика, поставившая принцип равенства (всеобщей социальной защищенности) выше свободы. Для того же, чтобы обеспечить равенство, нужно ограничить свободу отдельного человека, не желающего быть, "как все". Значит, необходимо государство, контролирующее все сферы жизни общества. Так возникает тоталитарная идеология, представляющая альтернативную программу общественного развития, являющаяся главным инструментом власти (идеократия).
По сути тоталитарная идеология — это трансформированные общинно-корпоративные воззрения феодальной эпохи. Но с одним принципиальным отличием: с требованием равенства внутри всего общества. Ясно, что против чужаков и "врагов" можно и нужно широко применять насилие. Но что делать с большинством граждан новой "Утопии"? Ведь нельзя же постоянно применять насилие ко всем. Значит, нужно изменить природу человека так, чтобы он полностью отождествлял интересы общества (фактически Государства) со своими личными интересами, "становился на горло собственной песне". То есть необходимо создать "нового человека". В этом и состоит одно из отличий либеральной идеологии от тоталитарной: просветители настаивали на неизменности человеческой природы, основную роль просвещения видели не в том, что люди перестанут стремиться к личной выгоде, а напротив, в том, что они научатся определять, в чем именно состоит эта выгода и как наилучшим образом ее обеспечить.
Тоталитарный режим идеологизирует все сферы жизни, теряя всякую способность к самокоррекции. При этом идеология исходит из некоторой первичной системы идеалов. Октябрьская революция ввела у нас существенно новую (вместо самодержавной) систему высших идеалов: мировую социалистическую революцию, ведущую к коммунизму — царству социальной справедливости, и идеальный рабочий класс. Эта система идеалов послужила основой для созданной в 30-е годы идеологии, которая провозглашала идеи “непогрешимого вождя” и “образа врага”. Народ воспитывался в духе преклонения перед именем вождя, в духе безграничной веры в справедливость каждого его слова. Под влиянием феномена “образ врага” распространялась подозрительность и поощрялось доносительство, что вело к разобщению людей, росту недоверия между ними и возникновению синдрома страха. Противоестественное с точки зрения разума, но реально существующее в сознании народа сочетание ненависти к действительным и мнимым врагам и страха за себя, обожествление вождя и лживая пропаганда, терпимость к низкому уровню жизни и бытовой неустроенности — все это оправдывало необходимость противостояния “врагам народа”. Вечной борьбой с “врагами народа” в обществе поддерживалась постоянная идеологическая напряженность, направленная против малейшего оттенка инакомыслия, самостоятельности суждений. Конечной “сверхзадачей” всей этой чудовищной деятельности было создание системы террора страха и формального единомыслия.
Закономерно, что целью уже установившегося режима является распространение своей идеологии в максимальном масштабе. Внешняя экспансия таких режимов вызывается не столько территориальными притязаниями и экономическими стимулами (как, например, приобретение рынков сбыта, рабочей силы и т.д.), но главным образом идеей мирового господства своей идеологии.
Заключение.
Вообще, дилемма "личность — общество" изначально присуща историческому развитию человечества (и очень вероятно, любой форме Разума), поскольку носителем Разума является личность, но сформироваться и функционировать как носитель Разума она может лишь в общении с другими такими же личностями. Современная цивилизация обеспечивает все большее признание приоритета интересов личности перед интересами общества (нации, класса, "всего трудового коллектива" и т.д.), олицетворяемого Государством, признание того, что ограничением для свободы каждого человека может быть лишь свобода других людей. Но нам, бывшим "простым советским людям", особенно легко представить себе, что в истории человечества мог (и даже еще может) быть сделан выбор не в пользу Личности, а в пользу Общества "муравейника".
Проблема тоталитаризма — это, по сути, глобальная проблема. Любой тоталитарный режим, даже в небольшой и далекой стране, в наш атомный век представляет собой серьезную угрозу всему человечеству. Поэтому на смену принципу невмешательства во внутренние дела других государств должны прийти— применительно ко всем странам мира без исключения — принципы приоритета прав человека и законности международного вмешательства в случаях массовых и систематических нарушений этих прав.
Устранение угрозы тоталитаризма — это в значительной мере проблема ликвидации огромного разрыва в уровнях социально-экономического развития в мире, предоставления отсталым странам и регионам возможностей подтягивания до уровня передовых, предупреждения войн, экологических катастроф. В этих целях необходимо максимальное объединение усилий всего человечества.
Международное сообщество должно официально признать опасность для дела мира распространения любых тоталитарных доктрин, т.е. доктрин, отрицающих самоценность личности, объявляющих приоритет любых общественных групп, которые выделяются по "анкетным" признакам (принадлежность к нации, расе, классу, религии и т.д.), отвергающих политический плюрализм, нетерпимых к инакомыслию.
Если всякое государство несет зло, то Абсолютное Государство порождает абсолютное зло. Поэтому необходимо сводить государство к допустимому минимуму. Государственное регулирование, столь необходимое для модернизации, не должно вести наше посттоталитарное общество к новым формам его огосударствления. Жесткий контроль за государственным аппаратом может обеспечить только гражданское общество. Его формирование — основная гарантия от тоталитарного перерождения.
Самое главное: путь к тоталитаризму и пути к свободе заложены в самой нашей природе. То, куда мы идем, есть результат прежде всего нашего личного нравственного выбора.
Литература:
1. Агаев С.Л. Гитлеризм, сталинизм, тоталитаризм: реальности и понятия. Полис, 1995, №3
2. Баллестрем К. Г. Апории теории тоталитаризма. Вопросы философии, 1992, № 5.
3. Гаджиев К.С. Тоталитаризм: политический аспект. Политическая наука, Москва, СОРОС – Международные отношения, 1994.
4. Игрицкий Ю.И. Тоталитаризм вчера, сегодня,… завтра? Полис, 1998, №4.
5. Моисеев Н. Агония: размышления о современном тоталитаризме. Свободная мысль, 1999, №5.
6. Оруэлл Дж. «1984». Москва, Прогресс, 1989.
7. Рассоха И.Н. Тезисы о тоталитаризме. Полис, 1995, №2.