Разумеется, мы выбрали те определения национализма, которые ближе к теме нашего исследования, стараясь показать, что в ряде признаков предрассудочный аспект имплицитно содержится в них, будь то предубежденно преодоленческое отношение, соотношение "истинности" и " ложности" или противопоставление рациональности, рационализация иррационального.
Известно,что идеология большевизма в национальном вопросе всегда называлась, по крайней мере им самим, интернационализмом, а не национализмом. Здесь мы считаем уместным прибегнуть к бердяевскому пониманию "русской идеи", согласно которому интернационализм - это есть перевернутое "русское мессианство", а на место "Москвы - Третьего Рима " приходит III Интернационал. В то же время, мы далеки здесь от отждествления "русской идеи" с великорусским шовинизмом. Последний лишь может являться одним из возможных, извращенных вариантов этой идеи, причем полностью не выводимым из нее. Поэтому,считая возможным согласиться с такой /бердяевской/ трактовкой интернационализма, на наш взгляд, необходимо оговорить ряд существенных моментов, не укладывающихся в схему : " русское мессианство" - "интернационализм". Во-первых , интернационализм имеет и самостоятельное значение , уже в силу того , что отражает объективную тенденцию интернационализации как явления не только сознания, но и всей общественной жизни. Во-вторых, идея интернационализма возникла не на русской почве /имеется ввиду ее концептуальное оформление/. В-третьих, интернационализм действительно противостоит в некоторых случаях открыто национализму как проявлению национального эгоизма. То есть , как национализм, так и интернационализм могут иметь двойственное значение.
Религиозный и национальный факторы сыграли свою незаменимую роль в победе большевиков, которые воспользовались, надо полагать, сами не осознавая этого,"русским мессианством, всегда остающимся, хотя бы в бессознательной форме, русской верой в особые пути России: Народная душа легче всего могла перейти от целостной веры к другой целостной вере, к другой ортодоксии, охватывающей всю жизнь"[20]. Предрассудки явились эмоциональной и иррациональной формой удовлетворения потребности народных масс в вере и символах, управляющих жизнью, потребности в поиске единства, а не рациональности, формой осуществления "мессианской идеи". Причем скрытый национализм, понимаемый в широком и глобальном масштабе, позволил большевикам встать выше рядовых и явных этнических предубеждений и привлечь тем самым на свою сторону многочисленные этнические меньшинства.В то же время ярый антисемитизм и пренебрежение к "инородцам" у некоторых видных представителей Белого движения во многом способствовали его дискредитации.
Прослеживая трансформацию "русской идеи" в трех поколениях славянофилов, известный специалист по этой проблеме А.Л.Янов отводит особое место взаимосвязи национализма и религиозности как характерной черты и особого фактора в историческом развитии России на протяжении всего прошлого и значительной части нынешнего столетий. Он считает, что идеология политического идолопоклонства была не менее реальным фактом русской культурной жизни в 1830-е годы, нежели в 1930-е. В самодержавной царской России "механизм официального национализма был устроен коварно. Триада "православие,самодержавие и народность" искусно переплетела деспотизм с религией , реакцию с патриотизмом, крепостное право с нацинальным чувством"[21].
В начале ХХ века, после двух попыток преобразования общественного строя / революции 1905-го и февральская 1917-го годов/ Россия фактически стояла перед альтернативой :"Какая из двух экстремистских утопий , левая или правая, коммунистическая или фашистская, выиграет титаническую борьбу за право стать идеологией новой русской контрреформы"[22]. Именно в этом конкретном историческом эпизоде предрассудки сыграли заметную роль. Динамичная, вооруженнная ленинской, политически чрезвычайно гибкой тактикой "утопия левого экстремизма", не отягощенная "барскими" и узконационалистическими предрассудками, несшая в себе и находившая в них отклик в массах предрассудки классовой ненависти, обещала и , хотя и на короткий срок , смогла дать России то, чего не смогла даже обещать "утопия правого экстремизма" , не избавившаяся от имперской амбиции довести войну до "победного конца", Сюда же уместно добавить замечание по этому поводу Н.Бердяева о том, что русский народ "не имел буржуазных предрассудков и не поклонялся буржуазным добродетелям и нормам"[23] .
Националистические предрассудки во многом явились одним из существенных факторов, помешавших правому экстремизму реально оценить политическую обстановку, помешавших понять , что решение земельного вопроса было тогда несомненно важнее в крестьянской России, чем , скажем, решение " еврейского вопроса", пусть даже " окончательное".
Сегодня в российских средствах массовой информации довольно часто слышатся предостережения против угрозы фашизма. Безусловно, такие опасения имеют под собой реальную почву, так как налицо политическая нестабильность, ухудшене жизненного уровня большинства людей, социальная напряженность как следствие. Но предостережение это актуально не только применительно к Росии. Распад СССР, который удовлетворял национальные амбиции и, казалось бы, должен был привести к снятию напряженности в национальном вопросе, в то же время показал , что эти амбиции далеко не везде связывались с демократическими преобразованиями. Обострилась проблема этнических меньшинств, но уже внутри вновь образовавшихся суверенных государств. Формы дискриминации по этническому признаку стали боле жесткими и открытыми. Идеология национализма присуща многим политическим группам в бывших союзных республиках. Эти группы , а где-то и партии, претендуют на то, чтобы именоваться соицал-демократическими. Но ничего реального за подобными претензиями, как правило, не стоит. Дело в том, что для , так сказать, нормальной социал-демократии второй половины ХХ века /имеется в виду западный тип/ идея национализма в принципе чужда. Западные социал-демократы стоят на позициях интернационализма, интеграции социальных и национально-этнических групп, в качестве приоритетных выдвигают, а главное, следуют им на деле, обшечеловеческие ценности. Поэтому в значительной степени правы те исследователи, которые отмечают в этой связи, что природа "национальной социал-демократии" предстает отнюдь не демократической, а скорее национал-социалистской, "аналогичной той , которая была присуща итальянскому фашизму и германскому нацизму"[24] . Новая национальная мифология, обнаруживая совпадение с задачами карательной идеологии , теснит приоритетное значение личностного: "Человек, выбираясь из -под гусениц Класса, попадает под колеса Нации"[25] .
Но так ли уж нова эта " новая национальная мифология"? Современные реалии делают актуальным обращение к "хорошо забытому" историческому прошлому не только нацистской Германии, но и к еще более хорошо забытому прошлому России. И в том и в другом случае мы находим тесное переплетение религиозной и националистической идеологии, где предрассудок выступает одним из основных связующих звеньев.
В программе национал-социалистической партии Германии нацистского периода особенно " плодотворными" считались две идеи : 1 /псевдонаучная биологическая теория расизма и 2/ совокупность мистико-религиозных взглядов, согласно которым мир управляется добрыми и злыми силами, олицетворенными в расово "избранных" и " неполноценных" народах. В формировании такого мировоззрения предрассудки не могли не занять места связующей, защитительной функции в менталитете индивидуального и общественного сознания, если последний понимать как совокупность готовностей, установок и предрасположенностей индивида или социальной группы действовать, мыслить, чувствовать и воспринимать мир определенным образом. Такое мировоззрение чрезвычайно трудно опревергнуть с помощью логики,рациональных объяснений , так как здесь мы имеем дело с чем-то вроде религии, сплачивающей людей в секту. Но существенно, что и утверждать подобные взгляды с рациональных позиций тоже затруднительно. А вот на уровне предрассдков это делается весьма эффективно. Поэтому борьба с фашизмом во многом проигрывает из-за надооценки роли в ней предрассудков, могущих создать соответсвующий барьер в сознании.