Александр Собянин , Алмаз Калет
Исламофобия в США, странах Евросоюза, России и, как ни странно прозвучит, в населенных мусульманами странах Центральной Азии имеет много общего, является где-то направляемой, где-то спонтанной реакцией обществ и этно-культурных групп на общемировые процессы трансформации культурно-цивилизационных границ. Водораздел и в Европе, и в странах Западного полушария, и в странах Восточной и Южной Азии проходит по линии определения позиции этносов и государств в отношениях с эмансипирующимся мировым Исламом, это связано с идущим повышением роли и места мусульманской уммы в мире. Тем не менее, негативные последствия исламофобии в разных регионах мира будут различными, наибольшие риски падают на зоны нестабильности, в том числе на страны Центральной Евразии. Масс-медиа в этих процессах играют роль трансляторов общественных настроений, т.е. далеко не ключевую роль, но, что важно, СМИ даже в авторитарных странах остаются вполне самостоятельными в определении своей позиции по отношению к исламофобии.
«Ислам – не партнер, а враг…»
Проблемы развития исламофобии и корни ее развития сейчас достаточно широко изучаются определенными научными институтами. По мнению российских исследователей Георгия Энгельгардта и Алексея Крымина (1), под исламофобией следует понимать, прежде всего, действия против, высказывания, оцениваемые мусульманами как враждебные исламу. Это понятие охватывает широкий спектр значений – от погромов до резкой критики как в адрес мусульман и исламских активистов, так и исламского вероучения и социальной практики.
По одной из версий термин «исламофобия» (Islamophobia) вошел в широкое употребление после публикации в 1997 году британским исследователем Runnymede Trust доклада «Исламофобия – вызов для всех». Согласно другой версии, термин «исламофобия» был введен в обиход мусульманскими активистами иранского происхождения во Франции. Заместитель ректора Сассекского университета профессор Gordon Conway, руководивший проектом по исследованию исламофобии, определил новое явление как «боязнь и ненависть к исламу и мусульманам, присущие СМИ всех уровней, и распространение во всех слоях общества. Исламофобия проявляется в изображении ислама как цивилизации не отличной от Запада, а отсталой; мусульманской культуры – не как многоликой и прогрессивной, а застывшей и статичной, враждебной к инакомыслию и дискуссиям, патриархальной и женоненавистнической, фундаменталистской и потенциально угрожающей другим культурам».
В сжатом виде эту идею сформулировал британский исследователь Runnymede Trust: «Ислам – не партнер, а враг».
Новую волну антимусульманских высказываний и настроений вызвал теракт 11 сентября, который, можно сказать, только утвердил вышесказанную аксиому. Саудовская пресса отмечает «яростные нападки США на Королевство из-за предполагаемого присутствия сторонников “Аль-Каиды” и обвинения в финансировании терроризма». Естественным ответом мировой мусульманской общины стало отрицание связи ислама с терроризмом и встречное обвинение Запада в несправедливых гонениях, воплотившееся в формуле исламофобии, когда речь идет о нарушениях прав мусульман в странах Запада. Об этом также говорится в отчете Международной Амнистии за 2003 год.
«На мой взгляд, эти теракты (11 сентября) ни в коем случае не какой-то мифический бен Ладен с автоматом осуществил. Америка, ничего не доказав, разгромила Афганистан. Теперь так же, не приведя даже косвенных доказательств, будет бомбить Ирак», – говорит шейх Духовного управления Азиатской части России Нафигулла Аширов. Такое мнение очень распространено в мусульманских странах, где основная часть населения считает, что теракт 11 сентября развязал руки западным странам во главе с Соединенными Штатами, чтобы захватить мусульманский мир. Согласно отчетам ряда западных правозащитных организаций, отсутствие сбалансированной политики в отношении мусульманского меньшинства в Западной Европе и США только усилило волну исламофобии.
Исламофобия в России как часть ксенофобии
До определенного момента в России (акцент здесь сделан на Россию, потому что все происходящее в России влияет на политическую и социальную ситуацию в странах Центральной Азии) никто всерьез не задумывался над проблемой исламофобии. Ислам и мусульман, с легкой руки ведущих российских электронных СМИ, отождествляли исключительно с военными действиями в Чечне или же в Палестине. Образно говоря, только чеченцы были «плохими мусульманами», а остальные – татары, башкиры – не воспринимались мусульманами. Скажем, дагестанцы, балкарцы и другие северокавказские мусульмане были прежде всего «лицами кавказской национальности», говоря милицейским сленгом.
Но последующее развитие политической ситуации в мире и в России показало, что корни исламофобии не ограничиваются исключительно проблемами взаимоотношений двух народов.
Влиятельная американская газета «The Washington Post» в статье «В России растет “исламофобия” и ненависть к мигрантам из Центральной Азии» от 23 декабря 2002 года пишет: «Исламофобия в России проявляется в самых разных формах, от погромов на рынках до публикации в газетах фотографий местных мусульманских лидеров с портретами Усамы бен Ладена» – тем самым проводя четкую параллель между местным населением, исповедующим ислам, и международными экстремистскими группами.
Теракт в театре на Дубровке в центре Москвы позволил вывести национализм и ксенофобию в российском обществе на уровень медийного информационного пространства. Когда шла спекуляция на тему шахидов, каких только комментариев не давалось в отношении норм и правил жизни мусульманской общины.
Между тем, мусульманские лидеры России считают, что употребление в сообщениях официальных лиц слов: «шахид», «шахидка», «пояс шахида» – только способствует новой волне исламофобии в обществе. Нельзя придавать религиозный оттенок подобным актам самоубийственного отчаяния, говорится в заявлении общественного движения «Мусульмане России». Глава совета муфтиев России Равиль Гайнутдин сказал, что употребление таких религиозных терминов, как «шахид», «моджахед», «воин Аллаха», в отношении террористов в корне неверно и направлено в первую очередь на дискредитацию ислама.
Говорит Якуб Валиулин, имам мечети на окраине Московской области: «Они говорят: “Это вы, мусульмане, убиваете людей”. Они считают всех мусульман террористами». Ему пришлось давать показания относительно своих прихожан в ФСБ, вскоре после теракта на Дубровке.
В этом отношении неслучаен тот факт, что одна из специальных антитеррористических операций МВД России была названа в честь матери пророка Мухаммеда. Такой факт, как видимо и было задумано, не остался незамеченным мусульманской общиной России. Мусульмане России были оскорблены. Глава Духовного управления мусульман Азиатской части России шейх Нафигулла Аширов заявил, что в приказе министра МВД России № 12/309 от 9 июля 2003 года о проверке женщин в головных уборах и мусульманских платках как потенциальных террористок («Операция Фатима») есть элементы исламофобии и действия властей являются систематической дискриминацией мусульманок.
Официальная газета Саудовской Аравии «Arab News» в редакционной статье ясно и четко формулирует свои претензии к российской политике в отношении мусульман: «Исламофобия никогда не исчезала в России, но сейчас она достигла максимума за всю посткоммунистическую эпоху, и власти ничего не делают, чтобы ее остановить. Она обрела новую силу с началом войны в Чечне и нарастает с каждым терактом, приписываемым чеченским террористам… Мишенью страха и ненависти русских становятся мусульмане».
Российские же исследователи Георгий Энгельгардт и Алексей Крымин считают, что с европейской точки зрения гонений на мусульман в России не существует: верующим не препятствуют совершать религиозные обряды, от них не требуют отказа от убеждений. Ислам в России причислен к разряду традиционных религий, что выводит его за рамки формальных и неформальных ограничений, которым подвергаются новые и нетрадиционные религиозные течения. То есть, исламофобия в российском обществе, по мнению российских исследователей, не имеет почвы под собой, потому что «появление в российском информационном поле темы исламофобии – следствие более широкого противостояния США и правящих кругов исламского мира, которое неминуемо отражается и на ситуации в Российской Федерации».
И это несмотря на то, что в российских средствах массовой информации время от времени появляются оскорбляющие религиозные чувства мусульман статьи, такие как: «Бей ислам – спасай планету» (перефразирование девиза русских националистов «Бей жидов – спасай Россию!») в газете «Комсомольская правда» от 12 сентября 2001 года; «Если бы я был бен Ладеном» в газете «Известия» от 5–9 октября 2002 года; «Будут ли русские чтить Коран и есть рис палочками» в газете «Комсомольская правда в Карелии» от 8–10 июля 2003 года. Или же популярная передача «Человек и закон» (ОРТ), где в программе, посвященной чеченской войне, видеоряд построен так, что, иллюстрируя съемки военных действий в Чечне, были показаны кадры хаджа в Мекке. В популярных сериалах на федеральном телеканале ОРТ «Убойная сила», «Улицы разбитых фонарей» во время показа жестоких сцен часто используются выкрики «Аллах Акбар!» или же слышны позывы муэдзина. В газете «Московской комсомолец» за февраль-март 2004 года популярный российский (советский) детский композитор Владимир Шаинский говорит, что готов хоть завтра пойти защищать Родину (речь идет об Израиле) от арабских террористов; хочется спросить у него: о какой конкретно Родине идет речь? Для московских СМИ очень характерна такая практика, когда берется интервью у известного представителя культуры, по происхождению еврея, о ситуации в Израиле и о взаимоотношениях между евреями и арабами, об отношении к исламу.