Этот ход рассуждений вновь и вновь воспроизводится в памфлетах английской революции ("война памфлетов", ХУ11 век), обозначая и обостряя нравственный конфликт, сложившийся в гражданском обществе. Разрешение конфликта в поле идеологическом связано с переосмыслением природы общественного авторитета, способа и границ его действия. В рамках этого идеологического развития конституируется идеология государства гражданского согласия (или общественного договора).
Общественное законодательство, как и нравственное законодательство покоятся на одном и том же основании - на началах естественного закона. Программа заключается в том, что должен быть выстроен такой общественный авторитет, который оставит морального субъекта высшим законодателем и судьей в сфере собственной нравственной жизни, и при этом даст ему возможность иметь часть (participate, участвовать) в конституировании института власти, то есть быть причастным к общественному законодательству. Акт конституирования государства гражданского согласия состоит в одновременном выраженном согласии граждан выйти из гипотетического "естественного состояния" и вступить в состояние подчиненности общественному законодательству конституированного общественного института.
У Локка мы обнаруживаем два типа описания "естественного состояния" - в форме идеальной модели и в форме интерпретационной модели исторических форм власти. Идеальная модель естественного состояния Локка очень интересна в соотнесении с такой же моделью Гоббса. Гоббс рисует естественное состояние как сообщество эгоистических индивидуумов, борющихся за выживание и господство. Естественный закон действует в естественном состоянии как своего рода рок, полагающий границы экспансии индивидуумов. Моральное сознание, по Гоббсу, возникает только после конституирования государства. Локк рисует идеальную модель естественного состояния как модель сообщества моральных субъектов, каждый из них имеет собственную систему суждений о естественном законе, подчинение которым для него обязательно, даже если идет вопреки его эгоистическим склонностям. Такова природа человека по закону творения. Каждый действует не на основании собственного эгоизма, но прежде всего на моральном основании подчинения естественному закону. Конфликты между моральными индивидуумами разрешаются силой постольку, поскольку нет третейского судьи, которому оба одновременно согласились бы передать свое природное право суждения о естественном законе и его нормах.
В интерпретационной модели исторических форм власти Локк последовательно проводит мысль о том, что всякая существующая норма нравственности или общественного закона, обязывающая от имени общественного авторитета, есть результат законодательства моральных субъектов прошлого. Такие формы общественного авторитета как отцовская власть и монархия сформировались исторически на основе "молчаливого согласия" моральных субъектов прошлого подчиниться власти этого авторитета. В чем же суть "молчаливого согласия"? Прежде всего в том, чтобы отказаться от своего права суждения о нормах естественного закона, согласиться на то, чтобы подчиняться нормам, проистекающим из суждений общественного авторитета так же безусловно, как моральный субъект подчиняется выработанным в его сознании суждениям естественного закона как нормам. Локк называет такие исторические формы власти "неполитическими" поскольку в них подчинение общественному авторитету связано с утратой статуса морального субъекта. Нравственная жизнь индивидуума оказывается подчинена не законодательству его собственного разума, а законодательству общественного авторитета. Он как бы отказывает собственному разуму в праве на деятельность по выведению суждений (норм закона) из принципов, равно как и в деятельности по удостоверению норм в качестве норм закона посредством возведения их к принципу, принимая закон уже в внешней форме, как систему норм, исходящих от общественного авторитета. В неполитическом обществе происходит редукция человеческого естества, утрачивается сознание принципа, начала общественного законодательства. Неполитический общественный порядок чреват подменами: утратой нравственного начала общественным авторитетом, узурпацией верховной власти, которая по природе своей действует как "попечение о совершенной общности". Почему же общественное согласие в неполитической общности "молчаливо"? О каком начале власти умалчивают исторические формы законодательства? Локк выводит начало всякого общественного законодательства из идеи исходного и непреходящего единства общественного законодательства и нравственного закона - "вечного закона Бога и природы". Его любимая идея (и здесь он - сын своего времени) - построить нравственную и политическую теоретическую систему по образцу математической дедуктивной системы. Одна из теорем этой системы фиксируется им в рабочем наброске так: "Ни один человек не сотворил ни самого себя, ни кого-либо из других людей. Человек не сотворил мир, который он обнаружил сотворенным при своем рождении. Следовательно, ни один человек от рождения не имеет на что-либо в мире права большего, нежели другой человек. Люди поэтому должны наслаждаться всеми вещами сообща либо по договору". В процессе разработки исходного эпистемологического принципа (эмпиризм) идея начала естественного закона трансформировалась в идею "естественных прав" человека, которые Локк определяет как право на жизнь, свободу и имущество. На началах естественного права законодательствует моральный субъект в естественном состоянии, на этих началах он передает власть над собой другому, молчаливо предполагая, что начала эти будут соблюдаться. В случае их нарушения подчиненный имеет право на восстание. Суждение о праве на восстание - важнейший вывод из данной интерпретационной модели.
Государство гражданского согласия - государство политическое. Политическое общество основано на "выраженном согласии", в котором понятие общественного блага, непреходящее нравственное основание общественного законодательства, "обнародовано" в качестве условия законности общественного авторитета. Идея выборности конституированного института власти - это идея права подданного оставаться моральным субъектом и после выраженного согласия на подчинение общественному авторитету. Член политического сообщества, оставаясь моральным субъектом, имеет право судить о соответствии действий института общественной власти началам общественного законодательства и участвовать в формулировании системы суждений об общественном благе (и тем самым "иметь часть" в общественном благе, "быть причастным" к нему). Локк формулирует "естественные права" индивидуума в политическом сообществе: право на жизнь, свободу и имущество. Право на свободу и задает его статус морального субъекта.
Обеспечение политического характера государства гражданского согласия достигается за счет специфической организации институтов власти: выборность и разделение форм - исполнительной, законодательной, судебной. Однако деятельность институциализированной власти обеспечивает только действие гражданского закона, то есть процедурно установленного закона. Локк отчетливо указывает, что соответствие гражданского закона нравственным началам законодательства и "вечному закону Бога и природы" обеспечивается отнюдь не институциализированной властью, а совокупностью общественного уклада, в котором действует не один только гражданский закон, но три закона - "божественный, гражданский и закон общественного мнения". Божественный закон действует как внутренний закон жизни морального субъекта в его предстоянии перед Богом, закон этот есть "мера греха и исполнения долга (merit)". Гражданский закон - это "мерило преступления и невиновности", его действие обеспечивает институт власти государства общественного договора. "Закон общественного мнения, или доброго имени", или, иначе, "философский закон", есть "мерило добродетели и порока", и он обеспечивает определенный паритет власти революционизирующего ratio и традиций и обычая в государстве гражданского согласия.(3, с. 406).
Список литературы
1. Crowe M. The Changing Profile of the Natural Law. The Hague, 1977
2. Локк, Дж. Два трактата о правлении. Кн. 2. Локк, соч. в трех тт.Т.3. М., 1988
3. Локк, Дж. Опыт о человеческом разумении. Кн. 2. Локк, соч. в трех тт.Т.1. М., 1988