Во исполнение указанного постановления суды чести были избраны в период с апреля по октябрь 1947 г. в 82 министерствах и центральных ведомствах. Так как в большинстве министерств и ведомств суды чести дел не рассматривали, а срок полномочий избранных судов чести истекал постановлением Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) от 7 июля 1948 г. их, срок полномочий был продлен еще на 1 год.
Решением Политбюро ЦК ВКП (б) от 23 сентября 1947 года было сочтено необходимым создать суд чести и в аппарате ЦК ВКП (б). Уже через месяц состоялся суд чести аппарата ЦК ВК11 (б), рассмотревший вопрос "об антипартийных проступках бывшего зав. отделом кадров печати. Управления кадров ЦК ВКП (б) М. И. Щербакова и бывшего зам. начальника Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП (б) К. С. Кузакова. Суд чести обвинил их в антигосударственных проступках, в потере политической бдительности и чувства ответственности. Решением суда чести обвиняемым был объявлен общественный выговор. В июне 1947 года суд чести Министерства здравоохранения рассмотрел дела профессоров Клюевой Н. Г. и Роскина Г.П., обвинявшихся в передаче США рукописи научной работы. На заседании суда чести профессора не признали себя виновными. В решении было отмечено что "перед Судом чести" обвиняемые "не проявили себя как советские граждане ", им был объявлен общественный выговор. Суды чести просуществовали до конца 1949 года, так как постановление о продлении сроков их полномочий впоследствии не принималось. В 1949 году на экраны страны вышел фильм "Суд чести", снятый режиссером А.М. Роомом и получивший в том же 1949 году Государственную премию.
Кроме пьесы А. Штейна "Закон чести" (по которой был снят фильм), в период 1948-1954 года вышли книги, в названиях которых фигурирует "честь". Это книга Г. Баширова "Честь"(М., 1954), роман А. Первенцева "Честь смолоду" ( журнал "Октябрь", 1949 ), сборник школьных рассказов Г. Корсакене "Честь класса" (М., Л., 1953). В 1949 году в "Семье и школе" публикуется статья с симптоматичным названием "Воспитание чувства чести у детей", в 1953 году защищается кандидатская диссертация на тему "Понимание чести школьниками и честь как мотив их поведения". В школах появляются "основные правила поведения пионеров", называемые "законами пионерской чести". Итак, начиная с 1930-х годов, понятие «честь» входит в активную советскую квазиполитическую лексику, а со второй половины 1940-х до 1953-1954 годов активно формируются "орудия" советской чести: вводятся ведомственные "суды чести", издаются книги, в заголовках которых фигурирует слово "честь", фильм " Суд чести " получает Государственную премию, понятие чести вводится в педагогику, понятия "честь школы", "честь класса "становятся распространенными.
Вероятно, молено говорить о процессах складывания имперского политического сознания (у политической имперской элиты и путем трансляции - в массовом официозном сознании). В конце 1940-х - начале 1950-х годов Москва становится своеобразным "третьим Римом", а СССР - соответственно "Римской империей". И подобно тому, как честь была важнейшим, если не главным ре1улягнвом массового и государственного сознания Римской империи, «честь государства-империи" прививалась и советской ментальности, "советскому бессознательному». Нельзя в то же время не отметить, что чувство личной чести, чести, не подчиненной государственным и коллективным институциям, честь частного лица, честь личности активно подавлялась.
А. Борщаговский пишет о начале 1950 -х годов: "... шли разрушение нравственности, удушение совести, дискредитация понятий чести и достоинства выдавалась за идейную патриотическую закалку общества"25.
Таким образом, в "империи" 1930-1954 гг шли два параллельных процесса: насаждение "сверху" чести в регулируемых государством формах и подавление чести как атрибута развитой личности.
После смерти Сталина понятие чести на некоторое время уходит из официального лексикона. В категориях чести мотивы поступков второй половины 1950-х годов описываются лишь post hoc.
Всего несколько лет назад стали известны фрагменты воспоминаний А. И. Микояна об обстоятельствах, предшествовавших докладу Н. С. Хрущева о культе личности: "Я пошел к Н[иките] Сергеевичу] и один на один стал ему рассказывать ... Предстоит первый съезд без участия Сталина, после его смерти. Как мы должны повести себя на этом съезде касательно репрессированных сталинского периода? ... Мы никаких политических репрессий не применяли уже почти три года, но ведь надо когда-нибудь если не всей партии, то хотя бы делегатам ... съезда ...доложить о том, что было. Если мы этого не сделаем .. а когда-нибудь и кто-нибудь это сделает ... все будут иметь законное основание считать нас полностью ответственными за происшедшие преступления. ... Если мы это сделаем по собственной инициативе, расскажем честно правду делегатам съезда, то нам простят ...ответственность, которую мы несем ... По крайней мере скажут, что мы ... не были инициаторами этих черных дел. Мы свою честь отстоим, а если не сделаем, мы будем обесчещены. ... Никита Сергеевич согласился с этим."26
25 февраля 1956 года Хрущев выступает с закрытым докладом на XX съезде КПСС, а 8-10 марта того же года в Грузии проходят политические волнения. Имя Сталина становится для демонстрантов символом оскорбленного национального чувства, они требуют от первого секретаря ЦК КПСС Грузни В. П. Мукаванаде ''поддержать усилия Мао по восстановлению праха и чести Сталина"27
А в 1957 году в острое противоборство с Н. С. Хрущевым вступает группа В. М. Молотова, Т. М. Маленкова, Л. М. Кагановича. Значительную помощь Н. С. Хрущеву на июльском пленуме ЦК оказывает Г. К. Жуков. Характеризуя его выступление, историк В. П. Наумов пишет:
"Совесть и честь Жукова не позволили ему ограничиться только обличением участников т. и. "антипартийной группы" ... "Нужно сказать, - заключает он, - что виновны и другие ... члены Политбюро"28.
Но это, повторим, позднейшие оценки мотивов поведения 1956 -1957 годов. Что же касается массовой политической лексики, то в ней наблюдается три "пика" использования термина "честь": 1961-1964, 1974-1976 и 1982-1984.
В первый "пик" госиздательства выпускают книги "Честь труду". "Честь смолоду", "Честь, достоинство, личность", "Честь солдата"; звучат слова песен "Мир нам дорог, словно честь", "Мы честь рабочую храним" ... Симптоматична выдержка из дневника девушки первой половины 1960-х годов: "Тетушки трясутся за свою шкуру ... Они хотят, чтобы и я по их примеру устраивалась "применительно к подлости". Нет, мне комсомольская честь дороже!"29.
Во второй "всплеск" выходят книги "О чести и достоинстве советского гражданина", "О гражданственности и чести", "Честь по труду", а в третий - "Честь смолоду" и "Честь и слава - по труду".
Легко заметить, что поле действия чести, судя по названиям выпускаемых государственными издательствами книг, - сфера труда, гражданских отношений. Иначе говоря, партийно-государственная, политическая сфера пребывает за пределами дискурса чести.
Таким образом, в советскую эпоху категория политической чести, чести политического деятеля практически не разрабатывалась. Активно поощрялась "трудовая честь", "воинская честь" и другие виды "исполнительской чести".
В противовес "лояльным" формам чести в среде диссидентов вырабатываются понятия "конфликтной" чести. Апелляция к ней носит подчеркнуто оппозиционный характер.
В 1981 году режиссер театра на Таганке Юрий Любимов пишет письмо Л И. Брежневу, в котором жалуется на ТРУДНОСТИ с постановкой спектакля, посвященного памяти В. Высоцкого. Ю. Любимов указывает на то, что секретарь ЦК КПСС М. В. Зимянин обвинял В. Высоцкого в антисоветчине и просит заступничества у Л. И Брежнева. В конце письма режиссер пишет: "Для театра и для меня спектакль о Высоцком - вопрос нашей совести и чести, без этого спектакля мы не мыслим своей дальнейшей деятельности ... Запрет спектакля оскорбит чувства миллионов советских людей - почитателей таланта В. Высоцкого .."30
Слова режиссера не разошлись с делом. После окончательного запрета спектакля Ю. Любимов уезжает за рубеж, и его лишают советского гражданства.
Лавинообразное нарастание интереса к чести, особенно в ее политических формах, начинается с 1985 - 1986 гг., с прихода к власти М. С. Горбачева.
Список литературы
1 Рыбаков А. Тридцать пятый и другие года //Роман - газета, 1990, № 12.
2 Рыбаков А. Цит. соч. - С. 39,45.
3 "Всюду и везде я буду доказывать свою невиновность" Письмо П. И. Бухарина Сталину и членам Политбюро. Август - сентябрь 1936 г. //Источник. Документы русской истории. 1993, № 2 - С. 7–15.
4 Открывая новые страницы... - М., Политиздат, 1989. - С. 314 - 316, 324.
5 Ерошок 3. Его знала вся страна //Возвращенные имена. Книга 1. - М., Агенство печати Новости. 1989. - С. 143 –155.
6 Горелов О. Партийный псевдоним - Томский //Возвращенные имена. Книга 2. - М., АПН, 1989 - С. 263-264.
7 Имеет право на существование точка зрения доктора исторических наук М. А. Вылцана: "Для Михаила Томского, как и для ряда других высокопоставленных партийных и военных чинов, страх перед НКВД оказывается сильнее страха смерти - они кончают жизнь самоубийством" ("В этой жизни умереть не ново" //Независимая газета. 1997, 7 февраля). Однако мы считаем ее слишком упрощенной, сводящей сложный душевный мир лишь к телесному страху мучений.