Подобный экономический механизм рассматривался Эрхардом как «социальное рыночной хозяйство», отвечающее в равной степени интересам общества и личности.[2]
Успешная экономическая реформа 1948 г. сопровождалась обострением политической ситуации в Германии. Несмотря на наличие сведений о подготовке обмена денежных купюр в западных зонах (западные губернаторы официально известили советскую сторону о предстоящей реформе только за два дня до ее проведения, но оперативные данные позволяли проследить весь ход подготовки) СВАГ не предприняла каких-либо мер, предупреждающих появление в Восточной Германии массы обесцененных старых марок, способной подорвать потребительский рынок. Правда, закрытая еще с 30 июня 1946 г. межзональная граница создавала определенную преграду, но исключением оставался Берлин, разделенный на четыре сектора. 24 июня советские войска блокировали Западный Берлин, прервав все сообщение с западными зонами. Эта акция носила в большей степени политический характер. Именно 24 июня в советской зоне была осуществлена собственная реформа, в ходе которой на старые марки были наклеены особые купоны. Экономическая опасность притока денежной массы с Запада была, таким образом, в значительной степени снята. Блокада же Западного Берлина являлась средством давления на западные державы с целью вынудить их к уступкам на переговорах. Итог акции оказался обратным.
Для спасения населения Западного Берлина США организовали "воздушный мост. В течение последующих 324 дней с интервалом в несколько минут транспортные самолеты приземлялись на посадочную полосу аэродрома Темпельхоф. Ежедневно в город доставлялось 13 тыс. тонн продовольствия, что в три раза превышало уровень поставок в прежние месяцы. В качестве ответной меры западные державы ввели эмбарго на поставки товаров в советскую зону. После сложных переговоров 30 августа 1948 г. была достигнута четырехсторонняя договоренность об изъятии западной марки из Берлина. Но реализация ее затянулась по техническим причинам, а по мере оформления западногерманской государственности оказалась невозможной.
В разгар берлинского кризиса с 15 по 22 июля 1948 г. в Рюдесхайме состоялось совещание министров-президентов западных земель, в ходе которого берлинский обер-бургомистр Эрнст Рейтер призвал к скорейшему созданию западногерманского государства-«ядра» с включением в него Западного Берлина. Участники совещания подтвердили решение о созыве Учредительного собрания к 1 сентября 1948 г. Но затем термины «Учредительное собрание» и «конституция» были сняты во избежание дискуссий о сепаратизме. Из представителей земельных ландтагов был сформирован Парламентский совет, получивший полномочия по разработке Основного закона западногерманского государства как временной конституции, призванной действовать до окончательного решения вопроса о воссоединении Германии.
В апреле 1949 г. Парламентскому совету был передан разработанный тремя державами «Оккупационный статут», закрепляющий контроль США, Великобритании и Франции над внешней политикой Западной Германии, ее внешней торговлей и зарубежными активами, системой безопасности, а также конституционный контроль. 8 мая 1949 г. Парламентский совет принял Основной закон Федеративной Республики Германии, одобренный военными губернаторами 12 мая (по совпадению в тот же день вступило в силу межсоюзническое соглашение о прекращении «блокады» Берлина и западной «контрблокады»). Торжественный акт обнародования Основного закона 23 мая стал днем образования ФРГ. Преобразование института военных губернаторов в институт Верховных комиссаров западных держав в Германии 20 июня закрепило предоставление Западной Германии ограниченного суверенитета.
Одновременно происходило и становление восточногерманского государства. Еще в 1947 г. в советской зоне начал функционировать Немецкий народный конгресс (ННК). В ходе его первого заседания в декабре 1947 г. была поставлена задача по развертыванию широкого народного движения за единую Германию. Второй ННК в марте 1948 г. выдвинул инициативу проведения референдума во всех немецких землях по поводу принятия закона о единстве Германии. Но одновременно был образован Немецкий народный совет, получивший полномочия по подготовке проекта конституции восточногерманского государства. Такой проект был подготовлен представителями СЕПГ и принят на заседании Немецкого народного совета 19 марта 1949 г. Третий ННК, состоявшийся 29— 30 мая 1949 г., утвердил конституцию Германской Демократической Республики и провозгласил ведущей политической силой межпартийный Национальный фронт демократической Германии. 7 октября 1949 г., когда была образована временная Народная палата, стал официальным днем образования ГДР. Раскол Германии завершился. Последняя Парижская сессия СМИД, работавшая в мае—июне 1949 г., не предотвратила этот процесс. Германский вопрос превратился в одну из наиболее сложных международных проблем послевоенной истории.
Глава II Берлинский кризис 1953 гг.
Сразу после смерти И. Сталина в марте 1953 г. социально-экономические неурядицы дали себя знать почти во всех странах народной демократии. Однако с особой силой они заявили о себе в ГДР. Здесь политический режим во главе с В. Ульбрихтом с чисто немецкой педантичностью и целеустремленностью был нацелен на «форсирование» темпов строительства социализма и недопущение каких бы то ни было «отклонений» от этого пути.
Принятые в апреле 1950 г. законы требовали от немецких рабочих укрепления дисциплины, резкого повышения производительности труда. Естественно, отношение широких масс населения к таким законам было неоднозначным. Однако уже 28 мая 1953 г. Совет министров ГДР вновь потребовал повышения рабочих норм на производстве, обосновав это явно неудачно, в стандартном «советском» стиле, не учитывавшем специфики условий Германии того времени. В правительственном коммюнике с пафосом отмечалось: «Правительство Германской Демократической Республики приветствует инициативу рабочих по повышению норм выработки. Оно благодарит всех работников, которые повысили свои нормы за их большое патриотическое дело. Одновременно оно отвечает на пожелание рабочих по пересмотру и повышению норм». План экономического развития страны, принятый под воздействием советской стороны, предусматривал ускоренное развитие тяжелой промышленности, что, естественно, отражалось на работе отраслей, выпускавших потребительские товары. Населению ГДР было трудно понять это, особенно когда многие вещи повседневного спроса можно было получить только по карточкам. Уже в мае 1953 г. в Восточной Германии начались проявления массового недовольства. Но первоначально информация о недовольстве немецких рабочих была в Москве проигнорирована: рабочий класс Германии, мол, в любом случае жил лучше советского и. как следствие, просто не мог быть недоволен политическим режимом. Такая изначальная установка привела к тому, что к событиям 17 июня 1953 г. руководство Советского Союза оказалось просто неподготовленным. В целом информированность Кремля о настроениях немецких рабочих оставляла желать лучшего. Взрыв негодования, спровоцированный повышением цен на мармелад, в первый момент вызвал недоумение. Не только в Москве, но и в советских представительствах в Берлине не подозревали или игнорировали то, что мармелад составляет, чуть ли не основную часть завтрака немецкого рабочего. Во многом именно «мармеладный бунт» и явился началом кризиса 1953 г. 27 мая 1953 г. министр иностранных дел СССР В. Молотов, курировавший ситуацию в ГДР, вынес вопрос о положении в Германии на заседание Президиума Совета Министров СССР. На этом заседании был сделан решительный вывод: без наличия советских войск существующий в ГДР режим неустойчив.
Мидовцы предлагали «не проводить форсированную политику строительства социализма в ГДР». [3]Но еще более неожиданным стало выступление на заседании нового министра внутренних дел Л. Берия, предложившего вообще выбросить из решения слово «форсированный». На вопрос, почему он так считает, Берия ответил: «Потому что нам нужна только мирная Германия, а будет там социализм или не будет, нам все равно». Для Советского Союза, продолжал Л. Берия, будет достаточно, если Германия воссоединится — пусть даже на буржуазных началах. Свою позицию он мотивировал частично и тем, что единая, сильная Германия станет серьезным противовесом американскому влиянию в Западной Европе.
Но подобная позиция вызвала жесткую реакцию В. Молотова. Он подчеркнул, что вопрос, по какому пути пойдет страна в самом центре Европы, очень важен. Хотя это и «неполная Германия», но от нее многое зависит. Следовательно, надо «взять твердую линию» на построение социализма в ГДР, но не торопиться с этим. По словам руководителя МИДа, «отказ от создания социалистического государства в Германии будет означать дезориентацию партийных сил не только Восточной Германии, но и во всей Восточной Европе в целом. А это, в свою очередь, откроет перспективу капитуляции восточноевропейских государств перед американцами. Позже именно Л. Берия обвинят в том, что он якобы чуть ли не инициировал своими действиями беспорядки в Восточном Берлине. Основание для этого дало не только его вышеупомянутое выступление на заседании правительства, но и ряд практических мер. В частности, Берия лично распорядился отозвать в Москву уполномоченного МВД СССР по Германии и его заместителей, сократил в семь раз численность сотрудников самой службы в этой стране. Наконец, коллегия МВД вообще решила упразднить инструкторский аппарат в Германии. Примечательно, что Берия уже в 1951 г. попал в немилость Сталина. Подслушивающие устройства были установлены даже в квартире матери Берия. А от самого Берия Сталин потребовал вести дело «мингрелов», обвинявшее их в заговоре с целью отделения Грузии от Советского Союза. Сталин распорядился также завести дело-формуляр и на самого Л. П. Берия. Это было вызвано подозрением, что Берия является ни больше, ни меньше агентом английской разведки, которого впоследствии перевербовал американский антисоветский центр в Нью-Йорке. Как агент, он был якобы на длительное время «законсервирован», чтобы, добившись со временем высшего поста в партии и государстве, совершить государственный переворот и реставрировать капитализм в Советском Союзе. Главной целью Берия якобы являлся распад СССР и превращения его во второразрядную державу, сырьевой придаток Запада. Накануне восстания Москва лихорадочно пыталась изменить складывавшуюся в Восточной Германии взрывоопасную обстановку. 2 июня 1953 г. было издано распоряжение Совета Министров СССР «О мерах по оздоровлению политической обстановки в ГДР». Через несколько дней, 9 июня, Политбюро ЦК СЕПГ, действуя в духе «московских решений», приняло постановление об исправлении создавшегося положения в стране. В опубликованном коммюнике назывались первоочередные мероприятия в области снабжения, финансов, сельского хозяйства и административной политики. Отменялись некоторые ограничения в отношении «буржуазных элементов» в городе и деревне, распускались сельскохозяйственные кооперативы, основанные с нарушением принципа добровольности и т.д. Но было уже поздно. Обстановка в республике обострилась до предела. 9 июня 1953 г. по совету Кремля Политбюро ЦК СЕПГ приняло программу действий, названную «Новым курсом». Было публично признано, что в прошлом имели место некоторые ошибки. Впредь для улучшения снабжения населения предполагалось замедление темпов развития тяжелой промышленности. Отменялись и другие меры экономического характера, вызвавшие резкое недовольство населения. Однако запланированное повышение норм выработки было оставлено без изменений. Появившаяся 16 июня 1953 г. в профсоюзной газете «Трибуна» статья в защиту курса на повышение норм выработки стала последней каплей, переполнившей чашу народного недовольства. Первыми прекратили работу строительные рабочие на Сталиналлее, организованно двинувшиеся в центр Восточного Берлина. К ним примкнули тысячи демонстрантов, которые перед «Домом министерств» — комплексом правительственных зданий — стали первоначально требовать отмены решения о повышении норм.[4] Однако вскоре дело дошло и до политических лозунгов об отставке правительства и свободных выборах. Быстро организованный здесь же, но, вероятнее всего, согласованный заранее оргкомитет назначил на следующий день, 17 июня, всеобщую забастовку. В возбужденной атмосфере митингующие уже не обратили никакого внимания, что главный повод для их недовольства — повышение норм выработки — был отменен в тот же день на экстренном заседании правительства. Это уже никого не интересовало, эмоции, и страсти были накалены до предела. Утром 17 июня многие рабочие-берлинцы последовали призыву к всеобщей забастовке. Они сформировали колонны и от своих предприятий и строительных площадок направились к торговому центру Восточного Берлина, где выдвинули свои политические требования. Рабочие требовали проведения свободных выборов, допуска к выборам западных партий, воссоединения Германии. Общая численность демонстрантов достигла впечатляющей цифры в 100 тыс. человек. В других городах стачка проходила не менее бурно, чем в Берлине. В Дрездене, Герлице, Магдебурге и в некоторых других местах произошли вооруженные столкновения сначала с народной полицией, а затем и с советскими воинскими частями. В частности, в Дрездене подобное развитие событий было вызвано тем, что из тюрем были выпущены отбывавшие наказание уголовники, многие из которых немедленно присоединились к наиболее агрессивной части манифестантов. В Берлине ситуацию накалило то, что к митингующим не вышел ни один представитель восточногерманского правительства, переложившего нелегкое бремя разгона демонстрации на советские войска и полицию. Тем временем некоторые, заранее сформированные группы приступили к штурму партийных и правительственных зданий, предприятий государственной торговли. В некоторых местах возбужденные люди стали срывать советские и национальные государственные флаги. В связи с резким обострением обстановки на улицах германской столицы появились советские танки из состава 12-й танковой и 1-й механизированной дивизий. На острие конфликта вновь оказалась Группа советских оккупационных войск, которую с 26 мая 1953 г. возглавил генерал-полковник А. Гречко.