Политика по укреплению новой исторической общности в годы "развитого социализма"
Вдовин А. И.
Неразрешимые противоречия новой Конституции и «новой общности». Принятая в 1977 году Конституция СССР характеризовала построенное в СССР «развитое социалистическое общество» как общество, «в котором на основе сближения всех социальных слоев, юридического и фактического равенства всех наций и народностей возникла новая историческая общность людей — советский народ». Таким образом, «новая общность» представлялась в преамбуле новой Конституции одним из основных отличительных признаков «развитого социализма». Советский народ провозглашался главным субъектом власти и законотворчества в стране. «Вся власть в СССР принадлежит народу. Народ осуществляет государственную власть через Советы народных депутатов… все другие государственные органы подконтрольны и подотчетны Советам», — гласила статья 2 новой Конституции. В других статьях декларировалось равноправие граждан вне зависимости от расовой и национальной принадлежности (статья 34), утверждалось, что «экономика страны составляет единый народнохозяйственный комплекс» (статья 16), что в стране имеется «единая система народного образования» (статья 25). В то же время основной закон страны утверждал, что «за каждой союзной республикой сохраняется право свободного выхода из СССР» (статья 71), каждая союзная и автономная республика имеет свою Конституцию, учитывающую их «особенности» (статьи 75, 81), территория республик «не может быть изменена» без их согласия (статьи 77, 83), «суверенные права союзных республик охраняются Союзом ССР» (статья 80). Таким образом «советский народ» в Конституции представал на словах единым, но реально разрезанным на различные «суверенные» и «особенные» части. Последнее соответствовало также духу никем не отмененной Декларации прав народов России, провозгласившей еще на заре советской власти (2 ноября 1917 г.) не только «равенство и суверенность народов России», но и их право «на свободное самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельного государства».
Исследователи выделяли в единой «новой исторической общности» явно различающиеся по возможностям реализации своего суверенитета нации, народности, этнические и национальные группы. Единого мнения об их соотношении в советское время так и не было выработано. М. И. Куличенко в своей работе «Нация и социальный прогресс» (1983) полагал, что из 126 национальных общностей, зафиксированных при обработке материалов переписи 1959 года, к категории наций принадлежали 35 национальностей, к народностям — 33, к национальным группам — 35, к этническим группам — 23. Из 123 общностей, выявленных переписью 1979 года, к нациям были отнесены 36, к народностям — 32, национальным группам — 37, этническим группам — 18 национальностей. Но это был лишь один из вариантов типологизации общностей, были и другие, существенно отличавшиеся от приведенного. Разные возможности для реализации своих жизненных интересов имели народы «титульные» и «нетитульные», национальные большинства и меньшинства.
Территориальный принцип национально-государственного устройства СССР с течением времени обнаруживал все большее противоречие с растущей интернационализацией состава населения «национальных» образований. Наглядным примером являлась Российская Федерация. В ней в 1989 году проживало 51,5 % всего населения СССР. Общее число российских народов чаще всего обозначалось неопределенным выражением: «Более ста». Республика имела сложную иерархическую систему национально-государственного и административного устройства. В ее состав входило 31 национально-государственное и национально-территориальное образование (16 автономных республик, 5 автономных областей и 10 автономных округов). Народов-эпонимов (именем которых названы автономные образования) было 31. При этом в четырех автономных образованиях было по два «титульных» народа (в Кабардино-Балкарии, Чечено-Ингушетии, Карачаево-Черкессии, в Ханты-Мансийском автономном округе). У бурят и ненцев было по три автономных образования, у осетин — два (одно в России, другое в Грузии). Дагестанскую АССР населяли 26 коренных народов. Другие этносы своих территориальных национальных образований не имели. Наряду с автономными национальными образованиями РФ включала «русские» края и области, не имеющие официального национального статуса. При такой ситуации среди разных народов естественным образом возникали движения за выравнивание и повышение своего «государственного» статуса или за обретение такового.
Народы, проживавшие в СССР в рассматриваемый период, существенно отличались друг от друга по темпам роста своей численности. Например, численность народов, каждый из которых насчитывал в 1989 году более миллиона человек, с 1959 года изменилась следующим образом. Количество латышей и эстонцев увеличилось на 3 и 4 %; украинцев и белорусов — на 18 и 26 %; русских и литовцев — на 27 и 30 %; киргизов, грузин, молдаван — на 50—64 %; казахов, азербайджанцев, киргизов — на 125—150 %; а узбеков и таджиков — на 176 и 200 %. Все это создавало естественную озабоченность отдельных народов демографической ситуацией, которая усугублялась нерегулируемой миграцией населения.
Парадоксальная для правового государства ситуация заключалась и в том, что 50 % территории России официально объявлялись «территориями своей государственности» для 7 % российских граждан. Другие народы, в том числе и русский, составлявший более 80 % населения, никакого политико-правового статуса не имели. Система национально-территориальных автономий не решала и проблем «титульных» этносов. Все народы, имевшие в 1989 году свои автономные образования, вместе взятые, насчитывали 17,7 млн человек (12 % населения РФ). Из них в пределах своих автономных образований проживало 10,3 млн человек, что и составляло 7 % от общей численности населения России. Лишь 6 «титульных» этносов составляли большинство населения в своих автономиях. По существу, народы, давшие название большинству российских автономий, являлись в них «титульными» меньшинствами. Многие этносы в значительной части проживали за пределами своих этнотерриториальных образований: 99,4 % евреев, 73 % мордвы, 73 % татар, 52 % марийцев, 51 % чувашей, 44 % осетин, 40 % башкир, 40 % карел и т.д. 30 национальных групп общей численностью 1,3 млн человек составляли в РФ народы, основная масса которых живет за пределами СССР и имеет там свою государственность (немцы, корейцы, поляки, греки, финны, болгары, насчитывавшие сотни и десятки тысяч человек, вплоть до французов, австрийцев, англичан и американцев, исчисляемых сотнями человек). Экстерриториальную автономию (национально-персональную, национально-культурную) советская власть отвергала, полагая, что она противоречит принципу интернационализма и консервирует «утонченный национализм». Российская федерация сохраняет главное противоречие советской федерации — деление народов по негласному принципу: большим — республику, малым — культурно-национальную автономию. Законов, по которым первые отличались бы от вторых, как не существовало, так и не существует.
Возмущения и конфликты в национальной сфере «развитого социализма». Противоречия в национальной сфере довольно часто выходили из латентного состояния на поверхность общественной жизни. Так, на протяжении всего рассматриваемого периода давали о себе знать движения советских немцев и крымских татар, утративших в годы Великой Отечественной войны свои автономии, за восстановление национально-территориальных образований. Другие репрессированные ранее народы требовали разрешения возвратиться к местам прежнего жительства (турки-месхетинцы, греки и др.). Недовольство условиями жизни в СССР порождало среди ряда народов (евреи, немцы, греки) движения за право эмигрировать на «историческую родину». Протестные движения, эксцессы и другие акты недовольства национальной политикой возникали и по другим поводам. Можно отметить целый ряд из них в соответствии с хронологией событий.
Так, 24 апреля 1965 года в связи с 50-летием геноцида армян в Турции состоялось несанкционированное стотысячное траурное шествие в Ереване. Студенты и присоединившиеся к ним рабочие и служащие многих организаций шли к центру города с лозунгом «Справедливо решить армянский вопрос!». С полудня на площади Ленина начались митинги. К вечеру толпа окружила здание оперы, где проходило официозное «собрание общественности» в связи с годовщиной трагедии. В окна полетели камни. После этого демонстранты были разогнаны с использованием пожарных машин.
П. Е. Шелест в книге воспоминаний «…Да не судимы будете» (М., 1994) отмечает, что 2 сентября 1965 года на заседании Президиума ЦК при обсуждении его записки в ЦК по внешнеполитическим вопросам делались упреки, что на Украине якобы слабо ведется борьба с проявлениями буржуазного национализма, пропаганда дружбы народов и интернациональное воспитание поставлены плохо. Проявление национализма видели также и в том, что на Украине очень чтят Т. Г. Шевченко, что в республике «слишком много говорят на украинском языке». В частности, отмечалось, что «Севастополь-де — город русской славы, а в нем есть надписи на украинском языке». «И вообще дошли некоторые до того, — писал далее Шелест, — что объявили украинский язык искаженным русским языком. Во всем этом проявился самый оголтелый шовинизм и в особенности это было в выступлениях Шелепина, Суслова, Демичева, Косыгина… Брежнев непростительно издевательски высказался об украинском языке, а это, значит, о культуре и украинском народе». В этой же книге отмечено, что 3 января 1966 года Шелесту был представлен доклад о письме И. Дзюбы на 214 страницах, и в этой связи лидер украинских коммунистов заметил: «Надо было принимать срочные и решительные меры… Явно было видно, что кое-где поднимают голову националистические элементы». (В 1973 году «письмо» Дзюбы было опубликовано отдельной книгой в Амстердаме.)