В числе сторонников создания Русской республики состоит политолог Д. В. Ольшанский, «русский, — как он пишет о себе, — в самом общепринятом смысле слова. Так сказать, потомственный славянин на стыке западно-славянских и поволжско-славянских корней». Он считает, что русские как единый целостный этнос в отличие от других российских народов то ли еще «так толком и не сложился», то ли «уже почти не существует». Определенность в этом вопросе, полагает этот автор, может появиться только в случае, если будем «помогать возрождению русского национального самосознания. Отречемся от старого мира — забудем империю и начнем по камушку, по кирпичику складывать то, без чего жить нельзя», иначе говоря, республику русских. «Давайте, — призывает Ольшанский, — конституируем Русскую республику как центр будущей национальной защищенности и в перспективе межнациональной стабильности всей страны». Для начала почти уже не существующему народу рекомендуется: «Не надо гнаться за размерами территории — достаточно иметь такое государственно-территориальное образование хотя бы в качестве символа. Пусть в границах бывшего Великого княжества Московского. А уж потом люди — те же миллионы “русских” — сами решат, что и зачем им нужно». Появление республики автор оговаривает строгими условиями: эта государственность нужна не в качестве очага «патриотизма», а для того чтобы патриоты реально обустраивали русские земли, поскольку это лучше бесплодной борьбы «за идею» и тем более — бунта перемещенных лиц, апатридов, маргиналов и люмпенов, чьей энергией отчаяния, как подозревает автор, пытаются воспользоваться нехорошие вожаки «патриотов» (Независимая газета. 1992. 16 января; Родина. 1994. № 6). Представляется, однако, что обсуждение вопроса о Русской республике на основе исходных постулатов, граничащих с оскорблением национальных чувств народа, малопродуктивно. Ну, хотя бы потому, что русские за пределами территории бывшего княжества Московского за русских в данном случае определенно не считаются и должны, по логике автора, оставаться объектом политики иных национальных центров.
На наш взгляд, попытки устранить недостатки, имманентные нынешней модели национально-государственного устройства России, и приспособить ее для новых целей национальной политики вряд ли увенчаются успехом. Наиболее действенной может оказаться стратегия, связанная со вторым или третьим блоками предложений по реформированию этого устройства. Выбор между ними может быть сделан после их детальной проработки, всестороннего сравнения достоинств и недостатков каждой из этих моделей.
Из ныне действующих на российской политической арене сил наиболее последовательное неприятие сложившегося национально-государственного устройства России демонстрирует Либерально-демократическая партия. Ее лидер В. В. Жириновский настаивает на том, чтобы быстро, жестко, соответствующим указом закрыть автономные республики и прочие национально-территориальные образования, немедленно восстановить губернии во главе с губернатором и забыть про эту федерацию, как про кошмарный сон. Вновь создаваемые губернии предлагается называть сугубо по территориальному признаку — «скажем, Казанская губерния, а не Татарская. Потому как если в названии есть одна национальность, то другие национальности вроде как в гостях, на птичьих правах» (Известия. 1994. 23 апреля). Позднее (в 1995 г.) он посчитал, что поэтапное мирное восстановление Российского государства предполагает три уровня в его государственно-территориальной структуре: 1) Этническая Россия в расширенных, по сравнению с нынешними, границах с губернским делением ее территории; 2) Российская Федерация, субъектами которой могут стать бывшие союзные республики СССР в их измененных границах; 3) Восточно-Европейская конфедерация, куда вместе с РФ могут войти Сербия, Македония, Болгария, Словакия, Румыния, Венгрия, Польша, Финляндия, Северная Корея, Монголия, Афганистан.
Необходимость преобразования нынешней Российской Федерации в унитарное государство Жириновский обосновывает и в своей диссертации в виде научного доклада на соискание ученой степени доктора философских наук «Прошлое, настоящее и будущее русской нации (Русский вопрос: социально-философский анализ)» (М., 1998). Он исходит из того, что такое государство — «необходимое условие решения внутреннего аспекта русского вопроса, оно соответствует национальным интересам и историческому предназначению России», поскольку «будет способствовать преодолению порожденных асимметрией конфликтов и столкновению интересов на этнической почве, дискриминации русского, да и других народов, волюнтаризма при проведении межреспубликанских границ, преступного объединения в рамках одной республики традиционно конфликтующих между собой народов, насильственных депортаций и массовых миграций населения». Переход от национально-территориального принципа административного деления к чисто территориальному потребует, по мнению диссертанта, отмены деклараций о суверенитете нынешних национальных образований (поскольку суверенитет неделим и принадлежит Российскому государству в целом), а также укрупнения территориальных административных единиц за счет объединения мелких субъектов федерации в более крупные структуры. Оптимальным считается положение, при котором унитарная Россия «состояла бы примерно из 50 равноправных и идентичных по своему статусу областей, образованных по территориальному принципу и не имеющих никаких собственных конституций, языков и правящих народностей».
Несмотря на подчас эпатажную форму заявлений лидера ЛДПР, его точка зрения относительно устройства России не лишена здравого смысла. Она не нова и идет в русле широкого потока предложений, высказываемых с самого начала горбачевской перестройки. Целый ряд авторов, не принимая позиции В. В. Жириновского в целом, находят ошибочным закрепление этнократической модели в Конституции Российской Федерации от 12 декабря 1993 года. И это не случайно. Этнократия как реформа властных основ сосуществования стремившихся к воле народов показала свою «сокрушительную несостоятельность»: ни один социальный слой в СНГ, в том числе и в России, не получил никакого материального или духовного удовлетворения от такого обновления, «лишь чиновничество и президентские рати никак не могут насладиться благами суверенитета, несмотря на мытарства своих граждан». По определению главного редактора издающейся в Москве «Еврейской газеты», принцип национально-территориального деления является настоящим «бичом нашей госструктуры».
А. Е. Кибрик, один из последовательных критиков национально-территориального подхода к решению национальных проблем России, считает большим изъяном новой Конституции то, что она включает «абсурдную этнократическую модель, на которой базируется российская геополитика». Из-за этого он еще до голосования по Конституции предлагал «заранее объявить ее временной, чтобы не пришлось через два года избавляться от нее посредством танков». Он же прогнозировал: «Любая партия, которая выступит на выборах против этнократической модели устройства России, приобретет на выборах поддержку целого ряда социальных групп». Выборы подтвердили предсказание. Вновь обращаясь к этой теме, Кибрик доказывает: «Национально-территориальное деление вовсе не достижение демократии, не обеспечение прав меньшинства, а наследие большевизма, служащее для того, чтобы сеять вражду между этническими группами. Ликвидация национально-территориального деления не менее важный элемент политической реформы в России, чем в свое время отмена шестой статьи брежневской конституции». Это — «не что иное, как отделение этничности от государства», констатация очевиднейших фактов: «Россия — страна не только русских, как и Башкирия не может быть страной исключительно башкир». Не будучи сторонником ЛДПР, автор призывает всех демократов «использовать жириновцев» в Государственной Думе для реализации губернской идеи, поскольку «наличие этнических республик в корне противоречит принципам гражданского общества».
Советник президента по делам науки и высшей школы, член-корреспондент РАН Н. Г. Малышев выражал уверенность в том, что «наша страна до тех пор будет страной постоянных этнических и национальных конфликтных ситуаций, пока мы не перейдем на американский, вообще на цивилизованный способ управления страной», несовместимый с сохранением нынешних необоснованных границ национальных образований внутри России. «Кто на карте рисовал территорию Татарстана? Сталин? Только Сталин, — утверждал Малышев (1994). — До него царь до этого бы не додумался. Также кто нарисовал карту Казахстана? Кто очертил границы Башкортостана? Или Саха? Кто это все сделал? Коммунисты сделали? Так уберите эти границы!»
Это же требование выставляет и А. И. Солженицын, считающий ошибочным раздел СССР без пересмотра границ бывших союзных республик. «Сказали, что мы признаем границы, — говорит он (1994). — Какие границы?! Фальшивые ленинские границы, которые проведены со злорадной целью урезать русский народ и наказать всех, кто боролся с большевизмом? Наказать донецких казаков, уральских казаков, семиреченских, сибирских, ишимское народное восстание — отрезать от РСФСР, отдать под другую нацию! Украину большевики захватили... Взамен... 5—6 русских областей добавил Украине Владимир Ильич... А Хрущев жестом пьяного сатрапа подарил Крым». Писатель полагает, что непоправимую ошибку делают нынешние руководители Украины и Казахстана, которые «радостно приняли фальшивые ленинские границы» и поневоле вступают на «ложный имперский путь».