Одна из важнейших причин слабости элиты - отсутствие у большинства составляющих ее групп достаточно широкой социально-политической опоры. Группировки элиты, и она в целом, практически лишены возможности использовать организованную поддержку снизу, как это было в августе 1991 года, апеллировать к интересам тех или иных социальных групп. Подлинная социальная основа элиты - бюрократия. Используя непрочность, неустойчивость положения господствующих группировок элиты, распад прежних структур власти, посттоталитарная бюрократия превратилась в самостоятельную силу, независимую и неподконтрольную в своих действиях, освобожденную от исполнения воли элиты.
Нетрудно предположить и дальнейшее болезненное чередование правящих группировок на самой вершине пирамиды государственной власти. На сегодня контуры будущей правящей элиты отсутствуют, стабилизация положения нынешних политических деятелей в ближайшей перспективе весьма сомнительна. Ощущение временности, непрочности, неустойчивости своего положения накладывает сильнейший отпечаток на их деятельность.
Вряд ли можно оценить масштабы захвата бывшей государственной собственности в России. В отличие от большинства стран Центральной и Восточной Европы, наша страна обладает огромными запасами нефти,газа, драгоценных камней и металлов. В начале реформ природные ресурсы формально принадлежали государству, на деле -никому, поэтому так называемая "спонтанная" приватизация позволила тем руководителям, которые были связаны с добычей полезных ископаемых, извлечь из этого личную выгоду. Теперь ясно, что эта сфера должна была оставаться в государственной собственности, пока не удалось бы наладить эффективное и контролируемое управление добывающими предприятиями. Наиболее прибыльной была и есть нефтяная и газовая промышленность, стоящая десятки миллиардов долларов. Основная часть тех баснословных доходов, которые СССР получал от продажи энергоносителей, попадает в карман нескольких частных лиц. Например, до настоящего времени никому неизвестно, кто же на самом деле владеет Газпромом - частично приватизированным промышленным гигантом, который стоит более 100 миллиардов долларов.
Внешняя торговля также стала благоприятным полем для коррупции. До 1995 года для экспорта нефти требовалась государственная лицензия. Такие лицензии выдавались могущественным людям, близким к руководству, отчего российская казна ежегодно не досчитывалась многих миллиардов. Существовали специальные льготы по импорту, например, право на беспошлинный ввоз в Москву продуктов - сообщалось, что ими пользовались люди из ближайшего окружения президента. Таким образом государственная казна потеряла еще миллиарды долларов. Можно назвать и другие каналы незаконного обогащения, например, дешевые кредиты Центробанка и др. Коррупция компрометировала идею рыночных реформ. Когда элементы гражданского общества (пресса, частный бизнес, религия, общественные организации) слабы, ее мало что сдерживает. Анализируя результаты выборов в Государственную думу в декабре 1995 года, многие аналитики отмечали, что, отвернувшись от реформаторов, российские избиратели отреагировали не столько на тяготы, вызванные переменами в привычном укладе жизни, сколько на всепроникающую коррупцию, поразившую властные структуры.
Слабость сегодняшней правящей элиты состоит также и в том, что она отказалась от своей важнейшей функции - формулировать идеологию для всего общества. Главные причины - во-первых, в реакции на идеологическое засилие, царившее в советском обществе (Е.Гайдар открыто заявлял о деидеологизации своей политики, позднее признав это ошибкой); во-вторых, в том, что на ключевые позиции выдвинулась технократическая элита, продемонстрировавшая неспособность, по крайней мере неготовность к идеологическому самоопределению.
Судя по тем документам, которые принимаются, а также по содержанию официальных выступлений президента и высших чиновников, определенной идеологией они не располагают. С одной стороны - идеи национального возрождения России, с другой - фразеология "демократии и рынка". При этом никаких общих целей не формулируется. Деидеологизация как принцип управления не только неправомерна, но и опасна. У людей нет ясности относительно модели социального и экономического типа общества, которое, по мнению реформаторов, было бы желательно для России. Поэтому отсутствует и диалог с народом по поводу будущего устройства страны, и это усиливает распад социальных связей, в частности между элитой и обществом.
Правящая элита создает в стране ту или иную идейную обстановку, причем создает ее по собственному образу и подобию. Моральные качества элиты, ее ценности и интересы становятся фактором политики. Например, если министр обороны и руководители ФСБ России публично лгут, что не причастны к войне в Чечне, то едва ли можно ожидать легитимности и принципиальности от действий возглавляемых ими институтов. Долги государства предприятиям по госзаказам создали моральное оправдание для падения платежной дисциплины. По расчетам специалистов 1 рубль государственных неплатежей порождает 4-6 рублей просроченной задолженности предприятий поставщикам. Дефекты экономической политики властей - приватизации, конверсии, налогового законодательства - создали благоприятную среду для роста неплатежей. Аналогичны причины других значительных провалов в ходе реформ - появление мошеннических банков, обвала рубля и т.д. Невыплаты и задержки заработной платы порождают ситуацию, которая статистикой не учитывается: когда люди приходят на рабочие места, но трудятся по принципу "минимизации усилий", их трудовой потенциал практически не используется. В числе множества причин кризисной ситуации в стране поведение правящей элиты не на последнем месте.
Отмеченные слабости правящей элиты ведут к дальнейшему углублению пропасти между нею и обществом. Люди отрицательно характеризуют деятельность президента (о доверии говорят примерно 10%). Еще ниже оценивают деятельность правительства (8-9%), Госдумы (5-6%).5
С другой стороны, в общественном сознании нет четких альтернатив нынешней политической структуре и политическим деятелям, и, что особенно важно, лишь небольшое количество людей (от 7 до 12%) 6 склонны к решительным действиям (типа гражданского неповиновения, готовности силой отстаивать свои убеждения). Крайний негативизм к политической системе в целом, к властным институтам и политическим деятелям уживается с тем, что народ еще согласен терпеть эти институты и этих лидеров, потому что не менее отрицательно относится и к другим претендентам на политическую власть.
В течение всего периода реформ борющиеся политические группы пугали друг друга "социальным взрывом", использовали недовольство народа в политической борьбе. Но социальная память народа работает сегодня против каких-либо взрывов. Однако существующая ситуация не должна рассматриваться как неизменная. Если она будет ухудшаться (а симптомы этого есть), то "гроздья гнева", несомненно, будут расти.
Опасность таких настроений состоит в том, что они легко могут быть использованы правыми экстремистскими группами, отвергающими демократию и проповедующими идею "твердой власти" как наиболее полное выражение исторической традиции в России.
Выборы Президента России летом 1996 года вызвали новое перераспределение сил внутри политической элиты. Политической сенсацией стал прорыв генерала А.И.Лебедя в группу лидеров президентской гонки. Его ставка на идею порядка точно отвечала запросам общества на пятом году реформ. И одновременно - интересам определенной части элиты. Именно поэтому победа А.И.Лебедя представляется не случайной. Периоды крутых исторических поворотов распадаются, как правило, на три фазы. Первая - смена политического режима, слом старой машины. Вторая связана с переделом собственности. И, наконец, третья фаза - стабилизация в новом порядке. Так было во времена Французской революции, в нашем веке во многих странах Латинской Америки - везде, где происходила относительно насильственная смена политического режима. С 1992 по 1996 годы Россия пережила стихийное перераспределение собственности. Сложившийся политический режим вполне соответствовал этому периоду. Условием его существования являлся криминалитет. Режим мог устоять только опираясь на те слои, которые участвовали в стихийном перераспределении собственности. "Криминальный" период можно считать исчерпанным тогда, когда и в обществе, и в элитных группировках возникают влиятельные силы, которые не заинтересованы более в существующем беззаконии. Они получили достаточно много от перераспределения, чтобы теперь выступать за порядок. В России такие группы уже есть. Насколько они сильны - этот вопрос пока открытый.
Что касается демократического крыла, то, на мой взгляд, верную оценку дал известный правозащитник С.Ковалев: "Победа Ельцина в первом туре с перспективой опираться во втором туре и после выборов на Лебедя - крупное поражение демократов. Они эти выборы проиграли. В ходе избирательной кампании демократы не сумели создать серьезную политическую силу, которая могла бы в дальнейшем влиять на курс президента Ельцина"7.