Оппозиция в республиках теряет завоеванные позиции. В настоящее время она слаба, ее роль в местной политике незначительна, ощутимые результаты ее деятельности отсутствуют. Об этом говорят, в частности, выборы, на которых оппозиционные власти кандидаты часто сходят с дистанции еще до дня голосования (Башкортостан, Мордовия, Татарстан); победа пропрезидентского варианта Конституции Республики Марий Эл; победа Президента Чувашской Республики Николая Федорова на референдуме об упразднении должности Президента ЧР. Власть предпринимает разные формы воздействия на оппозицию: игнорирование и пренебрежение ее вялой деятельностью (Татарстан), дискредитация в глазах общественности (Чувашия), угрозы (Удмуртия), репрессивные меры (Башкортостан).
Суживаются демократические принципов организации власти в регионах. Правящие элиты стремятся не допустить неугодных людей к важнейшим управленческим позициям, всячески воспрепятствовать контролю за элитами и ограничению их власти. Об этом красноречиво свидетельствуют сопротивление Президента Республики Татарстан Минтимера Шаймиева идее избрания глав районных и городских администраций, ожесточенная борьба Председателя Госсовета Удмуртской Республики Александра Волкова против органов местного самоуправления и избираемости глав администраций, отмена выборов части депутатов Госсобрания Марий Эл по партийным спискам, снятие ограничения на занятие одним и тем же лицом должности Президента РТ два срока подряд. Наблюдается усиление авторитарных методов руководства и управления.
Во всех республиках, за исключением Марий Эл, сегодня у власти находятся лидеры — выходцы из партийно-советской и хозяйственной номенклатуры, имеющие за своими плечами авторитарный опыт советского времени (Рахимов в Башкирии, Шаймиев в Татарстане, Меркушкин в Мордовии, Волков в Удмуртии). Исключение представляет лишь президент Марий Эл Вячеслав Кислицын, избранный 5 января 1997 года. Он не был связан со старым партийным руководством республики.
Политика в республиках не носит характера партийного или идеологического соперничества, а представляет собой борьбу разных внутриэлитных структур за власть. Ярчайший пример этого — Удмуртия, где на протяжении последних лет шла острая борьба между республиканскими властями во главе со спикером парламента Александром Волковым и властями столицы республики Ижевска во главе с мэром города Александром Салтыковым.
Можно выделить три вида конфликта внутри политических и деловых элит:
«региональный лидер — мэр столицы республики (мэры городов)»: имел место в Удмуртии, Татарстане (в 1998 году), Марий Эл;
«исполнительная власть — законодательная власть»: имел место в Чувашии до 1998 года;
«администрация — основные региональные предприятия»: в какой-то степени Мордовия подпадает под этот случай, где идет противостояние между сельской администрацией и городскими предприятиями.
Наиболее опасные для региональных лидеров соперники устраняются с политической сцены разными способами. Например, в марте 1996 года был снят с должности глава администрации района Кислицын (в дальнейшем стал Президентом) по обвинению в нецелевом расходовании бюджетных денег. В его снятии участвовал ОМОН, оцепивший улицы поселка. В Удмуртии парламент республики принял закон, направленный против местного самоуправления в республике, однако цель принятия такого закона состояла в устранении опасного для спикера парламента конкурента — мэра города Ижевска Александра Салтыкова. В Мордовии для устранения русского президента демократического толка Гуслянникова был ликвидирован в 1993 году пост президента (восстановлен в 1995 году под другим названием — «глава республики»). Один из излюбленных приемов «партии власти» — «отсев» неугодных кандидатов на этапе сбора подписей и регистрации в избиркоме (здесь к кандидатам предъявляются слишком жесткие требования). Таким способам воспользовались на выборах Президента Татарстана в 1996 году. В Башкирии на выборах Президента республики в 1998 году избирком не зарегистрировал наиболее серьезных конкурентов Президента Рахимова (Аринин, Миргазямов, Кадыров); второй кандидат в бюллетене — министр сельского хозяйства Бакиров выполнял функцию создания иллюзии альтернативности выборов (он получил 9 % голосов избирателей против 73 % у Рахимова). Аналогичная ситуация была в Мордовии в 1998 году. На этапе регистрации кандидатов все серьезные конкуренты Главы республики Меркушкина были отметены избиркомом. Оппонентом Меркушкина был зарегистрирован директор макаронной фабрики, который явно не рвался в Президенты (он получил всего 3,2 % голосов против 90,8 % голосов у Меркушкина).
За последние годы правящие элиты в республиках отработали механизмы сохранения своей власти путем манипуляций в процессе выборов. При наличии большой доли протестного электората и недовольства властью происходит переизбрание региональных лидеров на новые сроки (Шаймиев в Татарстане, Рахимов в Башкортостане, Федоров в Чувашии, Меркушкин в Мордовии). По сравнению с российскими областями и краями, где избиратели "прокатывают" своих губернаторов, в республиках, как правило, президенты избираются вновь (лишь в Марий Эл в результате выборов 1996 года президентом стал прежде опальный и гонимый властью оппозиционер, член КПРФ Вячеслав Кислицын).
В республиках между Волгой и Уралом происходит постепенное ограничение и нарушения политических и гражданских прав и свобод: об этом говорят указы президентов ряда республик о чрезвычайных мерах по борьбе с организованной преступностью (Конституционным судом РФ такой указ Президента Республики Мордовия был признан неконституционным), контроль над СМИ, принятие дискриминационных актов (требование знания языка титульной нации для кандидата на пост президента, содержащееся в конституциях Башкортостана, Татарстана, Марий Эл, Чувашии). Многочисленны случаи нарушений в ходе предвыборной кампании и проведения выборов. Жалобы поступают от кандидатов и партий, однако доказать через суд фальсификации — проблематично. О фальсификациях имеются косвенные свидетельства. Так, например, на президентских выборах 1996 года на территории Мордовии в первом туре предпочтение избирателей было отдано Зюганову (49,7 %), победившему Ельцина с двукратным перевесом (24,1 %), а во втором туре Ельцин прибавил почти вдвое (45,6 %), а Зюганов потерял часть голосов (47,7 %). В данном случае подозрения в фальсификации результатов голосования, на мой взгляд, вполне оправданы.
В ряде республик Поволжья и Приуралья (особенно в Татарстане и Башкортостане) наблюдаются элементы правового сепаратизма. Правовой сепаратизм — процесс создания субъектом Федерации обособленной и независимой от федеральной правовой системы права, нормы которой направлены на регулирование общественных отношений на территории субъекта лишь исходя из волеизъявления этого субъекта (его государственных институтов, лидеров, элиты, народа и пр.), не считаясь с волей Федерации. Сепаратистские тенденции регионов проявляются в том, что законы и нормативные акты, принимаемые органами государственной власти субъектов Федерации, противоречат Конституции и законодательству Российской Федерации. Расхождение законодательства регионов с российским законодательством затрагивает широкий круг важнейших вопросов регулирования общественных отношений, в частности: определения статуса субъекта Федерации, отношения субъекта к законодательству РФ, разграничения предметов ведения и полномочий, в военной области, по вопросам безопасности, гражданства, налогообложения, избирательного права, приватизации и управления федеральной собственностью, таможни, судебной системы и местного самоуправления и др.
Антидемократические тенденции регионов до последнего времени (период правления Ельцина) не вызывали негативную реакцию со стороны федерального центра, который, руководствуясь политической целесообразностью, предпочитал не вмешиваться во внутриполитическую ситуацию российских республик, игнорировал случаи нарушения федерального законодательства и прав граждан. Пассивность центра была платой за лояльность региональных элит центру, платой за внутриполитическую (и особенно — межэтническую) стабильность в этнических республиках. Решения Конституционного Суда РФ по приведению регионального законодательства в соответствии с федеральным законодательством немногочисленны: два постановления по Башкирии, одно — по Удмуртии, одно — по Мордовии, одно — по Чувашии. Очевидно, что на фоне многочисленных случаев нарушения демократических стандартов и нарушения федерального законодательства центру следовало бы быть более активным. Эпизодические реакции Москвы на правовые "шалости" республик, которые на деле представляют большую опасность для единства и будущего демократии в России, не решают проблему в корне.
Региональная псевдодемократия: пример Татарстана
В начале 90-х годов Республика Татарстан боролась сначала с союзным, а затем российским центром за суверенитет, за повышение своего политико-правового статуса, расширение прав и полномочий (1990-1994 гг.). Татарстан был лидером в движении суверенизации: первым принял Декларацию о государственном суверенитете, первым провел референдум о суверенитете республики, первым принял новую Конституцию республики, первым заключил договор с федеральным центром о разграничении предметов ведения и полномочий. Татарстан показывал путь, по которому могут идти другие субъекты Федерации. Ведя борьбу с федеральным центром за повышения статуса республики и расширение полномочий, правящая элита Татарстана несла, по сути, демократический заряд в общество. Объективно эти действия были направлены на децентрализацию власти в России, формирование реальной федерации, построение новых отношений с федеральным центром. Субъективно же в основе этой борьбы лежали интересы элиты Татарстана, стремление расширить свои властные полномочия и получить небывалую прежде самостоятельность.