"Народный капитализм" подается как замена дискредитировавшейся идеологии тиберализма, которая отождествляется со слабым государством и всевластием олигар-сии. В ставшей достоянием гласности аналитической разработке "Об информационно-здеологической войне", изготовленной (как утверждают) в период борьбы "молодых эеформаторов" с "семибанкирщиной" летом—осенью 1997 года, идеология "народного сапитализма" квалифицируется как "новые, честные правила игры для всех", "сильное •осударство и президентская власть", "патриотизм" и противопоставляется "традицион-1ым либеральным ценностям", "демократии", "свободе слова" [16].
Иногда "народный капитализм" приравнивается к новой "идеологически правильной" »ерсии либерализма - "либеральному государственничеству" [17-19]. Обе версии "государство-центричной" идеологии отводят частному предпринимательству подчи-<енное место. Он признается не партнёром, а клиентом государства. Правда, помимо ;ходства, между "либеральным государственничеством" Чубайса и "народным капи-гализмом" Немцова есть и различия. Последний включает важный компонент, который полностью отсутствует у первого, - публичную защиту "отечественных товаропроизводителей" (кампания по пересаживанию федеральных чиновников на "Волги", издаваемая под патронажем Немцова ассоциация "Покупайте российские товары").
В публичном пространстве "либеральному государственничеству" Чубайса и "народному капитализму" Немцова формально противостоит также малоразвернутая идеология национального капитализма Березовского. (Она пунктирно намечена в многочисленных интервью Березовского и детализируется в ходе продолжающейся "информационной войны" контролируемыми им СМИ, в особенности "Независимой газетой".) Можно указать на несколько различий между этими противостоящими в публичном пространстве "прикладными" идеологиями. "Схемы" Чубайса и Немцова основным партнером государства в реформируемой экономике выбирают иностранный капитал (хотя и не говорят об этом прямо), "схема" Березовского - национальный капитал.
"Либеральное государственничество" и "народный капитализм" отводят крупному национальному капиталу вспомогательную роль во взаимоотношениях с государством, "национальный капитализм" провозглашается его равным партнером. (Первоначально Березовский неосторожно говорил о необходимости "подчинения государства крупному капиталу", а в интервью "Файнэншл тайме" вскоре после президентских выборов утверждал, что Россией правят семь банкиров.) "Схемы" Чубайса и Немцова предполагают, что государство принадлежит чиновникам, "схема" Березовского — что государство выступает совместной собственностью чиновников и крупного капитала (это порождает обоснованные подозрения чиновников, что на самом деле крупный капитал претендует на центральную роль, а им отводится лишь "служебная"). В этом смысле. По крайней мере в своей первоначальной версии, "национальный капитализм" действительно может быть назван "идеологией олигархии".
Однако за политическим противостоянием скрывается близкое идеологическое родство всех трех "схем". "Национальный капитализм" оказывается лишь разновидностью "государственно-центристской" идеологии, поскольку претензия крупного капитала на партнерство (или все-таки руководство?) обосновывается за счет приписывания ему квазигосударственного статуса. Ценности свободного предпринимательства отсутствуют во всех трех идеологических "схемах", хотя "либеральное государствен-ничество" и "народный капитализм" продолжают активно пользоваться либеральной риторикой. Собственно говоря, эти версии "государственно-центристской" идеологии лишь "поднимают" до уровня принципов положение, которое адекватно описывается "традиционной" моделью общественной легитимации частного предпринимательства, закрепляющей его зависимый статус [б].
Как видим, политическая элита обгоняет большой бизнес в идеологическом обосновании собственных интересов. Политически автономизировавшаяся от власти, бизнес-элита остается ассимилированной государством идеологически. Государство задает образцы и эталоны идентичности, на которые ориентируется частное предпринимательство даже тогда, когда пытается выступать с собственными идеологическими инициативами. Показательно, что в поле притяжения "государственно-Центристской" идеологии оказались почти все участники банковской ("информационной") войны 1997-1998-х годов. Своеобразной "визитной карточкой" еще одного участника банковской войны, Потанина, в момент его вхождения в публичное пространство стали громкие слова о банке с "государственным менталитетом".
Ликвидация политической автономии правительства
По официальной версии отставка правительства Черномырдина в марте 1998 года была призвана создать благоприятные политические условия для проведения нового экономического курса (одна из декларированных причин отставки, озвученная Немцовым, — стремление освободить правительство от обязательств перед бизнес-элитой). Однако главной причиной стало стремление Ельцина разрушить новый центр влияния, который возник в результате постепенной концентрации вокруг Черномырдина значительной части региональных лидеров и бизнес-элиты.
Смена правительства привела к серьезным политическим последствиям. Во-первых, произошло перераспределение политического влияния в элите бизнеса. В числе "проигравших" оказалось большинство групп большого бизнеса, близких к предыдущему правительству. Прежде всего ослабли политические позиции Газпрома. Его шаги в этот период говорят о подготовке к существованию в жесткой, агрессивной среде. Об этом свидетельствовали новые финансовые альянсы (в том числе с Инкомбанком, находящимся на периферии бизнес-элиты), институционализация взаимодействия с коммерческими банками (создание для этих целей специального совета), попытка "накачать" публичный ресурс (переход главного политического менеджера группы Мост С. Зверева на руководство системой "паблик рилейшнз" Газпрома).
Первоначально была подорвана и система политических связей Березовского, который с самого начала стал в оппозиию к новому правительству (считается, что он имел своего кандидата на пост премьера-И. Рыбкина). Оказались ослаблены и его позиции в бизнес-элите: произошел распад ЮКСИ, который- был формой альянса контролируемой Березовским Сибнефти и компании ЮКОС из группы МЕНАТЕП Ходорковского. Правда, Березовский достаточно быстро восстановил свои политические связи - уже в апреле ему удалось вернуться на государственную службу в качестве исполнительного секретаря СНГ. Кроме того, поддержав А. Лебедя на губернаторских выборах в Красноярском крае, он приобрел важный политический ресурс.
В числе "выигравших" оказался прежде всего недавний политический аутсайдер -Потанин. Ему удалось сохранить союз с Чубайсом и "Альфа-группой" (об этом Потанин сообщил в интервью газете "Стампа") {20]. С появлением нового правительства каждый из членов этого альянса сумел увеличить свой индивидуальный политический вес. Чубайс становится главой РАО ЕЭС, превращаясь в одного из крупнейших представителей бизнес-элиты. Потанин восстанавливает тесные связи с правительством, утраченные после его отставки с поста вице-премьера и последовавших за этим событий (банковская война и разгром команды Чубайса в правительстве). "Альфа" сделала шаги к превращению в "медиа-магната".
Из финансовых групп, близких к правительству Черномырдина, только Ходорковскому удалось сохранить и даже укрепить связи с новым правительством. Его "топ-менеджеры" и близкие им люди вошли в состав нового правительства: глава партнерской страховой компании М. Зурабов (брат А. Зурабова, президента МЕНАТЕПа) - в качестве первого заместителя министра здравоохранения, вице-президент ЮКОСа С. Генералов — министром топлива и энергетики. Кроме того, первый "посланец" МЕНАТЕПа в правительстве С. Новиков (в прошлом - начальник финансового управления ЮКОСа) переместился с поста замминистра топлива и энергетики на новую должность — председателя Госкомрезерва.
Кроме того, произошло усиление "московской группировки" Ю. Лужкова, финансовой опорой которой служат АФК "Система" и Банк Москвы. Этот политико-предпринимательский альянс отличается более высокой внутренней сплоченностью в немалой степени из-за того, что в отличие от федеральных московские власти удерживают взаимоотношения с крупным капиталом в рамках жесткого патронажа. "Московская группировка" оказалась в одном ряду с ведущими группировками большого бизнеса и продолжала наращивать финансовые и кадровые ресурсы. Последние уже традиционно пополняются выходцами из федеральных структур (к А. Бочину и Ш. Тарпищеву прибавились недавние отставники Е. Басин, бывший министр строительства, В. Лазуткин, бывший руководитель Федеральной службы по телевидению и радиовещанию и А. Котелкин, бывший глава госкомпании Росвооружение).
Соотношение сил между центральной властью и элитами (включая большой бизнес) существенно изменилось. Правительство С. Кириенко, подчеркнуто аполитичное и технократическое, провозгласило принцип "равноудаленности" от группировок во взаимоотношениях с бизнес-элитой. Однако на деле оно просто утратило способность быть посредником и координатором. Ликвидация политической автономии резко ослабила способность правительства выстраивать отношения с лидерами большого бизнеса.