Политика рузвельтовской администрации особо не отличалась от гуверовского внешнеполитического курса на Дальнем Востоке. Более того, республиканцы помогли демократам организовать плавный переход от одной администрации к другой: бывший госсекретарь Г. Стимсон охотно консультировал «переходную команду» Ф. Рузвельта по вопросам тихоокеанской политики.
Большинство американских историков считают политику Ф. Рузвельта на Дальнем Востоке «идеалистической», по их мнению, президент слишком много полагался па существовавшую систему международных соглашений, которая не соответствовала реальной практике на Дальнем Востоке. Т. Смят даже считает Ф. Рузвельта продолжателем вильсоновской политики «14 пунктов», которую он называет «демократической формой внешней политики». По его мнению, главной целью президента было предотвращение японской экспансии, угрожавшей суверенитету и независимости народов региона, а не укрепление позиций американского империализма.
Дальнейшую политику Рузвельта на Дальнем Востоке американские историки называют «политикой умиротворения» Японии. На прямую агрессию Японии в Китае в 1937 г., что по сути дела послужило началом войны на Дальнем Востоке, Рузвельт ответил лишь введением «карантина», т.е. весьма ограниченными экономическими санкциями против Японии. В дальнейшем он перешел к оказанию военно-экономической помощи Китаю для отражения японской агрессии. Но в целом, по словам американских исследователей, Рузвельт считал возможным мирное урегулирование региональных проблем.
Таким образом, наличествует явная идеализация и искажение политических намерений и акций Ф. Рузвельта в американской историографии. Над американскими исследователями довлеет так называемый «синдром Перл-Харбора», т.е. потребность в оправдании национальной трагедии «недальновидностью» руководителей – адмиралов, политиков, наконец, самого президента – и просчетами в определении стратегических замыслов противника. Между тем Ф. Рузвельт проводил сдержанную политическую линию в отношении Японии отнюдь не потому, что недооценивал «японскую опасность». Как доказывают исследования самих американских авторов, президент отдал приказ штабу ВМС о разработке плана войны против Японии еще в декабре 1936 г., т.е. почти за год до прямой агрессии Токио в Китае. Разработка этих планов интенсивно велась и в последующие годы. Вскоре к разработке присоединилась и Великобритания: плодом совместного планирования явился план «Радуга», принятый в 1939 г. Параллельно США приступили к реализации обширной программы строительства ВМС.
Американские историки признают, что засилье «изоляционистов» внутри США, которым принято оправдывать невмешательство Вашингтона в международные конфликты, не касалось дальневосточных проблем: дебаты между «изоляционистами» и «интернационалистами» имели место лишь в отношении европейской политики, а на Дальнем Востоке президент не был связан ни конгрессом, ни политическими партиями.
Изучение роли внутриполитических факторов в формировании дальневосточной политики США в предвоенные годы вообще весьма популярно в последние годы в американской исторической науке. Исследователи постарались выяснить роль и влияние отдельных слоев американского населения, партий, звеньев власти и органов правительственного аппарата. По мнению американских авторов, предпринимательские круги США в большинстве слоев были настроены антияпонски и выступали за решительные действия на Дальнем Востоке. Вместе с тем другие лоббистские организации призывали к сдержанности. Лишь одна организация, известная как «комитет Прайса» и видимо финансировавшаяся китайским правительством, призывала к. принятию эффективных мер по пересечению японской агрессии в регионе. Пресса, по оценке профессора Э. Мая, виновна в том, что она создавала у общественности неправильное представление о Японии, публикуя редкие, отрывочные и тенденциозные материалы об этой стране и характеризуя ее как «варварское общество», агрессивное, но слабое государство.
Часть вины за поражение при Перл-Харборе американские исследователи перекладывают с президента на министерство военно-морского флота, которое, по их мнению, недостаточно позаботилось о развитии американской военной мощи на Тихом океане. Военный историк Дж. Герцог винит лично адмирала Старка за то, что он нацелил ВМС США на Атлантику и пренебрег тихоокеанским театром военных действий. Военный флот США на Тихом океане был слабее японского и не был готов к внезапному началу боевых действий.
Историки также упрекают госдепартамент и особенно американские посольства, которые, по их мнению, неверно информировали руководство США о намерениях Японии и рекомендовали неверный политический курс на Дальнем Востоке, Посольство в Китае выступало с «прокитайских» позиций, призывая президента к более решительным действиям и прямому вмешательству в конфликт на стороне Пекина, а посольство в Японии, наоборот, рекомендовало «сдержанность» и «осторожность» в отношениях с Токио. Подобный разнобой в сообщениях дезориентировал госдепартамент в вопросах дальневосточной политики.
Что касается развития событий на Дальнем Востоке, то оно происходило следующим образом. Как указывает профессор Н. Грэбнер, к середине 1940 г. «политика умиротворения» Японии потерпела полный провал, действия Токио в Китае и на Тихом океане стали еще более агрессивными и вызывающими. После того как Япония, Германия и Италия подписали в сентябре 1940 г. тройственный пакт, завершивший формирование агрессивной «оси», США перешли к оказанию Китаю регулярной и массированной помощи военно-экономического характера.
В мае-июне 1941 г. конгресс США с молчаливого согласия президента установил частичное эмбарго на поставки за рубеж стратегических материалов, от которого, прежде всего, пострадала Япония. Ф. Рузвельт заморозил германские и итальянские авуары в американских банках, недвусмысленно дав понять, что подобная санкция последует и в отношении Японии, если она не умерит свой агрессивный пыл. Впрочем, президент не был до конца последовательным даже в этих весьма ограниченных санкциях против Токио: несколько ранее он, поколебавшись, отказался от введения нефтяного эмбарго в отношении Японии. После вступления в войну американские вооруженные силы активно действовали как на Тихом океане, так и на азиатском континенте, включая Индию, Бирму, Индонезию, Филиппины и т.д. Тем самым США вовлекались в сложные политические проблемы этих азиатских государств. Самой сложной, как и раньше, проблемой была китайская. США оказывали массированную военную помощь гоминдановскому правительству путем поставок оружия, военного снаряжения и содержания американских военно-воздушных баз на территории, контролируемой Чан Кайши. По выражению Т. Смита, китайский национализм и американские внешнеполитические интересы сумели установить в этот период времени «рабочие отношения». Вместе с тем США не могли игнорировать и авторитет Коммунистической партии Китая, которая пользовалась популярностью в народных массах, обладала повешенными вооруженными формированиями и контролировала целые районы страны. С лета 1944 г., когда гоминдановские войска потерпели ряд поражений в сражении с японцами, Вашингтон проявил особую заинтересованность в установлении контактов с КПК, а позднее вступил с ней в переговоры.
Однако дальше дипломатической игры дело не пошло: ярый антикоммунизм американских империалистов не позволил наладить тесное сотрудничество с КПК. Более того, в среде американских политиков и военных укрепилось мнение, что по мере приближения победы над фашизмом на место последнего встает пресловутая «угроза коммунизма», с которой предстоит не менее ожесточенная борьба. С этих ярко выраженных антикоммунистических позиции США и осуществляли свою политику в отношении Китая в последний период войны.
Лишь среди небольшого числа американских историков можно найти тех, кто был бы не согласен с такой политикой Вашингтона в отношении китайских проблем. Исключение представляет точка зрения У. Коэна, который считает, что США никогда не понимали китайцев и их проблемы, и потому до 70-х годов не могли наладить с ними сотрудничества. У. Коэн утверждает, что в годы воины Вашингтон должен был пойти на большие контакты и даже на поддержку КПК, принимая во внимание, что тогда в ее руководство лидирующее положение занимали маоисты, проведшие к 1945 г. массовую «чистку». Используя личностные амбиции Мао Цзэдуна, его неприязнь к СССР, можно было бы свернуть послевоенный Китай с социалистического пути развития. Этого не было сделано и потому США потеряли контроль над ситуацией.
В годы войны значительно усилился интерес США к Корее. Политический истэблишмент США заранее принял меры по идеологическому оправданию своей будущей агрессии в Корее; еще осенью 1943 г. госдепартамент, обсуждая послевоенное будущее Дальнего Востока, заявил о возникновения «советской угрозы» Корее в том случае, если СССР примет участие в войне с Японией. Таким образом, истоки «холодной: войны» имелись даже тогда, когда сотрудничество между членами антигитлеровской коалиции было наиболее тесным.
Возросла активность американской дипломатии в годы войны и в британской Индии. Расчет делался, прежде всего, на экономические позиции американских монополий, которые успели потеснить англичан. США активно развивали торговлю с Индией, выйдя на второе после Англии место в экспортно-импортном балансе этой колонии. Характерной особенностью американской дипломатии в Индии в годы войны было стремление к прямому вмешательству в ее внутренние дела. Американцы выступали за предоставление независимости Индии, что противоречило английским планам. Что касается США, то они надеялись, используя лозунг независимости, оттеснить англичан от сотрудничества с послевоенной Индией и тем самым добиться доминирующего положения в этом стратегически важном регионе.