Новшество позволило облегчить поступление провинциальной молодежи в вузы. Был принят закон об альтернативной службе, начат эксперимент по формированию армии на контрактной основе. В реализации приоритетных национальных проектов (ПНП) исключительное место стало отводиться молодежи. И не случайно в трех приоритетных национальных проектах предусмотрены направления, целевой группой которых является непосредственно молодежь, это: 1) «Оказание бюджетной поддержки в приобретении жилья молодых семей» НП «Жилье»; 2) «Обеспечение жильем молодых специалистов (или их семей) на селе» ПНП «Развитие АПК»; 3) «Поддержка талантливой молодежи» ПНП «Образование».
Молодое поколение начала ХХI в. столкнулось с проблемой не только модернизации, но и глобализации. В документе «Национальная доктрина образования в РФ» подчеркивалось, что одной из основных задач государства в сфере образования является интеграция российской системы образования в мировое образовательное пространство с учетом отечественного опыта и традиций14.
В настоящее время, точнее, с 2005 г., идет становление современного этапа модернизации. В этот период, как свидетельствуют социологические опросы молодежи, проведенные в 2005– 2006 г. исследовательской группой «ЦИРКОН», интерес к политике у молодежи достаточно устойчив. Главными ценностями для молодых людей являются учеба, образование, семья, дети, дом, работа и карьера. С точки зрения форм политического участия наибольший рейтинг получили выборы. Самыми низкими рейтингами отличились такие формы политического участия, как обращения, петиции, участие в забастовках и деятельности политических партий15. Модернизационное сознание молодежи проявилось, прежде всего, в переходе от мобилизационного политического участия к индивидуальному выбору. Самое меньшее число респондентов отметило, что к политическому участию их «принудили», и абсолютное большинство объяснило политическое участие следующими мотивами: «мне это интересно», «хотел изменить жизнь к лучшему», «хотел решить проблему, которая меня волнует»16.
Исследования обнаружили формирование «системного» характера политического участия в партийных структурах. Главными системообразующими факторами, на наш взгляд, в работе политических партий являются привлечение в свои ряды молодежи, предоставление ей определенной сферы деятельности, использование энергии молодых людей в проведении всевозможных политических акций. Пожалуй, наиболее показательными в партийном влиянии на молодежь являются выборы и формирование молодежного кадрового резерва.
Политические партии, вошедшие в Государственную Думу в декабре 2007 г., сумели, разумеется в разной мере, использовать молодежный электорат за счет включения в партийные списки представителей молодежи. Самым обширным является список «Единой России».
Он включал в себя 600 кандидатов, из которых 44 были молодыми людьми, что составило 7, 3% выдвинутых партией кандидатов. Но самое высокое представительство молодежи оказалось в ЛДПР (10, 8%). Либерально-демократическая партия оказалась и более открытой для различных слоев молодежи. Так, в партийном списке «Единой России» в основном были представлены молодые люди, занятые в самой «Единой России» и примыкающих к ней организациях – 22, 7, в государственных структурах и органах местного самоуправления – 20, 5, предприниматели – 9, 9, менеджеры – 6, 8%17. В списках ЛДПР в ходе парламентских выборов 2007 г. также преобладает численность молодых людей, состоявших на партийной и государственной работе (53, 8%).
Вместе с тем социальная база молодых людей здесь представлена значительно шире: 20, 5% – руководители предприятий и предприниматели, 10, 3 – квалифицированные работники, 7, 7 – занятые в научной и образовательной сферах и даже 7, 7% – безработные. Отличительной чертой в работе с молодежью анализируемых партий является ориентация на столичную молодежь – у «Единой России» (27, 3% – москвичи) и на молодежь регионов (82, 1 – молодежь регионов и 17, 9% – столичная)18. КПРФ и «Справедливая Россия» имеют более низкие показатели по включению молодежи в партийные списки (соответственно 6, 2 и 7%). В отличие от «Справедливой России», в значительной мере сплотившей вокруг себя столичную молодежь (33, 3%), КПРФ можно считать партией приоритетного влияния на региональную молодежь. В избирательных списках этой партии молодежь из регионов занимала 93, 8%, в то время как в «Справедливой России» – только 66, 7%19.
Что касается социальной принадлежности молодых людей, включенных в партийные списки данных партий, то спектр социальной занятости молодежи в КПРФ был более весом, чем у «Справедливой России». В избирательном списке КПРФ значились, помимо обозначенной ранее элиты, работники промышленности и сельского хозяйства – по 12, 5%, столько же безработных, один молодой врач и 9, 4% – директора, их заместители и бизнесмены. В «Справедливой России» предприниматели и бизнесмены составляли 28, 2%, представители науки и образования – 10, 3, квалифицированные и неквалифицированные работники – 7, 7, занятые в промышленности и сельском хозяйстве – 2, 6%.
В целом анализ предоставления молодым людям такого канала вхождения в большую политику, как партийные списки, показывает, что все парламентские партии недостаточно используют молодежный ресурс. Слабо представлена региональная молодежь. Молодые люди, вошедшие в списки, отнюдь не занимают их первые строчки, а значит, шансов быть избранными у них мало.
В социальном плане молодые кандидаты не в полной мере отражают стратификацию молодежного социума. Так, доля молодежи (15–29 лет) в экономике с 2000 до 2005 г. имела тенденцию роста с 21, 1 до 24, 6% в 2005 г.20, в то время как в социальном слое, обозначенном в партийных списках, такая молодежь представлена в малых количествах. Выход из данной ситуации видится нам в квотировании мест для молодежи основных страт общества согласно пропорциональному их участию в различных сферах жизнедеятельности общества. Выборочные исследования по проблемам занятости молодежи в 2004 г. показали, что в молодежной группе от 20 до 29 лет преобладали: продавцы, демонстраторы товаров, натурщики и демонстраторы одежды (31, 3%); работники сферы индивидуальных услуг и защиты граждан и собственности (28, 5%); средний персонал в области финансово-экономической, административной и социальной деятельности (26, 7%); квалифицированные рабочие, занятые в промышленности, на транспорте, связи, геологии и разведке недр (25, 2%); квалифицированные работники в области естественных и технических наук (23, 7%); специалисты среднего уровня квалификации (20, 6%); водители и машинисты подвижного оборудования (18, 5%); руководители органов власти и управления всех уровней (12, 9%)21.
Следовательно, в партийных списках социальная стратификация молодежного социума имеет вид перевернутой пирамиды, в которой лидирующее положение занимает управленческая молодежная элита, что не соответствует принципу политического равенства.
Молодежь начала ХХI в. представляет собой основной ресурс модернизации потому что она приобрела определенный электоральный опыт. Такой опыт, согласно исследованиям в Белгородской области, имеет половина опрошенных: в выборах президента РФ участвовали 52, 64% респондентов, депутатов Государственной Думы РФ – 48, 43, губернатора Белгородской области – 50, 2, депутатов Белгородской областной думы – 51, 17, представительных органов местного самоуправления – 45, 48%22.
Электоральные предпочтения в региональном разрезе формируются под влиянием многих факторов регионального свойства, и не всегда их динамика имеет положительную характеристику.
Анализ изменений активности избирателей на выборах депутатов законодательных (представительных) органов государственной власти субъектов Российской Федерации показывает крайнюю неравномерность волеизъявления граждан от выборов к выборам. Так, из 24 субъектов РФ прирост активности избирателей свыше 15% наблюдался лишь в пяти, причем диапазон различий и среди этих регионов достаточно велик. Если в Республике Дагестан прирост активных избирателей составил 10, 34%, то в Краснодарском крае – 31, 28, в Тюменской области – 64, а в Саратовской – 19, 31%. Близкой к данному показателю является Республика Удмуртия– 18, 93%.
Многие регионы вообще продемонстрировали отрицательную тенденцию. Снижение активности избирателей в 2007 г., по сравнению с предыдущими выборами, наблюдалось в Вологодской области (–20, 14%), Республике Коми (–6, 9%), Красноярском крае (–6, 43%), Мурманской (–2, 9%), Псковской (–2, 73%) и других областях23. В этой связи, как нам представляется, государственная электоральная политика должна строиться с учетом региональных особенностей и предпочтений избирателей, и прежде всего молодежного контингента. Неравномерность политической активности в регионах подтверждается и представительством молодых людей в законодательных (представительных) органах государственной власти в субъектах Федерации. Ни в одном из 24 субъектах Федерации, представивших официальную статистику, процентное соотношение молодого и старшего поколения не достигло даже 15%. Приблизились к этому показателю: Красноярский край (14, 29%), республика Удмуртия (14%), Псковская (13, 79%), Омская (10%) области и город Санкт-Петербург (10, 2%). В Саратовской области этот показатель составил 3, 33%, и хотя он и не является самым низким, тем не менее в число средних уровней регион так и не вошел. На этом уровне зафиксированы: Тюменская область (8%), Республика Дагестан (6, 84%), Краснодарский край (7, 94), Московская область (6, 52%)24. В этой связи полагаем, что региональный уровень молодежной политики не может обойтись без системы квотирования мест для молодежи в законодательных (представительных) органах государственной власти субъектов РФ. Необходимо также иметь в виду, что нововведения в избирательном процессе не всегда совпадают с предпочтениями молодежи.
Совершенно очевидно, что модернизационные векторы государства и молодежи относительно форм избирательной системы не совпадают. Если государство взяло курс на пропорциональную систему, то молодежь предрасположена к мажоритарной25. Такое расхождение необходимо учитывать в проведении избирательных кампаний. Особенно это касается муниципальных выборов. В интересах молодежи следовало бы сохранить смешанную мажоритарнопропорциональную систему, которая действует в республике Калмыкии, Республике Коми, в Курской, Тамбовской, Саратовской областях.