Уже после первых двух-трех лет "левого эксперимента" во Франции были отмечены углубление кризиса и сопутствующий ему рост консервативных настроений. В марте 1986 года изменение расстановки политических сил зафиксировали парламентские выборы - победу одержали правые партии. Они сформировали правительство во главе с Ж. Шираком и принялись - при левом президенте - демонтировать недавние нововведения своих предшественников.
"Социалисты проявили достаточно гибкости, отказавшись от продиктованных их идеологией экспериментов, и быстро повернули к центристской политике, благодаря которой Миттеран и завоевал новый президентский мандат" ("Вашингтон пост", май 1988 г. ).
Происходила эволюция Франции к англосаксонской модели, когда у власти чередуются две близкие и дисциплинированные политические силы - лево- и правоцентристская.
"Миттерану суждено было стать не де Голлем левых сил, как он претендовал, а президентом нормализации, то есть приспособлением французкой демократии к англосаксонской модели, подчинения национальной экономики диктату мирового рынка"(С. Жюли).
Чередование у власти двух близких центристских партий с почти незаметными левыми и правыми оттенками - вот что вернет стране социальный мир и политический консенсус. Так, по сути, выглядит задача второго семилетия президентства Миттерана.
Вступив в Елисейский дворец Миттеран обрушил на французов целый шквал социальных реформ. Зачастую важных - таких, как национализация, - чтобы с их помощью, пусть на ощупь, осуществить давно задуманную стратегию "разрыва с капитализмом". Однако в результате достигнут прямо противоположный эффект: именно при левом правительстве капитализм получил толчок к обновлению.
В последние годы Миттеран и сам неустанно объяснял, в чем смысл его нового проекта. По-прежнему речь идет о социализме, Но "без коллективистских методов". Единственное спасение - в смешанной экономике, которая сочетала бы государственный сектор с частнопредпринимательским. Только так можно "изменить природу прибыли", "контролировать власть капитала". Сам президент определяет этот проект как "третий путь" - средний между капитализмом и социализмом, способный взять от обеих систем все лучшее и отмести их пороки.
Французкая демократия, веками вызревавшая в остром противоборстве классов, теперь избегает силовых приемов там, где без них можно обойтись. Миттеран не повторит "ошибок молодости", таких как в 1947 году - когда, получив свой первый портфель в правительстве Четвертой республики, министр по делам ветеранов войны немедленно очистил свое ведомство от коммунистов. Став президентом, он считал своим долгом не отталкивать, а приближать. И он до конца был сторонником участия коммунистов в правительстве левых сил. Они - четверка министров - работали прекрасно и дружно, пока не стало ясно, что с "социалистическим экспериментом" произошло необратимое изменение. Тогда они встали и ушли. Союз с коммунистами Миттеран определял как "конфликтный альянс" еще с той поры, когда впервые ощутил, что может стать лидером левых сил. Пока социалисты были второй силой оппозиции, они делали акцент на "альянсе". Выдвинувшись на первую роль в лагере левых сил, они перенесли акцент на "конфликт". В "конфликтном альянсе" социалисты оказались не только расчетливее, но и подчас получали "помощь" со стороны ФКП в самые неожиданные моменты. Промахи и ошибки ФКП помогали ФСП привлечь на свою сторону избирателей.
Едва став президентом, Миттеран предложил полностью изменить профиль Лотарингии, что влекло за собой закрытие десятков предприятий, составлявших гордость национальной индустрии, увольнение сотен тысяч человек. Казалось, что у президента, рискнувшего навлечь на себя недовольство трудовой Франции, в руках только один серьезный аргумент:сталелитейная и чугунолитейная промышленность Франции проиграла в конкуренции с Люксембургом, Японией, ФРГ. Предыдущие правые правительства предпочитали искусственными субсидиями поддерживать затухающую металлургию Лотарингии, упустив момент для ее своевременной модернизации. В этом конфликте ФКП оказалась, понятно, на стороне металлургов, требуя от правительства во что бы то ни стало сохранить рабочие места для сотен тысяч людей. Но верно ли требовать экономического статус-кво, увековечивать застой, узаконивать положение, при котором те же сотни тысяч людей будут вынуждены мириться с тем, что живут на подачки ? Следует признать, что подлинной научно-технической стратегии ни для национальной металлургии, ни конкретно для Лотарингии ФКП предложить так и не смогла.
"Лотарингскую битву" выиграл Миттеран. У сотен тысяч людей были "выкуплены" их рабочие места, другие смогли переквалифицироваться, третьи - досрочно выйти на пенсию.
Но изменяется не только рабочий класс, существование "среднего класса", к которому относят интеллигенцию, менеджеров, высококвалифицированных рабочих и т. д. , - уже давно аксиома западной социологии и политологии. Социалисты признают существование этого класса, более того, свою политическую стратегию строят в прямом расчете на него. А само промежуточное положение этого слоя помогает соцпартии находить взаимопонимание как с буржуазией, так и с трудящимися.
Завоевав власть, социалисты перекроили избирательную систему так, что влияние компартии ощутимо сократилось.
"Третья сила" распахивает настежь те самые двери, которыми вчера ее легко защемляли между левой и правой створками. "Живой водой" для этой силой оказался левый антикоммунизм, на котором есть бирка с точной датой рождения - май 1968 года. Миттеран не только не опоздал на "поезд 70-х", а счастливо его пропустил. Его ждала другая эпоха. Ни в 60-е, ни в 70-е годы не был он готов к той первой роли, которую отвели ему 80-е и которую он сыграл в 90-х. Но уже справедливо говорить о двух разных исполнениях: сначала "идеология" была важнее "рынка", затем она была принесена в жертву ему. Вся политическая биография Миттерана соткана из
внешне непоследовательных поступков. Почему он когда-то хлопнул министерской дверью, протестуя против низложения султана Марокко, зато спокойно пережил франко-английскую экспедицию в Суэц? Почему страстно обличал ядерную доктрину Франции, но вдруг круто изменил свои позицию?
Почему, проголосовав за американское ядерное оружие для Европы, воспротивился участию Франции в СОИ?Почему фактически содействовал "замораживанию" процесса разоружения в начале 80-х, а в конце активно способствовал ему?
Много таких "почему". Но то, что кажется непоследовательным для взгляда со стороны, совершенно логично для самого Миттерана. Когда он из пепла воссоздал социалистическую партию, сплотив для этого полсотни клубов и кружков, в ней царило множество течений, считаться приходилось с каждым из них. Единство партии для него важнее, чем последовательность политической линии. Теперь задача - превратиться в магнит для всех "осколков" левого происхождения. Но сам-то Миттеран эту задачу понимает куда шире:сплотить дисциплинированное избирательное большинство без деления на левых и правых.
"Я - принадлежность французкого пейзажа", -сказал однажды о себе Миттеран, не устающий повторять, что он меняется всякий раз, когда меняется "фон проблемы".
Во Франции за несколько лет "сосуществования" левого президента с правительством правых сил фон изменился существенно: политический маятник пошел назад - теперь уже от левого края к центру. Этот период для Миттеран был ни чем иным, как новым "конфликтным альянсом".
Пятая республика ведет свой отсчет с принятием новой конституции в 1958 году. Если окинуть взглядом эти три десятилетия, налицо разительный контраст. Тогда - развал колониальной системы, рамки атлантических обязательств, "Общий рынок", только-только начавший "утюжить"патриархальный крестьянский уклад. Теперь - динамичная индустриальная
держава, имеющая крупный вес в европейских и международных делах. Отсюда и постоянный предвыборный лозунг буржуазных партий :"Это мы сделали современную Францию!"
Действительно на протяжении 22 лет - вплоть до 1981 года - у власти стояли правые партии. Однако в строительстве новой Франции, ее демократических институтов решающий вклад внесли именно левые силы. Демократизация избирательной системы, завоевание права на десяти-, а затем и на восьмичасовой рабочий день, национализация крупных секторов экономики и т. д. - это наследие носит явный отпечаток "левой Франции".
Но меняется не только Франция, меняется мир. . . В феврале 1990 года президент Французкой Республики Франсуа Миттеран дал интервью корреспондентам французких газет.
"В о п р о с. Почему вы предложили Европейскую конфедерацию?
О т в е т. Идея проста. Страны Восточной Европы обретающие свою свободу и полный суверенитет и пытающиеся восстановить свою экономику, не захотят быть ни изолированными, ни иждивенцами. Они не стремятся во всяком случае сейчас, вступить в сообщество. Да и само Сообщество, видимо, к этому не готово. Удовлетворятся ли они региональными соглашениями между собой и соглашениями с ЕЭС на уровне организаций?Это не будет отвечать их достоинству и интересам. Останутся ли они в рамках СЭВ, где господствует Советский Союз? Маловероятно. Что же тогда? Выступая с обращением к французам 31 декабря прошлого года, я выразил пожелание о создании в предстоящие годы конфедерации, объединяющей демократические страны нашего континента в рамках общей и постоянной организации, ведающей для начала экономическим и культурным обменом и взаимной безопасностью, с регулярными встречами министров иностранных дел. Это означало бы предложить этим странам великую перспективу. Они четко осознали бы свою принадлежность к Европе и свою принадлежность к Европе и свою естественную солидарность в рамках организации равноправных партнеров. "
". . . Не существует никаких возможностей оказывать прямую помощь СССР в решении его внутренних проблем. Но косвенную помощь ему можно оказать, создавать климат сотрудничества и взаимного обмена".
Франсуа Миттеран в течение двух десятилетий оказывал огромное влияние на политическую жизнь одной из ведущих европейских держав, многократно стоял у истоков крупных инициатив и акций европейского и более широкого международного масштаба. С его усилиями неразрывно связаны реорганизация, развитие и рост Французкой социалистической партии.