Гончарова Оксана Валентиновна
Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук
Воронеж 2003
I. Общая характеристика работы.
Актуальность темы. Изучение внешней политики России периода формирования и развития Венской системы международных отношений является актуальным в настоящее время. Победоносное завершение войны с Наполеоном поставило Россию в один ряд с сильнейшими державами мира. Россия оказывала большое влияние на международную политику. Впервые позиция петербургского кабинета становится определяющей в решении большинства насущных задач Европы, где после Венского конгресса сложилась новая система международных отношений. Наряду с Австрией, Великобританией, Пруссией и позже Францией, Россия явилась важным формирующим фактором Венской системы и в дальнейшем составляла ее неотъемлемую часть.
Венская система международных отношений представляет особенный интерес, поскольку обеспечила народам мир в течении долгого промежутка времени. Сильнейшие державы Европы – Австрия, Великобритания, Пруссия и Россия (участники договора о Четверном союзе), несмотря на внутренние разногласия, стремились к тесному сотрудничеству во имя мира. Именно в этот период были заложены основы современной дипломатии и создана модель международных отношений, которая сохранилась до настоящего момента.
Сегодня мы являемся свидетелями формирования новой политической системы в рамках Евросоюза. Примечательно, что в тот период Россия выдвигала конкретные предложения по организации европейского сообщества. Европейское направление было приоритетным во внешней политике России. И, хотя сама идея создания Евросоюза была не нова, у российского императора Александра I она приобретает вполне определенную политическую окраску и направленность. В тот период русским императором предпринималась попытка организации Европейского союза, и именно этой цели была подчинена вся внешняя политика эпохи конгрессов.
Изучение миролюбивой европолитики России (в частности, предложение о всеобщем разоружении, которое не поддержали Австрия, Англия и Пруссия) развенчивает миф об имперском характере внешнеполитического курса петербургского кабинета, который распространился в зарубежной историографии. Либерально–конституционная направленность политики России в Европе опровергает сложившееся мнение о России как о «жандарме Европы».
Степень изученности темы.
Русская дореволюционная историография внесла большой вклад в изучение европейской политики России периода формирования "венской системы" международных отношений. Исследования Н. К. Шильдера, С. М. Соловьева не потеряли своей научной ценности, поскольку основывались на большом документальном материале. Н. К. Шильдер, например, имел доступ к секретным архивам царской семьи и опубликовал некоторые бумаги из личной переписки Александра I. Его концепция основывалась на традиционной для дворянской историографии точке зрения - политика западно-европейских стран (Австрии и Великобритании) представлялась коварной и агрессивной, а российская внешняя политика - справедливой и бескорыстной[1].
Советская историография (Н. С. Киняпина, Л. А. Зак, О. В. Орлик и др. ) как правило делала акцент на реакционную сторону внешней политики России, а ее либеральный курс игнорировался.
Большой опыт исследования восточной проблемы данного периода в работах И. С. Достян, А. В. Фадеева, В. Н. Виноградова и др. Поскольку на Востоке Россия традиционно соперничала с Англией, в этих произведениях раскрывается реакционная политика лондонского кабинета[2].
A parte, либеральный характер российской европолитики показан в некоторых работах, посвященных исследованию двусторонних отношений и региональных проблем. Исследованию русско-французских отношений посвящены работы В. Г. Сироткина и И. С. Рыбаченок, в которых показана исключительная помощь России по скорейшему восстановлению Франции после Венского конгресса[3]. Русско-испанским отношениям посвящены работы М. А. Додолева и А. Л. Нарочницкого. В монографии М. А. Додолева "Россия и Испания 1808 - 1823 гг." автор доказывает, что политика России, приведшая к заключению союзного договора с Регентским Советом, признание ей кортесов и принятой ими конституции, объективно оказала поддержку испанским патриотам. Академик А. Л. Нарочницкий так же указывает на то, что Александр I убеждал короля Испании Фердинанда VII в необходимости конституционных преобразований, и если они не последуют, будет революция[4]. Однако Нарочницкий, как и Додолев не уделяет большого внимания факту признания русским правительством новых испанских кортесов (парламента), появившихся в результате революции 1820 г. Л. Ю. Слезкин в своей книге останавливается вскользь на этом событие, но интерпретирует его как лживую и лицемерную политику царизма[5]. В работах Б. Н. Комиссарова и Н. Н. Болховитинова рассматривается позиция России в период становления независимости латиноамериканских государств. Они подчеркивают, что в течение 16 лет войны за независимость, Россия проводила политику нейтралитета. Официально не признавая новые суверенные государства Латинской Америки, российское правительство в силу своей торгово-экономической и политической заинтересованности, поддерживало связи со многими из них[6]. Работы А. Н. Шапкиной и М. С. Стецкевича посвящены анализу англо-русских отношений. Рассматривая англо-русские отношения, авторы указывают на постоянное сотрудничество лондонского и венского кабинетов и их стремление противодействовать политике России. Стецкевич и Шапкина отмечают, что Англия поддерживала реакционную политику Австрии в Германии и Италии в противовес либеральным предложениям России[7].
За последнее десятилетие также вышел ряд работ, посвященных проблемам внешней политики России XIX века. Особенно стоит отметить большой коллективный труд "История внешней политики России. Первая половина XIX века. От войн России против Наполеона до Парижского мира 1856 г."[8]. Эта публикация доказывает значимость для истории страны периода 1815-1820 гг., и в то же время ярко иллюстрирует отсутствие научных исследований по целому ряду проблем. В частности, в этой монографии отсутствуют освещение позиции России по отношению к событиям в Вартбурге 1817 г., к Карлсбадским постановлениям и многие другие факты, которые характеризуют либеральный курс внешней политики России до конгресса в Троппау. Следует отметить так же труд Орлик О. В. "Россия в международных отношениях 1815-1829 гг. (От Венского конгресса до Адрианопольского мира). Работа основана на обширном документальном материале, но концепция реакционной внешней политики царизма в ней по-прежнему преобладает. Так, например, Орлик утверждает, что реакционные Карлсбадские декреты не встретили противодействия России, что не соответствует действительности[9].
Работы зарубежных исследователей представляют фактологический интерес. Труды Г. Темперлея, Л. Пенсона, Ч. Вебстера и др. содержат обширный фактический материал, собранный из большого круга архивных и опубликованных источников[10]. Но концептуально они необъективны, поскольку вся внешняя политика России посленаполеоновской эпохи освещается предвзято. Западные историки, так же как и советские, в основном считают всю внешнюю политику России реакционной и имперской. Вебстер, тем не менее, отмечает, что британский кабинет почти всегда поддерживал реакционную австрийскую политику в противовес политике России. Вебстер так же признает многие заслуги императора Александра и в первую очередь, его верность договорам, которые не всегда соблюдались другими участниками Четверного союза. По мнению Вебстера, Александр привнес в европейскую политику моменты, далеко опережающие его время (Священный Союз, дискуссия по международному разоружению, польская конституция и др.)[11].
А. Дебидур, как и подавляющее большинство зарубежных буржуазных историков, больше критикует внешнюю политику России, приуменьшает ее заслуги в либерализации Европы. Ряд очень важных фактов Дебидур просто не упоминает в своем фундаментальном труде "Дипломатическая история Европы". Он ничего не пишет о предложении России по разоружению, о позиции России по отношению к событиям в Вартбурге 1817 г., и т.д. Дебидур очень неохотно упоминает о том, что именно благодаря Александру I, Франция получила конституционную хартию, ничего не говорит о том, что Александр входя в Париж, был настолько лоялен к местному населению, что отменил обряд передачи ключей, а также сохранил Вандомскую колонну и спас Лувр от разграбления англичанами. Дебидур признает заслуги России по отношению к Франции после битвы под Ватерлоо во времена Второго Парижского мира - однако, считает, что всем Франция была обязана дипломатическому таланту премьер-министра Ришелье, которому благоволил Александр I[12].
Отдельно стоит сказать о труде профессора Гарвардского университета и государственного деятеля США Генри Киссинджера "Восстановление мирового порядка. Меттерних, Каслри и проблемы мира в 1812-1822 гг.". Киссинджер считает, что система легитимизма и европейского равновесия была создана австрийским министром К. Меттернихом и британским министром иностранных дел Р. Каслри, таким образом, сводя на нет роль России, которая в действительности была не меньшей. Киссинджер пытался доказать политическую прозорливость Каслри и Меттерниха, которые основали венскую систему на принципах легитимности и равновесия, а не на принципе самоопределения наций, к которому склонялся Александр [13].
Ж. А. Пиренн в работе "Священный союз. Европейская организация всеобщего мира" утверждает, что Александр I стремился к установлению мировой гегемонии России. Так же Пиренн выдвинул тезис о том, что осью мировой политики в тот период было англо-русское соперничество. Одной из целей создания Священного союза была заинтересованность России в ограничении преобладающей роли Англии и Австрии в Четверном союзе. За противоборством Священного и Четверного союзов скрывалось противоречие между интересами России и Великобритании. Эти противоречия достигли своего апогея в 1818 г. на конгрессе в Аахене. Победителем на конгрессе Пиренн называет Меттерниха, который сумел воспользоваться разногласиями внутри союза и провести свою собственную политику. Пиренн делает вывод, что "международная политическая система, созданная на Аахенском конгрессе в результате усилий Меттерниха, стала орудием, направленным против освобождения народов"[14].