мечали н.-с. от старых консерваторов. Но отсутствие четкой программы с контрастирующей энергией привело к затяжной недооценки.
Вознесенный на гребне волны ликованием, Гитлер, учуяв шанс стал готовиться, очищая партию от последних критиков и оппозиционеров. Отто Штрассер, его сторонники, упорно ставили под сомнение курс на легальность и отстаивали «тактику катастроф». Состоялся принципиальный разговор его с Гитлером. «Пока я руковожу национал-социалистской партией, она не станет дискуссионным клубом лишенных корней литераторов или салонных большевиков; она останется тем, чем является и сегодня: дисциплинированной организацией, созданной для борьбы за тонкое будущее Германии, к котором классовые понятия будут сокрушены». Выход О.Штрассера из игры покончил со спорами о социальных принципах в партии. Отголосками были кризиса были вложения в СА, а конец бунта означал конец независимости СД от ПО Гитлер сам занял пост высшего руководителя СА, а повседневным стал – Эр.Рем. Таким образом, он стал единственным повелителем движения. «Итак, я провозгласил теперь для себя и моих последователей в руководстве НСДАП право на политическую непогрешимость. Я надеюсь, что мир привыкнет к этому тек же быстро и без возражений, как он привык к праву Святого отца».43
После обоих, сравнительно легко преодоленных кризисов (лето 30г.), в партии не осталось ни какой власти кроме Гитлера. Он вырос в фигуру-символ, недосягаемую для оценок и критики.
День 14 сентября 30г. стал поворотным пунктом в истории Веймарской республики: одним махом НСДАП пробилась в преддверие власти (на выборах получила 18% голосов), что поставило ее на 2 место после СДПГ. Возникшие слухи о о нацистском путче привели к изъятию иностранного капитала и углублению экономического кризиса. В то же время общественность с явным интересом обернулась к новой партии.
Гитлер вопреки своим обещаниям побороть систему пытается завоевать Гинденбурга, т.к. статья 48-я сосредотачивает власть у президента. Воля президента, а не голоса на выборах решают притязания на пост канцлера, т.е. лейпцигская клятва Гитлера о легальности получила смысл о возможности с властью. Американским газетам он заявил, что НСДАП – это плотина на пути подвигающегося большевизма. Правые теперь уверяли друг друга, что Гитлер ,наконец, стоит на пути сотрудничества с государством. Не оставил он и своих притязаний на благосклонность предпринимателей, которые в общем еще проявляли сдержанность. С этих пор Гитлер говорил о своих экономических планах только неясными намеками. Вскоре Гитлер заявил: движение находится «в метре от цели».
Несомненно между НСДАП и некоторыми предпринимателями существовали связи, из которых извлекалась материальная выгода и увеличивался престиж. Но это использовалось в более крупных масштабах в партиях центра. А, была атмосфера благосклонности и даже симпатии, которые окружала наци. Промышленники не скрывали своей, пока пассивной, заинтересованности в том, чтобы Гитлер стал канцлером. Они не связывали с этим каких-то конкретных экономических ожиданий и до конца не избавились от недоверия к антибуржуазным лозунгам. Главная ответственность «всего капитала» за взлет НСДАП не в общих с ней целях и мрачном заговоре, а в антидемократическом климате, созданном или направленном на одоление системы. Они неверно оценили Гитлера, увидев только его манию порядка и культа авторитета.
Гитлер указывал на демократическое и политическое мышление и раздувал страх перед большевизмом – «речь идет уже о мировоззрение, которое вот-вот подчинит себе весь азиатский континент и постепенно оно расшатает весь мир и разрушит его».44 Материальная польза не оправдывала ожидания, но Гитлер наконец-то преодолел изоляцию.
Восхождение Гитлера – это результат не только виртуозной демагогии, ловкости и пыла, но и удачно складывающихся обстоятельств. Зима принесла новое обострение кризиса. Растущие неприятие республики происходило и от ее неспособности придать бедственному положению и призывам к жертвенности какой-либо высшей мысли. Весной истекал срок президентства и Гитлер, после колебаний решил баллотироваться. Накануне «Ангрифф» самоуверенно заявила: «Завтра Гитлер станет рейхспрезидентом», но Гинденбург одержал внушительную победу собрав 49,6%, а Гитлер 30,1%.Приход к власти отсрочивался.
1932г.были в целом временем ораторских триумфов Гитлера. Но одно только возбуждение, вызванное агитацией Гитлера, не привело бы его к власти, хотя выборы в лондтог Пруссии принесли 36,3% голосов. Уже тогда Геббельс прокомментировал результаты «Теперь должно что-то случиться. Мы должны прийти к власти в обозримом будущем. Иначе мы на побеждаемся на выборах до собственной гибели».45
Вскоре Гинденбург, не без угрызений совести подписал запрет, и входе полицейской акции частная армия Гитлера была распущена. Это был энергичный удар государства по национал-социалистам, это была демонстрация в целях самоутверждения. Гитлер же немедленно включил СА в ПО, сохранив отряды. Крайняя не популярность правительства вынуждала Гитлера к осторожности в переговорах, запрет снят, но проволочки создали впечатление, что «государство, потеряв уважение, буквально пало на колени перед надвигающейся новой властью».46 Тельман был прав, говоря, что отмена запрета была прямым подстрекательством к убийству. «Дело дошло до драк и стрельбы. Это последний выход режима на сцену».47 Не понимая, что уступки укрепляли наци, Попен (новый канцлер) пошел еще на один шаг: сместил часть министров и разогнал полицейскую верхушку – предательство Веймарской республики. Подлинная сущность 20 июля 32г. в психологических последствиях, этот день лишил мужества одних, показал другим, что особого отпора со стороны республики не будет. Эти события подогрели нетерпение наци. Теперь в борьбе за власть «противостояли» 3 лагеря: национал-авторитарная группа Попена (10% избирателей) при поддержке Гинденбурга и рейхсвера; демократические группы со значительной поддержкой в обществе, тоталитарные противники национал-социалисты и коммунисты (53%) и наци. Все они блокировали и парализовали друг друга.
Скандал 13 августа (СА окружило столицу, Гитлер потребовал всю полноту власти), новый уход в оппозицию, дело Потемпы и конфликт с Гинденбургом подтачивали веру в избранность Гитлера. Трудности партии росли на глазах. Ее деятельность парализована из-за нехватки денег. Судьба посрамила претензии наци на власть, потеря 2 миллионов голосов.
Правительство же, сопровождаемое недовольством, встало перед альтернативой: либо распустить рейхстаг и выиграть время, либо пойти против конституции, сделать Гинденбурга диктатором. Шмейхер «серый кардинал»,вступил в переговоры с Г.Штрассером о участии наци в правительстве,
и тем самым расколоть партию. Не кто иной как Попен перепутал расчеты Шляйхера и помог обрести наци новый шок, заявив о своей встречи с Гитлером.
Шляйхер был последней альтернативой Гитлеру, чего не заметили консерваторы и социал-демократы. Роль тут сыграло и то, что Шляйхер уже ни для кого не были подходящей альтернативой, и то что Папен обещал президенту новое правительство из правых. Но высокомерные планы укрощения Гитлера обнаружили слабость, жаль, что укротителями были люди недальновидные. Наци досталось министерство внутренних дел, министерство авиации, Геринг назначен прусским министром внутренних дел. Мысль о чуде, введенная Геббельсом, присутствует и по сей день в истории. Это сказывается в попытке объяснить успех Гитлера действием закулисных сил или придать интриги Попена вес исторического перелома. Захват власти, вариант чуда, был случаен. Разумеется. Существовали возможности преградить Гитлеру путь, по причинам случайным они были упущены. Целый ряд исторических и политических тенденций вели к 30 января и настоящим чудом было бы решиться на сопротивление. После отставки Брюнинга между Гитлером и республикой не было преград, интриги и закулисные махинации повлияли на падение республики, но не были подлинной причиной. Именно противники дали Гитлеру все козыри: изоляцию партий и серию избирательных компаний, привычку нарушений конституции. Но вместе их силы были больше, чем у Гитлера, ополчась же друг против друга, они обессилили себя. Нетрудно было понять, что н.-с. враг всем, но не все поняли, что должны вместе стать врагами наци. Коммунисты могли собрать больше голосов и все же натолкнулись бы на сильнейшее сопротивление. Консерваторы считали, что Гитлер, хоть и вульгарно, но отстаивает их интересы. Поздно разглядели они, что он противостоит им «не менее радикального, чем Тельману. Гитлеровская концепция властезавоевания, несмотря на заимствование техники большевистских и фашистских переворотов, относится к числу самостоятельно разработанных элементов. Остается по своему сценарию классической моделью тоталитарного преодоления демократических изнутри, т.е. с помощью государственной власти, а не в схватке с ней. Все дерзкие революционные акции сочетались с юридическими актами, во много сохраняя старые институционные фасады, беспрепятственно осуществляли глубинные преобразования. Уже 4 февраля вышел декрет «О защите немецкого народа», позволяющий запрещать политические мероприятия конкурирующих партий. Тем временем нацисты глубоко проникают в управленческий аппарат, управление полицией, они укомплектовывают лидерами СА, вспомогательная полиция за счет СА и СС открыто покончила с фикцией нейтральности полиции, заменив ее выполнением функций террора в интересах одной партии. Гитлер ждал от коммунистов мятежа, но коммунисты продолжали считать что их враг социал-демократы, Гитлер же всего лишь марионетка. Высшая добродетель сейчас – терпение. Эти просчеты были отражением, возможно, процесса смещения центра власти. И, враг образ которого был стимулом наци, вращающий моменты не вышел на сцену.